лицо ветру, а потом снова повернулась к Итяню:

– Расскажешь еще какую-нибудь историю? Мне еще никто ни одной местной легенды не рассказывал.

– Вот ты глупая, тебе же не понравится. Все эти легенды сплошь про зверей и всякое волшебство…

– Пожалуйста!

Итянь принялся рассказывать историю, которую слышал от деда и которую знают все местные жители, про Бао, пятого сына в семье. Бао был такой умный, что прошел все императорские испытания, отправился в Пекин и стал советником при императоре. Когда Итянь закончил, она попросила рассказать еще одну историю, и тогда он пересказал легенду про остров посреди озера Чао, которое образовалось из слез матери, что потеряла дочь. Так продолжалось, пока они не перелущили все каштаны. На этот раз Итянь, хоть и сидел как на иголках, не искал повода уйти пораньше, поэтому с холма они спустились вместе. Прощаясь, она сказала, что ее зовут Тянь Ханьвэнь. Он тотчас представил изящество иероглифа – имя, так непохожее на те, что в ходу в деревне. Даже его дедушка, давший имена Итяню и Ишоу, не смог бы придумать имя чудеснее.

* * *

Больше всего ему нравилось расспрашивать ее о жизни в Шанхае. Сам Итянь в такую даль не добирался, крупнейшим городом, где он бывал, оставался Хэфэй, но по сравнению с Шанхаем тот тоже выглядел убогой точкой на карте.

– Я слыхал, там есть салоны, где обсуждают литературу. Это правда? – спросил он однажды, и она рассмеялась.

– Разве что профессора и всякие пожилые ученые. Обычные люди вроде нас – нет. – Но, заметив его разочарование, она поспешила добавить: – Но когда учишься в университете, тоже можешь посещать такие места. Там вообще много чего есть. Из моего дома видно высокие дома на Нанкинской улице. А еще там большой универмаг, где мы играли по вечерам. Такой огромный и пустой! Мы прятались от охранника в подвале, но нас все равно находили… Я тебя туда свожу!

Итянь поражался тому, как мало он знает. Она описывала ему город, и Итянь понимал, что прежний образ Шанхая был порожден детскими фантазиями. Но он был признателен ей за неведомую прежде практичность, которая придавала его мечтам удивительную реалистичность. В представлении Итяня Шанхай и прочие большие города дополняли истории, рассказанные дедушкой, служили мостиком между славным прошлым и настоящим. В местах, подобных Шанхаю, пишется история будущего – в отличие от их деревни, где история, похоже, остановилась, а за последние годы даже шагнула назад в дремучее прошлое. После каждого ее рассказа о Шанхае он возвращался домой и, моясь и готовясь ко сну, повторял про себя слова Ханьвэнь. Рисовал в воображении роскошные кинотеатры, где показывают фильмы со всех уголков мира, и библиотеки, где мало-помалу отменяют запрет на зарубежные романы. Представлял, как гуляет вместе с ней. Он стремился запомнить эту рассказанную жизнь в деталях – на тот случай, если ему больше нигде, кроме воображения, увидеть ее не доведется.

Его тянуло поцеловать ее, как сделал главный герой “Сердца девушки”, замусоленной книжонки; она была запрещена, ее переписывали от руки, и все мальчишки в девятом классе тайком передавали ее друг дружке. Интересно, у нее и впрямь такие мягкие губы, как говорится в книжке?

За советом он пошел к Ишоу – дождался, когда однажды вечером они вдвоем снимали с веревки белье.

– Вы с твоей девушкой когда-нибудь целовались? – тихо спросил Итянь.

Он знал, что у брата роман с девушкой из деревни Хань и что иногда по выходным Ишоу проходит пять ли, чтобы повидаться с ней.

– А тебе зачем? – громко рассмеялся Ишоу.

Он даже и не думал следовать примеру Итяня и говорить потише.

– Да просто так… – вспыхнул Итянь.

– У тебя девушка появилась? – Лицо брата расплылось в улыбке. – Красотка?

– Да нет, не в этом дело. Ладно, забудь. – Он уже пожалел, что спросил.

Ишоу обладал множеством достоинств, но чуткость в их число не входила.

– Ну а если бы была, то действовать надо было бы вот так. – Он сунулся к Итяню и взвизгнул.

От неожиданности Итянь уронил чистую простынь на землю. Брат раскатисто захохотал.

– Да брось, это же просто! Даже звери справляются, за советом к людям не бегают. Если помощь понадобится, бери с них пример.

Когда в воскресенье они с Ханьвэнь встретились, весь ее облик показался ему иным, преисполненным важности. Подражая Ишоу в его непринужденности, Итянь уселся рядом с ней.

– Ты какой-то рассеянный, – сказала она.

– А в Шанхае молодежь вроде нас ходит на свидания? – спросил он.

– Неожиданный вопрос! – рассмеялась Ханьвэнь, но, увидев, что он серьезно, ответила: – Старшие девочки рассказывали всякие истории. Говорили, что все это – великая тайна. Если парочка собиралась в кино, то билеты они покупали по отдельности. И ждали, пока фильм не начнется, и всегда садились на задний ряд, поближе к проходу, чтобы сзади никто их не увидел.

Итянь представил, что происходит, когда свет в зале кинотеатра гаснет, и сердце у него заколотилось. Он взглянул на ее лицо, позолоченное вечерним осенним солнцем, и наклонился к ней. Но когда ее лицо оказалось близко-близко, она отвернулась. Ханьвэнь откинулась на локти и отстранилась от Итяня:

– Пожалуйста, не надо.

– Что-то не так?

Она помолчала и проговорила:

– В детстве среди наших соседок я много таких видела. Про них писали на плакатах, большими буквами. Их называли безнравственными и распутными. На них орали, их выгоняли с работы. Одна мамина знакомая даже наложила на себя руки.

– Но ведь теперь все иначе.

Ханьвэнь покачала головой:

– Пожалуйста, пойми.

Итянь чувствовал себя так, будто его в чем-то упрекнули. На Ханьвэнь он даже взглянуть не решался. Зря он надумал сыграть роль, для которой не годился. На красавчика-героя европейских романов, которые они вместе читали, он не тянет. Опасения, что его деревенская физиономия покажется ей непривлекательной, в конце концов оправдались.

– Почему ты заговорила со мной тогда, здесь, на холме? – спросил он.

– Ты о чем?

– Когда в первый раз меня увидела. Почему просто не развернулась и не ушла? Зачем заговорила?

Он повернул голову и посмотрел на Ханьвэнь. Она ковыряла веточкой землю.

– Когда я впервые тебя увидела, ты так увлеченно читал. Я подумала, что ты из тех, с кем интересно поговорить. Что ты мне понравишься.

– Но в общежитии полно девушек, они начитанные и учились в Шанхае. Ты же можешь с ними разговаривать.

– Это не то же самое. Мы с ними обсуждаем книги и жизнь, но не так, как с тобой. По тебе видно, что все в себе переживаешь. А они не такие. И даже я не такая.

– Такая.

Она покачала головой. В ту первую их