* * *

Самый короткий путь не всегда самый верный. Серый Волк послал Красную Шапочку в обход, а сам поскакал по короткой дороге, потому и успел до прихода девицы и полакомиться бабушкой, и переодеться в ее платье, и улечься в ее постель. А потом схарчить и саму внученьку, которая, напевая песенки и никуда не торопясь, шла до любимой бабули дорогой длинной. Да только все равно кончил волчара плохо, застрелили его охотники, а бабулю с внучкой освободили. Мораль: протяженность пути не имеет значения, если на конечной тебя все равно ожидает охотник с ружьем.

Маленькому Кирюше, кстати, этого бедолагу волка всегда было жаль.

Короткий путь до Выборгской – напрямую, между разрушенных домов. Длинный – улицами. Отряд пошел длинной. «Охотников» и там и там хватает. Но искусство сталкера как раз и состоит в том, чтоб не оказаться на месте Серого Волка и на него не напороться. Видимо, на длинной дороге шансов не напороться было больше.

Векс с трудом представлял себе, что ждет его в пути, понадеявшись на свою сноровку и силу. По городу шли молча, след в след, поставив Векса и караванщиков между проводниками. Старший задавал темп, и Векс очень скоро устал. Он несколько раз неудачно наступил больной ногой на скрытый под снегом камень, поскользнулся и чуть не упал.

– Держись, – один из провожатых подхватил Векса под руку и почти поволок за собой.

– Перекур, – старший сделал знак остановиться, – пять минут.

Отдых закончился, не успев начаться. И опять вперед… Держать строй, по сторонам не пялиться, без вас есть кому! А вы что, думали, тут увеселительная прогулка?..

Снег, валивший густыми хлопьями, наконец-то, перестал, и идти стало немного легче. Сугробы, пусть небольшие и недолговечные, прикрыли изуродованное тело мертвого города. Ранние сумерки, любимое время суток… Когда-то, в прошлой жизни, они с бабушкой не включали свет, пока не сядет солнце, сумерничали. Бабушка рассказывала маленькому Кириллу сказки, а он смотрел в окошко. На сугробы, на голубые тени от домов и деревьев, на багровый закат и прозрачный, едва заметный на темно-синем небе диск восходящей луны. Вексу вдруг до жути захотелось снять респиратор, вдохнуть полной грудью морозный воздух. «И схватить дозу. Или не схватить». Но рисковать все равно не хотелось.

Векс любил Питер, часто бывал тут, сначала с родителями, потом один. По поводу и без. Прекрасный, фантастический город. Вот сейчас он лежит перед ним, разрушенный, страшный. А для Векса все равно родной, добрый друг детства, только больной, умирающий. И Векс ничем не может ему помочь.

В этой части города он никогда не был, никогда не ходил по этим улицам, не гулял в парках. Но все равно чувство, что тут все знакомо до последнего камня, не покидало его.

Где-то там, впереди, Храм, спрятался за домами. Именно он был первым, в который Векс когда-то заглянул. И поразился его величественной красоте.

Но сейчас вместо зданий – кучи кирпичей, а вот Храм тяжелые времена не тронули, его стены лишь слегка обожгло огненным ветром. И теперь его купола, подсвеченные закатным солнцем, вознеслись над развалинами и видны издалека.

Там, рядом с церковью, кладбище. По сути, кладбищем сейчас был весь город: сколько их, не успевших добраться до спасительного подземелья, так и остались в своих квартирах, догнивают в машинах, заполонивших дороги, в вестибюлях метро? Кто их считал? Но то кладбище было еще ДО. Именно здесь упокоились с миром те, кто сделал Питер Питером, таким, каким он поражал современников, влюблял в себя раз и навсегда: Растрелли, Трезини, Шлютер… И не дай бог кто нарушит их покой, сам Петр охраняет это место, спускаясь с постамента и прогуливаясь между поваленных деревьев и обходя кучи строительного мусора.

Проблема нарисовалась на перекрестке у Кантемировской. Старший уже вступил одной ногой на проезжую часть, как вдруг ожил светофор: на ближайшем столбе загорелся зеленый, а на переходе, на противоположной стороне улицы – запрещающий красный. Пошел обратный отсчет: двадцать два, двадцать один…

– Черт, во попали…

Сумерки стремительно сгущались, еще немного, и на город упадет ночь.

…Один… И опять – двадцать два…

Действительно, непруха, эдак можно простоять и до морковкина заговенья.

– А обойти?

– Не получится. Пробовали. Это как предупреждение: само не убивает, но сунешься – мало не покажется. Раз счет пошел, значит, рядом опасность. Вот перестанет пикать, все, можно идти. Хоть влево, хоть вправо, хоть вперед. А пока стоим и не дергаемся.

– Долго?

– А я знаю? – Старший пожал плечами.

В этот момент из полуразрушенного дома на противоположной стороне улицы появилось существо. Или, скорее, тень, черная дыра в пространстве. Оно отдаленно напоминало пса, но было ли им на самом деле? Любая живая особь должна, по крайней мере, иметь что-то, куда она будет есть и чем будет смотреть по сторонам. Желательны также уши и, само собой, ноги. У того, кто наблюдал сейчас за людьми, не было ни первого, ни второго, ни третьего. И все-таки Векс ясно почувствовал: тварь видит его, рассматривает, сканирует. Слышит, как тукает сердце, как журчит ручеек пота по взмокшей спине.

Векс попытался отвести взгляд, но монстр продолжал удерживать его. А потом вдруг все исчезло: и жуткое напряжение, и черное пятно на фоне развалин.

И в то же мгновение секундомер на светофоре протяжно запищал и погас.

– Двигаем.

– Что это было?

– Да хрен знает. Ничего хорошего, раз проход закрыли.

Остаток пути прошли без приключений.

В метро спустились через вентшахту на Литовской, так было и ближе, и удобнее.

Прощаясь, Векс спросил у старшего, к чему была эта гонка.

– Лес, хищники. Дневные засыпают, ночные еще спят. Самое время.

– А обратно как?

– Утром. Опять пока одни не проснулись, а другие уже укладываются.

– Страшно?

Сталкер пожал плечами.

– Волков бояться – в лес не ходить.

В этот раз группа ушла сразу, понесла домой страшную весть о войне. Дошли ли?..

* * *

Кормили на Выборгской так себе, а вот выпивка была ничего, забористой. В столовке, или, как тут называли это учреждение общепита, – кафе, было тесно, душно и сильно накурено. Публика разномастная, но местных было немного, большинство пришлые, и что их принесло на эту зачуханную станцию, можно было только гадать. Обсуждали новости, войну, какого-то Тарана, удравшего из под носа местных вояк на «малютке». Мнения разделились, кто-то его осуждал, кто-то – восхищался. Чуть не дошло до драки, она бы и случилась, но бармен, он же хозяин забегаловки, каким-то чудом (и с помощью какой-то матери) растащил петухов.

После жизни в подвалах Тосно все это казалось Вексу каким-то космосом. Дома была относительно спокойная размеренная жизнь. Каждый знал, как начнется день и чем он закончится, что будет на обед и когда надо ремонтировать изгородь. Когда начнется гон у местных «стоборов[3]» и как этому противостоять… Наверное, так жили в средневековье, или еще раньше, на заре цивилизации. А тут была жизнь. Странная и страшная. Голодная, полная смертельных опасностей. Но жизнь. Движуха, которой так не хватало ему в родном «болоте».