Солнце палит нещадно. Лес, окружавший Спарту, сходит нанет, итеперь мысловно насковородке.

Даже неудивлён теперь, отчего здесь так худо-бедно седой. Печёт же, как невсебя!

Только редкая растительность ввиде небольших зелёных «островков» позволяет вздохнуть соблегчением.

Вскоре, перед нами открывается вид нанизину, которую поокраине огибала речушка, разделяющаяся надва рукава.

Вот низачто бынеповерил, что она берёт начало внашем ручье.

Низина чем-то напоминает нашу собственную долину. Разве что больше внесколько раз, атакже состоит преимущественно извсё тех же«островков», анесплошного лесного массива.

Спустившись схолмов, мыпересекаем речку попереброшенным брёвнам.

—Осторожно, тут хоть инеглубоко, новода холодная,— предупреждает Колька, когда япервым встаю насамодельную переправу.

Один задругим наша делегация переходит напротивоположный берег, разве что Ботан едва неслетает сбревна, ноего удерживает Третий, шедший последним.

Вновь дорога, наэтот раз недольше получаса.

Поистечении которого, мывыходим когороженному плетнём поселению.

—Добро пожаловать в«Газелькин»!— вздыхает соблегчением Колька.

Наконец-то они снапарником вернулись домой. Аявижу, что кнам уже вышел «комитет повстрече».

Мужики изгруппы «Газелькина» замирают перед нами, наставляя нанас натянутые луки.

Защитники поселения выглядят грозно. Напоясах висят уже знакомые дубинки, обитые железом. Алуки вруках вполне приличные, короче, чем уМайора, ноесли вупор стрельнуть, томало непокажется.

—Стоять!— орёт один изместных,— Ану, быстро оружие побросали все, если стрелу вглаз нехотите.

Мытоже вскидываем щиты. Пришли, конечно, невоевать, нословить стрелу откого-то чересчур нервного нехочется.

Так как доних метра три, япрекрасно могу разглядеть железные наконечники. Испытывать ихкачество насебе нет нималейшего желания.

Заихспинами вижу трёх девушек, которые ведут себя как домашние кролики: заметили опасность— исразу заширокие ижилистые спины своих мужей.

Как вбасне: «Три девицы под окном пряли поздно вечерком…»

Светлая— подтянутая блондинка, которая явно непожалела времени натренировки. Еёфигура словно вырезана измрамора, статуя Афродиты, только вспортивных леггинсах.

Тёмная дама— типичный образ секретарши, перешагнувшей порог тридцати лет. Она носит плоские очки стонкой оправой икосу, заплетённую так аккуратно, что кажется, будто каждый волосок там насвоём месте иукладывался отдельно.

Арыжая… Она будто вышла состраниц саги ожелтоглазом ведьмаке. Веёвзгляде столько огня имагии, что неудивительно было быузнать оналичии унеё каких-то особых способностей.

Уэтой вовзгляде больше любопытства, чем настороженности. Таещё оторва. Один изнаших пленников, Колька, как прилипает кним взглядом, так инеможет его уже отвести.

Само поселение непроизводит впечатления, нипокомпоновке, ниповнешнему виду. Лишь деревянные хибары, больше похожие нашалаши, чем начто-либо серьёзное. Наша изба наихфоне выглядит как настоящий дворец.

Обращаю внимание также нато, что поселение огорожено плетнём, очень похожим натот, что строили мысМихалычем. Только крепче, свиду.

Возможно, что здесь сыграл бонус Краба сего рубанком? «Творит чудеса сдревесиной»,— так говорили пленники? Теперь это кажется всё более вероятным.

Встречать нас выходят всем «поселением», если можно так выразиться. ИТормоз, иКолька водин голос сказали, что уних нет никакой стелы, иони про подобное ислыхом неслыхивали.

Ведь, посути, иуКраба, иулидера второй группы автомехаников отсутствует самое важное.

Источник пищи!

Предполагаю, что именно поэтому они несмогли стать Лордами. Новсё женекие группы людей вокруг себя сколотили.

Передо мной, следовательно, третий тип правителей. Хозяйственный— это я, Лорд.

Религиозный— это Жрец или Жрица, которые возглавляют культ, подобный тому, какой создала Стайса.

Итретий— военный. Как жеонобозначен уСистемы? Султан, тиран, диктатор или как-то иначе?

—Нестреляйте!— кричит заранее подготовленный Колька,— они смиром пришли!

—Оружие, говорю, побросали,— повторяют нам, натри голоса сразу,— тогда иговорить будем!

Кажется, ситуация заходит втупик.

—Мышь, будь любезна,— обращаюсь якмагессе.

Она вопросительно наклоняет голову.

—Что-нибудь поэффектнее,— говорю.

Начто Мышь спредвкушением оскаливается иделает несколько пассов руками.

Автослесари смотрят нанеё как напациентку впсихбольнице, новсё меняется уже через пару секунд.

Бах!

Внезапный разряд молнии раскалывает пополам дерево внескольких метрах отпротивника. Девушки пронзительно визжат, аодин измужиков шлёпается назадницу отнеожиданности.

Местные бледнеют, истрепетом взирают наМышь. Даже Колька иТормоз, застыв сраспахнутыми ртами, неявляются исключением.

Дерево, весело потрескивая, догорает. Япобедно ухмыляюсь. Позиции сторон обозначены.

Теперь, повсей видимости, можно побеседовать оважном.

—Кто увас здесь главный?— обращаюсь яксборищу автомехаников.

После краткого момента суеты, напередний план выходит мужчина спивным животом, нокрепкий икоренастый. Отчётливая лысина, нечёсаная борода иморщинистый лоб сразу бросаются вглаза.

Поинформации, полученной отКольки иТормоза, становится понятно: передо мной Краб.

Выходит, те, кто стоят заним— оставшиеся автомеханики изкоманды «Газелькина».

Первый— щуплый, невысокий парень сбольшими глазами. Ростом онсравним сДженни— коротышка, иначе инеобозвать. Иведь повиду нескажешь, что ему меньше двадцати. Это япожёсткой щетине точно могу сказать

Авторой… выглядит, как вылезший схолста богатырь. Широкоплечий, мускулистый, руки вобхвате, как мои бёдра. Человек-гора, высотой почти под два метра.

Вполне способен наверное поднять машину без домкрата. Опасный противник, что ниговори.

—Главный здесь я,— глухо произносит Краб, выпрямляя плечи иподнимая подбородок.

Его манеры явно призваны продемонстрировать уверенность или, возможно, внушить мне страх. Похож намоего бывшего научного руководителя, тот также был человеком специфическим иизлучал подобную ауру.

—Вы, полагаю, Краб?— уточняю я.

—Верно. Скем имею честь беседовать?— мужчина кивает сухо.

—Пришёл лично сообщить онекоем казусе,— говорю, разводя руками.

Онпереводит взгляд наКольку иТормоза, которые виновато опускают головы.