– Эм… в смысле здесь не оставите?

– В смысле, – доходчиво принялись мне объяснять, – Что в моих покоях тебе будет безопаснее. А мне спокойнее…

Последнее он добавил куда тише, но я всё равно расслышала.

Хотелось поспорить, определённо хотелось, но… Как представила ручищи ночного негодяя на своей шее, его искажённое злостью лицо, вопросы, ответы на которые он требовал от меня, и, вздохнув, согласилась:

– Хорошо.

По всей видимости, Закари не ожидал, что я сдамся так быстро, потому что приготовился к долгим объяснениям и откровенным уловкам (это я по лицу его видела), а когда я покорно согласилась он выдохнул медленно и почесал затылок. Растерянно так, будто прежде у него так легко и просто разговоры с девицами не складывались.

– Хорошо, – повторил за мной опять же растерянно и взъерошил волосы от чего мышцы напряглись и… Нет, нет, я не буду смотреть на него, не буду думать о нём. Только не в таком ключе.

Спешно опустила глаза и принялась рассматривать пол рядом с кроватью. Красивый он очень, пол этот, просто глаз не отвести.

– Пойдём тогда? – спросил неуверенно и я, прижав сильнее одеяло к груди, пискнула:

– Может быть, вы дадите мне сначала одеться? – Обычная, в общем-то, просьба в моём положении. Не в вульгарном же пеньюаре мне идти, в самом-то деле.

– Дам, – уголки губ неожиданно дрогнули, как если бы он собирался улыбнуться, – Только сначала перестань обращаться ко мне на «вы».

– А… – хотела возразить, сказать, что мы не настолько близки и вообще, несмотря на вскрывшуюся подмену, я всё ещё его подчинённая, но потом вспомнила и поцелуй в его квартире, и, что смутило куда больше, тисканье здоровенной кошки, коей был господин ректор в иной своей ипостаси. Куда уж ближе-то? В итоге во второй раз согласилась покорно: – Хорошо.

Закари растянул губы в довольной улыбке, только что не заурчал от удовольствия, и вышел из комнаты, оставив меня один на один с… Со всем случившимся. А случилось за эту ночь достаточно. Так что мысли бурлили, перескакивала с одной на другую, метались из стороны в сторону.

Пока выбирала подходящую для ночёвки в чужой квартире одежду, всё пыталась понять – правильно я делаю, согласившись на эдакую защиту, или поступила опрометчиво? Хотя… Как же ещё мне стоило поступить? Упереться рогом, холя собственное упрямство и ожидая очередного нападения? Ну уж нет, лучше большой мохнатый кот, чем ненормальный мужлан, ждущий ответа и зажимающий рот одновременно.

Нужной одежды, так чтобы и удобно, и прилично, особо не нашлось. Примерила юбку и блузу, скривилась, осматривая себя в зеркало, но ничего умнее не придумала.

Из комнаты я вышла, предварительно выглянув за дверь. Из гостиной доносились голоса – один принадлежал смешливому белобрысому незнакомцу, второй, более злой и отрывистый, Закари.

Выдохнув, вышла-таки из спальни и направилась к ним. Чему быть, того не миновать.

Первым меня заметил щёголь. Улыбнулся широко и вполне себе искренне, даже руку протянул и поклонился:

– Грейшон Лингер, – видимо, он решил исправиться и представиться по форме.

Руку я подала в ответ, да только расслышав недовольное рычание от господина ректора, тут же спрятала её за спину.

– Елена Митинкина, – представилась, почему-то, настоящим именем.

Эх, не быть мне авантюристкой. Не могу притворяться с непроницаемым лицом и с лёгкостью примерять чужие роли.

– Да не рычи уж, – отмахнулся от злости Закари мужчина. – Я же сказал, что не претендую.

– Кхм, – откашлялась, так, для порядка. – А на что вы не претендуете?

Не нравится мне, когда говорят вроде про меня, а делают вид, что и не про меня вовсе.

– Я? – Неискренне удивился Грейшон. Замялся, бросил быстрый взгляд на Закари и когда тот отрицательно покачал головой, принялся выкручиваться: – Так не на что не претендую.

Угу… Ни на что. Вот это интересно.

Но тему развить мне не дали.

– Лена, пойдём, – за какие-то пару шагов ректор пересёк комнату и подхватил меня под руку. – Нам ещё нужно поговорить.

Так мы и вышли довольно необычной процессией – я в тисках Закари, и, замыкая шествие, белобрысый с хитрой улыбкой, которую он не особо-то и скрывал.

А вот в квартире начальства меня усадили в глубокое кресло и заставили рассказать всё, что я знала. Я и рассказала. Мне что, сложно что ли? К тому же, что не говори, а приятно, когда твои беды и проблемы взваливает на себя кто-то другой.

– Элена что-то для них искала, – подвёл итог Закари. – Не знаешь, что именно?

Я замешкалась всего на мгновение, но потом со вздохом всё же произнесла.

– Точно не знаю, но подозреваю, что… – посмотрела с сомнением на Шона, как его называл ректор, потом на самого Закари и с трудом выдавила, потому что в груди жгло от ощущения, что я что-то делаю не так. – Мне кажется, они ищут шкатулку. Я видела её в книге у Риши, она её назвала «дары богини Зииты». Как-то так вроде.

Замолчала и от напряжения даже губу прикусила.

Мужчины тоже молча переваривали. Ну как, переваривали. Они пребывали в шоке. Сначала переглянулись между собой, многозначительно так, потом замолчали, думая каждый о чём-то своём. Меня же посвящать в свои мысли никто не спешил, а я не очень-то и просила.

Правда спустя минут пять гробовой тишины, Шон всё же изрёк:

– Вот так засада.

И Закари согласился с ним:

– И не говори.

И опять молчок. Я не выдержала:

– А меня никто не хочет посвятить в эту тайну? – Буркнула, немного обиженно и… самым позорным образом зевнула во весь рот. Естественно, вопрос не произвёл должного эффекта. Закари лишь хмуро посмотрел на друга и произнёс:

– Её нужно уложить спать, остальное обсудим потом.

Ну вот, опять говорят так, будто меня здесь вовсе нет. Я уже хотела возмутиться, как господин ректор подошёл совсем близко, посмотрел прямо в глаза и коротко приказал:

– Спи.

И… Я самым бессовестным образом уснула. Вот прямо так – сидела с открытыми глазами, а через секунду уже видела сладкие сны.

Просыпалась я тяжело. Будто пробиралась через непроходимые дебри, или пыталась выплыть из глубины, но что-то с неминуемой силой тянуло вниз. И я ненадолго сдавалась, чтобы потом начать вновь сопротивляться.

Кажется, длилась эта борьба бесконечно, но всё равно и этому мучению пришёл конец.

Сначала я услышала неясное «бу-бу-бу», потом это «бу» приобрело вполне себе чёткое произношение:

– Господин ректор! Это возмутительно! Никакой ответственности, она вновь пропустила лекцию! Вам не кажется, что пора бы с этим что-то сделать? – Голос мисс Глэйзы сложно было не узнать, а ещё сложнее не догадаться, кого она столь красочно распекает.