Войдет, по-хозяйски оглядит подвал и всякий раз скажет ободряющее слово. И всем, кто хоронился здесь в сырости, в полутьме, становилось от этого скупого слова теплей на душе. Мало кто был им на свете так дорог, как этот суровый сталинградский сержант и его боевые товарищи.

Зина Макарова и тетя Паша, хлопотавшие над своими узлами, зашушукались. Потом Зина подошла к Черноголову и решительно накинула ему на шею шерстяной шарф.

— Возьмите, Никита Яковлевич! Это вам наше спасибо… От всего сердца.

Женщина словно подала знак. Вслед за ней и другие жильцы стали упрашивать солдат, чтоб те приняли от них подарки. Шкуратову преподнесли варежки, Мосияшвили — теплые носки, а Сараеву — свитер.

Когда раздавали подарки, в подвале появился Наумов. Он поискал глазами и остановил свой выбор на Зинаиде Макаровой.

— А теперь примите скромный подарок от нас, — и он вложил ей в руку пачку пятидесятирублевок. — Нам тут деньги не нужны, а там, за Волгой, вам они пригодятся, — добавил он, отводя ее возражения.

Темной ночью бойцы проводили жильцов по ходу сообщения в тыл. Отправляли небольшими группами под охраной автоматчиков, сопровождали до самого берега.

Готовясь в дорогу, каждый брал с собой посильный скарб. Собралась и Ольга Николаевна. Она связала увесистую пачку книг. Это было первое, что старая женщина бросилась спасать из горящего дома во время массового воздушного налета. Не могла она расстаться с книгами и сейчас. Наташа решительно запротестовала. Вещей и так много, а тут еще нелепый груз.

— Куда ты, мама, с такой тяжестью!..

— Вы не слушайте ее, мамаша, — поддержал Ольгу Николаевну Мосияшвили. — Тряпки там всякие побросать не грех. Тряпки — дело десятое, наживное. А вот книга, когда она полюбилась…

Он легко взвалил на плечо тяжелую пачку, и вся группа двинулась к ходу сообщения.

Все обитатели подвалов «Дома Павлова» благополучно достигли берега, а оттуда их катером переправили на другую сторону.

И вот дом опустел… Лишь теперь все по-настоящему почувствовали, насколько присутствие мирных людей, и особенно детворы, скрашивало и согревало суровый солдатский быт.

И только об одном человеке у защитников «Дома Павлова» осталось неприятное воспоминание — об «индивидуалке».

Дело в том, что неделю спустя в каморке за котельной был обнаружен целый продуктовый склад: семь мешков муки, бочонок засоленной баранины, бутыль масла, два ящика концентратов.

Бойцы негодовали.

Подумать только: какой жадной, себялюбивой, подлой душонкой надо обладать, чтобы в осажденном доме, где всем ежеминутно грозила смертельная опасность, держать под спудом столько еды! А ведь рядом голодали дети…

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

ОКТЯБРЬСКИЕ ДНИ

Приближалась двадцать пятая годовщина Великой Октябрьской социалистической революции. Воины Сталинградского фронта приносили в эти дни клятву — отстоять город. Каждый, кто держал в руках оружие — от рядового солдата до генерала, — скрепил пламенные слова клятвы своей подписью.

«Сражаясь сегодня под Сталинградом, — говорилось в этой клятве, — мы понимаем, что деремся не только за город Сталинград. Под Сталинградом мы защищаем нашу Родину, защищаем все то, что нам дорого, без чего мы не можем жить. Здесь, под Сталинградом, решается судьба нашей Родины. Здесь, под Сталинградом, решается вопрос — быть или не быть свободным советскому народу.

Вот почему мы напрягаем все силы, вот почему мы сражаемся до последнего, ибо каждый из нас понимает, что дальше отступать нельзя…

Мы клянемся… что до последней капли крови, до последнего своего дыхания, до последнего удара сердца будем отстаивать Сталинград и не допустим врага к Волге».

Дня за два или за три до праздника в «Дом Павлова» пришел Авагимов. Он принес лист с отпечатанным в типографии текстом клятвы. Каждый защитник дома поставил на этом листе свое имя.

Приближение праздника ознаменовалось еще одним событием: в полк поступили долгожданные гвардейские значки. В течение нескольких дней, выбирая минуты затишья, то одна, то другая группа выстраивалась под косогором рядом со штольней для торжественной церемонии.

Вот они — славные разведчики из взвода Лосева. Командир полка И. П. Елин торжественно вручает им гвардейские значки.

Фото С. Лоскутова.

Первыми получили значки разведчики Лосева.

— Теперь фриц и тебя уважать станет, — съязвил Хватало, нагибаясь, чтоб приладить новенький значок к гимнастерке низкорослого Васи Дерябина.

Но тот не обиделся. Его не огорчал малый рост — для разведчика даже удобнее…

— А что? — согласился он. — И фрицу лестно, что кляп ему засунул не кто-нибудь, а гвардеец!

Людей из «Дома Павлова» в штольню за гвардейскими значками не вызывали. Но самому Павлову с группой товарищей пришлось идти не только в полк, но и дальше — в штаб дивизии: его наградили медалью «За отвагу».

В штаб Родимцева шли над самым берегом. Вечер был лунный, и это затрудняло путь: местами дорога простреливалась, тогда приходилось стремительно проскакивать или пробираться ползком.

Поздно вечером добрались до штаба, расположенного в огромной водосточной трубе. Дно трубы было устлано дощатым полом — под ним журчала вода. В небольшом отсеке уже сидели человек двадцать. В ожидании они тихо переговаривались. Встретились знакомые, видевшиеся в последний раз еще в заволжском резерве два с половиной месяца назад.

Стройный, в гимнастерке, перехваченной портупеей, генерал вышел откуда-то из глубины помещения, решительным шагом подошел к вытянувшимся перед ним людям и каждому подал руку.

— Как живете с немцами? — спросил он, и легкая улыбка коснулась краешков губ. Сразу воцарилась непринужденная обстановка.

— Живем, как обычно, «дружно», — ответил кто-то за всех, — дня не обходится без «веселого разговора»…

Родимцев, теперь уже серьезно, расспросил о положении на участках, а затем обратился к собравшимся с краткой речью.

— Я пригласил вас, товарищи, для того, чтобы вручить награды. Некоторые заслужили их в прежних боях, другие награждены за подвиги, совершенные уже здесь, в Сталинграде. Хочу надеяться, что мы встретимся с вами по такому поводу еще не один раз. И еще верю, что я буду иметь удовольствие представить некоторых из вас к званию Героя Советского Союза.

Адъютант подал список, и генерал взял первую коробочку из стопки, лежавшей на