Наконец Вэнди подняла бокал и напомнила гостям, чтобы на тихом аукционе они делали ставки «почаще и как можно щедрее». Гости ответили аплодисментами, а после устремились в бальную залу, где зазвучал струнный квартет и куда слетелась армия официантов. Сэм то и дело напоминал себе не пялиться на картину Сарджента[17] в прихожей, на дворецкого, на публику и их наряды. Этим вечером, обещал он себе, все пройдет как по маслу. Гости выглядели ровно так, как он и ожидал: рослые крепкие парни и вульгарные девицы, которых собирала вокруг себя Вэнди. Под гул разговоров Сэм набрал себе на коктейльную салфетку с полдюжины крабиков. Поздоровался с Даймонд. Вэнди, стоявшая на другом конце залы, обернулась и посмотрела на него через обнаженное плечо. Ее серьги ярко сверкали. В самом начале, когда он только пришел, она, пожав ему руку, прошептала:

– Будет одиноко – найди меня.

Сэм отсалютовал ей бокалом, а она в ответ с улыбкой качнула в его сторону фужером и вернулась к разговору.

– Давно ты здесь?

Фелиция. На ней была серебристая блузка и каблуки в цвет, на которых она едва стояла.

– Только пришел, – ответил Сэм, целуя ее в рыхлую щеку. – Смотри, грохнешься ведь. Не думала надеть туфли на плоской подошве?

Фелиция смерила его злобным взглядом.

– Ты что, сообщения не получал?

Сэм представил, как сообщения от Фелиции приходят друг за другим, одно злее другого.

– Так вот же я, тут, – сказал он.

Фелиция схватила бокал шампанского с подноса у проходившего мимо официанта.

– Добро пожаловать в общество, – сказала она. – Тут все обращаются ко мне как к прислуге.

Так ты и есть прислуга, чуть не ляпнул Сэм в ответ.

– Ставку на что-нибудь сделала?

– Я не могу себе ничего позволить.

– Поэтому с тобой как с прислугой и обращаются, – сказал Сэм, беря ее за руку и уводя через толпу. У него получилось, он проник в этот дом, в эту жизнь, и даже хмурая Фелиция не испортит ему хорошего настроения. Толпа живым потоком лилась из прихожей в бальную залу, а оттуда в столовую. На ходу люди потягивали шампанское и виски. Сэм попробовал икру, мини-отбивные из ягненка и стейк тартар.

– Бреннан! – спустя мгновение позвала Фелиция. Раскрасневшаяся от выпитого, она неуклюже направилась к высокому, добродушному на вид юноше в темно-синем блейзере. В этом молодом человеке Сэм узнал Бреннана Уигглзворта. Видел его фото на страничке в LinkedIn, где и выяснил, что Бреннан окончил бакалавриат в Колумбийском универе и Гарвардскую школу бизнеса, а сейчас, как и Вэнди, управляет семейными финансами. Еще Сэм заглянул на сайт самого Колумбийского, запомнил названия общежитий, имена преподавателей и учебные программы, выучил как можно больше терминов из гребного спорта. Он протянул руку и позволил имени «Бреннан Уигглзворт» соскользнуть с языка.

– Рад снова повидаться, – добавил Сэм. Видя смущение на лице Бреннана, он добавил: – Аарон Гевирцман. Ты и не должен меня помнить. Когда я поступил в Колумбийский, ты уже заканчивал учиться. Ты был капитаном команды из восьми человек, а я тогда еще только пробился в четверку.

Мимо проскользнул официант с закусками на подносе.

– Знаменитые крабики Вэнди! – сказал Сэм.

– Вкусные, – заметил Бреннан.

Они еще немного поговорили о Колумбийском, его общежитиях и основных предметах.

– Вэнди как-то сказала, что вы должны знать друг друга.

– Еще бы, – ответил Бреннан. – Аарона я бы не забыл!

Подошел один из поставщиков блюд и что-то шепнул на ухо Фелиции. Та извинилась и пообещала скоро вернуться.

– Отличная девчонка эта Фелиция, – совершенно неискренне сказал Бреннан.

– Даже очень, – согласился Сэм.

– Ты был на курсе Геллера «Границы науки»? – спросил Бреннан.

– Да.

– Может, там я тебя и видел? Чувак, ты в Нью-Йорке часто бываешь? Гарлем сильно изменился после нашего выпуска, просто не узнать, а ведь туда было страшно зайти.

– Меня там в первую же неделю ограбили, – сказал Сэм. – Прямо на Риверсайд-драйв!

Позднее Сэм заглянул в бальную залу, где поставил восемьсот долларов на игру в гольф в бруклинском загородном клубе.

– У тебя хоть клюшки-то есть? – спросила Фелиция, вновь появляясь из ниоткуда.

– Не-а, – ответил Сэм. – Вечер еще только начался, мое предложение долго не продержится, зато принесет больше денег.

– А если выиграешь?

– Там видно будет. Идем. На что ставить будешь?

Сэм подвел Фелицию к следующему лоту: места в ложе на игре Patriots.

– Черта с два я отправлюсь морозить зад на стадион Gillette, – ответила она.

– Тогда как насчет этого? – предложил Сэм, указывая на фото пары сапфировых серег, пожертвованных аукциону местным художником. Цену пока еще никто не предложил. – К твоим глазам подходят.

– Отлично, – сказала Фелиция, – но больше двух сотен не отдам.

Она вписала свое имя в первый слот списка и начала торги со ставки в пятьдесят долларов.

– Пойдем дальше, – позвал Сэм. – Притворяться весело, правда ведь?

Вэнди пожертвовала самый дорогой лот: поездку на семейной яхте Ричардсов и неделю в «коттедже» на острове Нантакет. Ставки начинались с десяти тысяч долларов. Фотография Вэнди и ее досье, в котором перечислялись ее заслуги перед фондом помощи ветеранам, стояли рядом с электронной фоторамкой, демонстрировавшей залитый солнцем дом. Он располагался прямо на скалах в деревеньке Сконсет; его изношенная кровля была увита розами. К коттеджу прилагался частный пляж, выход к яхте и вертолетная площадка.

– Двенадцать спален, шестнадцать ванных комнат, – прочитал описание Сэм. – Кухня как в ресторане и собственный шеф-повар! – Он коснулся рамки. Фото напоминало о «домиках» на озере. – Ты там бывала? – спросил он.

– Конечно, – ответила Фелиция. – А ты бы перестал подсчитывать барыш, пока Вэнди тебя не раскусила.

Сэм прошел за ней к следующему лоту. Он чуть не схватил ее за руку, но вовремя остановил себя.

– В каком смысле? – шепотом спросил Сэм.

– Ой, ладно, ты чуть ли не слюной капаешь, – с неожиданной злобой отозвалась Фелиция. – Я-то думала, ты хочешь быть моим другом.

Сэм огляделся, проверяя, не услышал ли их кто, но гомон толпы поглотил выкрик Фелиции. Тогда Сэм нежно, очень нежно взял ее за руку.

– Я твой друг, – заверил он Фелицию.

– Вот и веди себя как друг. Начни отвечать на сообщения, например.

– У меня телефон был выключен.