– Уф, все! Эй, слышишь ты? Все! Без тебя справился! Я свободе-е-ен, – пропел Горшок напоследок.

– Не свободен, не свободен, не свободен…

– Ах ты, поганец!

Мишка нащупал фонарик… Комната была абсолютно круглой, и абсолютно без дверей. И в ней, само собой, никого не было.

Так страшно Горшку еще никогда не было. Паника… Вот и все, Мишка Горшков, горе-юродивый, придется тебе тут помирать. Долго и страшно.

Зараза-мозг тут же услужливо подкинул картинку: высохший скелет скорчился у стены.

На всякий случай Мишка огляделся: может, тут еще есть соседи? Соседей не было, видимо, пальма первенства досталась Горшку. Что же, второму, будет страшнее. Успокоение слабое, но хоть такое.

– Эй, – тихонько позвал он. – Хочу последнее желание!

А что? Помирать, так хоть с музыкой. Пусть тогда развлекает. Молчание…

– Эгей, где ты там?

– Там… Там…

– Слушай, Там-Тамыч…

– Там-Тамыч, – смех, – мне нравится. Я – Там-Тамыч!

– Что, получается, я теперь твой крестный папа?! Вот неожиданно. Ты хоть мальчик или девочка? Ау?

– Там-Тамыч. Там-Тамыч… Пойдешь на Выборгскую по кольцевой, встретишь двоих с Гражданки. Помоги им! И торопись. Беги, иначе беда!..

* * *

Голова болела, и где-то на затылке зрел хороший шишак. Фонарик удобно расположился в руке.

– Мяв!

– Мультик, ты откуда тут?

Горшок вдруг вспомнил… Там-Тамыч, круглая комната. Привидится такое!

Дверь в каморку была приоткрыта. Мистика…

* * *

– Мишка, господи, где тебя носило? Грязный весь! Голодный! Марш мыться, пока не отмоешься – на хавчик не надейся!

На перроне никого не было, и только в самом конце, под фонарем, сидел дежурный. Другой. Это ж сколько времени тогда прошло?! Сутки?!..

Выборгская. Двое с Гражданки. Встретить и помочь. Иначе – беда. Скорее, скорее, только не опоздать!

Любите ли вы Питер так, как люблю его я? Его площади и скверы, проспекты и переулки, богатство и нищету, его теплоту и пронизывающий насквозь ветер? Город с душой. И город-душа… В него влюбляешься с первого взгляда, сразу, и навсегда! Но не факт, что и он вас сразу признает своим. Питер не из тех городов, которые рады гостям всегда и не снимают с себя дежурную улыбку, в душе проклиная вас за то, что понаехали откуда ни попадя. С ним нужно подружиться. Поэтому, выходя на перрон питерского вокзала, не пугайтесь свинцовых облаков, ветра и дождя. Это город испытывает вас, ему надо узнать вас поближе, и если вы подружитесь, то, уезжая, заберете с собой частичку питерской души… И в следующий раз город встретит вас теплым веселым ветерком и фантастически красивым небом!

Почему людям не оставляют память о прошлых жизнях? Ведь тогда бы мы делали меньше ошибок и ценили многое из того, чему не придаем значения сейчас.

Мне повезло, и я иногда что-то вспоминаю. Проблески сознания. Я помню Питер! И он помнит меня! Когда я впервые ступил на платформу Московского вокзала, то почувствовал, что меня ждут. Выйдя на Невский, я уже знал, куда идти и зачем. Бродил по улочкам, заглядывал во дворы, и на каждом углу поджидала меня память… Хорошая и плохая, грустная и веселая, но моя память!

Вот в этом саду я впервые встретил тебя. Веселая и беззаботная, ты шла с подругами из Смольного. Захотелось привлечь твое внимание, познакомиться. Наломал веток сирени и кинулся на колени. Неловко получилось. Но знакомство состоялось. Помню, как провожал тебя с семьей на Финляндском в семнадцатом. Больше мы не виделись.

Литейный… Снова нахлынули воспоминая. Люди, спешащие по своим делам. Туда – сюда. Воздушные шарики, авоськи, чемоданы, сумочки – все мелькает перед глазами. Остановились на светофоре. До Большого Дома осталось совсем чуть-чуть, и неизвестно, кого из прохожих, что я сегодня видел, ночью увезут туда. На душе постоянно мерзко и противно, под стать погоде.

Жуткая зима сорок второго. Стою в длиннющей очереди за хлебом. Хватит ли всем? Потом нужно еще где-то найти силы добраться до проруби на Фонтанке. Сегодня День рождения Лены, моего маленького Ленусика! Заварю сегодня чаю! Гулять так гулять! Дожить бы до весны.

А вот и «Север»! Помню, как стоял тут с родителями в очереди за тортиком и пирожными, долго и нудно, но зато какое было счастье заполучить заветные коробочки! Гостинный. И те же очереди, но за школьной формой и тетрадками. Потом вкуснейший стакан какао с пирожком! Ммм, чудо!

И вот я стою на колоннаде Исакия! Весь город предо мною! Мой Питер! Черный Пес Петербург! Когда я тебя впервые встретил и понял? Нет! Когда Ты приютил меня и полюбил? Неужели тогда, еще когда я, стоя на палубе фрегата, смотрел на пустынные, заросшие берега? Вот тут должна быть крепость со шпилем… Должна и будет! Наверно с тех пор.

Есть еще одно воспоминание. Первый поезд, первая дрезина из Москвы после Катастрофы. Тот же перрон, тот же вокзал. Удивительное у тебя качество, Питер! Ты не изменился! Осанка и выправка! Лишь кое-где нет стекол в окнах, да на тротуарах растут деревья. Дворцовая покрыта полевыми цветами. Ангел на колонне согнулся и держит в руках покосившийся крест.

Нет! Ты такой же! И Ты рад меня видеть! Солнечные зайчики в осколках стекол, теплый ветерок, нежно обнявший меня, фантастическое питерское небо над головой!

Здравствуй, мой Родной Город!

Весна закончилась вместе с проливным дождем, щедро поливавшим город последние семь дней. Проснувшись утром, я почувствовал свежий аромат зелени и услышал пение соловья. Сквозь плотную ткань штор в комнату пробивались солнечные лучи. Лето! Наступило!

А не забить ли сегодня на все и не махнуть ли на «Ракете» в Петергоф?! Каждый год туда собираюсь, и все никак. Тем более такая шикарная погода, первый день лета!

Удивительный день. Сегодня все необычное: даже привычный кофе кажется на редкость крепким и ароматным, а вчерашняя булка, совсем неожиданно, – вполне свежей и на редкость вкусной.

Все, решено, в Петергоф!

Надо только предупредить на работе.

Приняв, насколько это возможно, болезненный вид и немного покашливая, я набрал номер начальника:

– Михалыч, здравствуй! Да вот что-то приболел. Простыл, наверно. Лето, а я болеть удумал, но ведь не угадаешь… Вечерком отзвонюсь. Спасибо!

ТРА-ТА-ТА-ТА!!! Пора в путь-дорогу!!!

Наспех одевшись, я выскочил на улицу, чтоб окунуться в объятья солнца, запахов травы и нагретого асфальта и свежего ветерка. Красота! На дверях продуктового магазина висело объявление. На листке ватмана размашистым почерком было написано: «В продаже вновь халва из Туниса с фисташками. 255 рублей килограмм». Я рассмеялся: «Тунис с фисташками», интересно, а это где?!