заглянула в комнату. Диос сидел на кровати и держал Юста на руках, прижимая его к себе, как маленького ребенка. Глаза обоих были закрыты, рука Юста бессильно свешивалась вниз. Эни подумалось, что он уже умер.

Но вдруг воздух стал очень разреженным. У Эни закружилась голова, она отступила и прислонилась к стене. Что-то необъяснимое, пронизывающее наполнило дом и все, что в нем находилось. У Эни закололо кожу, глаза стали видеть так четко, что разум не выдержал этого, и картинка начала плыть.

Держась за стены, Эни стала продвигаться к выходу. Было тихо. Где-то в глубине дома смолкли голоса Кристины и Гильема. Под действием неведомой силы замерло все. Но это безмолвие не заглушало звуки, как в Тихом лесу, не вбирало их в себя, а растворяло, соединяя с миром. Оно заставляло сердце не цепенеть от страха, а биться быстрее. Такого волнения Эни не чувствовала никогда, однако ноги несли ее на улицу, подальше от этого. Ей нужно было вдохнуть. Облегчить головную боль. Избежать обморока…

Тучи на небе стали такими тяжелыми, что казалось, когда вода прорвет их, потопа не избежать. Но пока с них срывались лишь редкие капли. Они приятно охлаждали горящие щеки Эни.

Она отошла подальше от дома, жадно вдыхая влажный воздух. Это помогало, но на голову нещадно что-то давило, и в ней мутилось все сильнее. Юст, Диос, Йоран, эвендины – все смешалось, расплылось единой вязкой субстанцией…

Пытаясь успокоиться и привести себя в чувство, Эни попыталась представить музыку и прислушаться к ней. В тот же момент она пожалела, что не взяла виелу. Было бы странно играть на улице в то время, как умирает Юст, но откуда-то в ней появилось убеждение, что это могло бы все исправить – почти как во сне, где она видела окровавленного Диоса и надеялась вернуть его к жизни невидимым инструментом…

Неожиданно Эни почувствовала себя окруженной паутиной невидимых струн. Такое бывало и прежде – в замке и по пути в Предгорье, но теперь они казались как никогда осязаемыми.

Виелы у Эни не было, но, может, все это – сон, а во сне возможно все.

Душа буквально выворачивалась наизнанку, и все же Эни была не в силах себя остановить. Она нащупала пальцами струну рядом с собой. Между пальцев был воздух, но соединить их было нельзя. Эни почудилось, что струна блеснула серебром. Это больно ударило по глазам, вызвав очередную вспышку головной боли. Пришлось зажмуриться.

Смычка у Эни не было, но она представила, что он есть, занесла его над невидимой воздушной струной и скользнула по ней быстрым, решительным движением. Раздался резкий звук.

Эни не успела удивиться его появлению. Он словно разорвал что-то внутри ее. В глазах полыхнула яркая вспышка, и Эни упала на траву, влажную от моросившего дождя.

Она очнулась через несколько минут. Головная боль прошла, и глаза видели четко. Мысли не мешались друг с другом, напротив – их ясность приятно поражала. Словно всю жизнь в голове Эни блуждал туман, а теперь он исчез, и все обратилось к событиям последних недель.

Йоран, Диос, Юст. Их слова и действия всплывали в памяти и переосмысливались одно за другим, а параллельно им бежали воспоминания о разговоре Ордена Темнокрылых и рассказе Родрика. Эни не думала о том, что с ней произошло, не думала о воздушных струнах, ставших реальными – сейчас это казалось ей неважным. Она торопилась за своими размышлениями, вьющимися вокруг лорда Йорана и Диоса, и удивлялась, как могла быть такой дурой. «Глупая», – Юст был совершенно прав. С другой стороны, она ведь не знала, что он эвендин и что все здесь, выходит, пропитано магией. Вернее сказать, не глупая – слепая.

Но теперь она прозрела.

Эни вернулась обратно в дом. Ощущение невероятной силы уже покинуло его, и дышалось легко.

Она вошла в комнату Юста. Диос положил его обратно на кровать и накрыл одеялом, а сам сидел рядом.

– Как он? – спросила Эни.

– Все будет в порядке. Ему надо выспаться, набраться сил.

Эни усомнилась и подошла поближе. К ее удивлению, Юст спокойно и ровно дышал, его кожа уже не отдавала синевой. По-видимому, опасность и впрямь миновала.

Это было чудом. И без слов Родрика Эни понимала: шансы на спасение Юста ничтожно малы. И вдруг за какие-то минуты все кардинально изменилось.

– Ты исцелил его? Магией, да?

Диос слабо улыбнулся и ничего не сказал. Неужели Гений мог обладать такой силой? Другого объяснения не было. Диос никак не мог оказаться эвендином, с его-то ростом.

– Где лорд Йоран? – спросила Эни.

– Кажется, он должен был предупредить, что вы не увидитесь какое-то время.

– Когда он вернется? – не отставала она, пристально глядя на него.

– Не скоро.

Этот короткий допрос окончательно утвердил Эни в ее подозрениях. Чувство отчужденности, которое вызывал у нее Йоран, теперь казалось ей более чем объяснимым.

Она вдохнула поглубже и на выдохе произнесла:

– Это ведь ты. Ты – Йоран.

Диос поднялся и посмотрел на нее. Он мог ничего не отвечать: Эни и так все поняла, по его взгляду. Точно так же он смотрел на нее вчера, в спальне, прежде чем уйти в ночь.

– Пойдем, – сказал Диос. – Надо поговорить.

Глава 11

– Лежи и не двигайся, – велела Алирия, подходя к Осберту.

Он и не думал возражать. Точнее, не мог. После злосчастной битвы в лесу тело налилось тяжестью и болью, и Осберт в сотый раз проклял про себя всех эвендинов – и живых, и мертвых.

Все началось еще вчера. Услышав, что через барьер кто-то прошел, Осберт и Алирия поспешили к указанному месту. Подчиненный Осберта уверял, что его товарищ надежно удерживает «ценный источник информации».

«Источником» оказался мальчишка-оруженосец Йорана. Увидев вновь прибывших, он каким-то неведомым образом легко освободился из рук державшего его солдата, нагло усмехнулся и помчался прочь. Они, разумеется, пустились в погоню и вскоре оказались в том самом месте – гиблом, как отрекомендовали его Осберту. Оспорить эту характеристику было сложно: в лесу их всех накрыло мраком, в большей степени изнутри, чем снаружи.

Оруженосец попытался прорваться к барьеру, но не учел того, что Алирия – Гений. Легко увернувшись от атаки Осберта, сломавшей на пути несколько ветвей, он не успел среагировать на девушку и получил довольно сильный удар.

Алирия действовала холодно и расчетливо. Она понимала: убивать мальчишку нельзя,