по столу, собирая крошки, которые она тут же отправляла в рот.

От запаха подсолнечного масла у Кати закружилась голова. Чтобы не упасть в обморок, она потёрла варежкой нос и поторопила:

— Пойдёмте с нами — покажете, где в квартирах могут остаться покойники или дети без родителей, и подскажете, где надо проверить в первую очередь.

В глазах женщины промелькнула тень беспокойства. Она всплеснула руками:

— Да у нас, кажись, таких и нет. Все жильцы на своих ногах. В третьей квартире померли двое стариков, так их дочка схоронила. Нету, милые, точно нету. Вы в соседний дом сходите. Там много квартир пустых. А один учёный, говорят, прямо у порога лежит, из двери ноги торчат. Уже без ботинок.

— Нет, и хорошо, — обрадовалась Маша, — нам меньше работы.

Но Кате показалась подозрительной поспешность, с какой дворник начала отговаривать их от обхода.

Она упрямо наклонила голову и сказала:

— Мы всё-таки проверим. Раз у нас есть приказ на поквартирный обход, то мы его выполним.

— Ой, девчатки! — пропела дворник. Проворно вскочив, она засуетилась по каморке, выставляя на стол чашки и ложки. — Вы всё в трудах, в заботах. Давайте лучше чайку попьём. У меня хлебец есть, и маслице, и конфетки. Посидим, поговорим по душам, по-нашему, по-ленинградски.

— Чаи распивать нам на службе не положено. Мы сейчас пойдём, — отрезала Катя, делая вид, что не замечает тоскливого Машиного взгляда, каким та смотрела на ломтики хлеба.

Бедная Машка! Со своим высоким ростом и аппетитами спортсменки-баскетболистки она очень мучительно переносила голод. Чтобы её немножко подкормить, Катя иногда подсовывала ей кусочек сахара из тётиной посылки или делилась гостинцами Сергея.

— Не пойду! — вдруг заявила дворник и с размаху уселась на стул. — У меня от голода ноги не ходят, сами идите.

— Сами, так сами, — не стала спорить Катя. — Маша, пойдём. Начинаем с первого подъезда.

Не обращая внимания на стоны дворничихи, они вышли в узкий дворик, образованный между двух арок. Он ничем не выделялся среди сотен подобных дворов этой части города. До окон первого этажа высились сугробы, облитые нечистотами. Не в силах вынести вёдра, многие жители выливали содержимое из окон прямо во двор. С козырька над подъездом свисали сосульки, в углу двора скрипела на сквозняке полуоткрытая дверь подвала, ведущая в бомбоубежище.

Первый подъезд Катя и Маша обошли, цепляясь друг за дружку, чтобы не упасть, настолько обледенелой была лестница. Пустые квартиры, распахнутые двери. Только ветер гуляет да снег лежит, прикрывая голые полы с ободранным на растопку паркетом. Хоть сто лет потом живи, а никогда не забудешь разорённых домов с брошенными на пол детскими игрушками и фотографиями на стенах.

Во дворе, опираясь на лопату, стояла дворничиха.

«Ну, что я вам говорила?» — было написано на её лице с плотно сжатыми губами и злым прищуром глаз.

— Стоит. Небось нажралась от пуза, — пробурчала Маша.

Под пристальным наблюдением дворничихи Катя и Маша зашли во второй подъезд, явно жилой, если судить по крошкам опилок под ногами. Раз носят дрова, значит живы или были живы недавно. Катя и Маша понимающе переглянулись. В таких квартирах часто находили недавно умерших взрослых и ещё живых детей. Родители обычно всегда умирали первыми, отдавая детям свой паёк. Найденных детей принимали детские дома, которые были организованы чуть не в каждом квартале.

Сзади за ними топала дворник, взяв на плечо лопату.

На первом этаже жили две женщины, измождённые до состояния скелетов. Мать и дочь, поняла Катя, хотя по внешнему виду не смогла определить, кто из них старше, а кто младше.

На втором этаже жилой оказалась умывальная комната, с выведенной в вентиляцию трубой буржуйки. Обитатель квартиры мирно спал в ванной, укрывшись тремя одеялами.

Будить его не стали, а пошли выше, на третий этаж.

От Кати не укрылось, что по мере продвижения лицо дворника становилось мрачнее, а взгляд тревожнее. Это её настораживало, и она держалась начеку, стараясь не упустить из вида ни одно движение.

Когда Маша взялась за ручку последней двери, дворничиха резво двинула вперёд и перегородила путь.

— Нет здесь никого! — закричала она визгливым голосом, грудью напирая на Машу. — Идите за участковым, а потом и шастайте по квартирам! Откуда я знаю, что вы из МПВО, а не воровки переодетые?

Растерявшаяся Маша стала отступать, а Катя, наоборот, шагнула вперёд и двумя руками оттолкнула дворничиху от двери:

— А ну, пусти!

* * *

На полутёмной лестничной площадке мерно хлопал от ветра плохо прибитый лист фанеры, словно вдали слышались выстрелы.

Строго посмотрев в глаза дворнику, Катя приказала:

— Отоприте немедленно, иначе у вас будут неприятности. Мы имеем право ходить с проверками.

— Не пущу! — Перехватив лопату в правую руку, дворничиха замахнулась, чтобы ударить Катю по голове. Она была выше и сильнее девушки. Острие лопаты мелькнуло над Катиной головой клинком отточенной сабли. Машинально она отступила назад.

Ощерив рот, дворник пошла прямо на неё, словно в штыковую атаку. Стараясь уклониться, Катя неловко поскользнулась и упала на одно колено, оказавшись совсем незащищённой. Близко перед глазами качнулись серый пол и металлическая решётка перил с погнутыми прутьями. Лопата вновь поднялась в воздух, чтобы опуститься вниз. Но тут опомнилась Маша. Изловчшись, она мёртвой хваткой вцепилась в древко обеими руками.

Пока Катя поднималась, Маша и дворник возились молча и яростно, выворачивая друг другу руки. Катя прыгнула на спину в ватнике и рванула за воротник, стараясь повалить женщину на землю.

— Маша, беги за подмогой.

— Нет!

С резким усилием вырвав лопату, Маша глянула перед собой дикими глазами и сделала короткий удар.

Со взмахом рук дворничиха тряпочной куклой осела на ступени, свернув набок шею.

Маша побледнела:

— Катя, я её убила?

— Не знаю.

Чтобы обезопаситься, Катя содрала с головы дворничихи платок и туго перевязала ей руки сзади, затягивая узел со всем гневом, который рвался наружу. Потом перехлестнула петлёй кушак через перила.

— Теперь не вырвется.

Маша содрогнулась:

— Может, она сумасшедшая?

Катя едва могла перевести дыхание. Опираясь ладонями о перила, она коротко вдохнула сырой воздух, чувствуя в ушах биение пульса. В глазах мелькали разноцветные точки, а голова кружилась от слабости. Несколько секунд понадобилось, чтобы прийти в себя.

Дверь в квартиру была заперта. Присев на корточки, Катя обшарила карманы дворничихи. Под пальцы попадались кусочки хлеба, конфета в бумажной завёртке, огрызок карандаша. Ключ нашёлся во внутреннем кармане, надёжно пришитом под полой ватника.

— Попробуй, подойдёт?

Протянув ключ Маше, Катя встала рядом, уже предполагая, что может увидеть в этой квартире. Наверняка ценные вещи и добротная мебель, натащенная