Гиммлер согласился прислать нового начальника СС и полиции на замену Глобочнику в середине августа. 31 июля Глобочник получил приказ передать Вендлеру контроль над теми заключенными транзитных лагерей, которые не подозревались в участии в Сопротивлении. Окружной Департамент занятости отвечал за тех, кого отбирали для работ, а ГОС – за остальных, к работам не пригодных[163].

Глобочник не сразу покинул Люблин – отчасти потому, что у него еще оставались задачи, связанные с «Операцией Рейнхард». Были и вопросы насчет его нового поста. Гиммлер хотел повысить Глобочника до начальника полиции и СС округа, но количество должностей сократилось из-за отступления немцев на Восточном фронте. После того как Италия в сентябре 1943-го сдалась союзническим войскам, а Германия оккупировала северную половину страны, открылась новая должность в родном городе Глобочника, Триесте. Там он со своим обычным рвением взялся за притеснения гражданского населения и истребление евреев[164].

Устранение Глобочника немедленно сказалось на работе Янины. Второго августа она сопровождала Скжинского на встрече с Вендлером касательно списка требований, поданных графом двумя днями ранее. Губернатор удовлетворил практически все и заверил, что в округе больше не будет рейдов по перемещению и акций возмездия за партизанские атаки. Хотя у Вендлера не было полномочий на закрытие транзитных лагерей, он выговорил для ГОС разрешение оказать помощь тем заключенным, которые были больны, а также сиротам и несовершеннолетним без сопровождения. Освобожденным изгнанникам запрещалось возвращаться в свои деревни, но ГОС мог расселить их в любом другом месте в регионе. Начальник СС и полиции должен был разрешить персоналу ГОС вход в пять транзитных лагерей, включая тот, что находился в Майданеке, и приказать их комендантам предоставить информацию обо всех польских перемещенных лицах, находящихся там. Кроме того, губернатор пообещал, что администрация лагерей будет сотрудничать с ГОС и выдавать пропуска его сотрудникам, чтобы те исполняли свои обязанности. Под конец губернатор заявил, что, кроме людей, арестованных в ходе акций усмирения для отправки в Рейх, больше никого не будут принудительно депортировать из его округа. Он предложил Скжинскому обращаться напрямую к нему в случае возникновения серьезных препятствий и держать его в курсе деятельности ГОС на подчиненных ему территориях[165].

Пораженные внезапным разворотом в политике перемещения, Скжинский и Янина вышли из кабинета Вендлера с решительным настроем, торопясь воспользоваться его сговорчивостью, пока что-нибудь снова не переменилось. Первым делом они отправились к начальнику полиции безопасности Мюллеру, который устроил для них в тот же день встречу с начальником штаба Глобочника, – для получения доступа в транзитные лагеря. Янина понимала всю важность этих переговоров. Несмотря на обещания и заверения Вендлера, судьба изгнанников была в руках полиции и СС. Если они со Скжинским заручатся поддержкой начальника штаба, то возможность оказать помощь перемещенным лицам будет гарантирована. Чего Янина не знала, так это того, что станет свидетельницей массового истребления своего народа.

Штурмбаннфюрер СС Герман Хофл был, как и его начальник, австрийцем и до аншлюса тоже успел побывать в тюрьме за нелегальную нацистскую деятельность. Попав в штаб Глобочника в 1940 году, он стал главным советником по делам евреев (Judenreferent), а в 1942-м командующим «Операции Рейнхард». Он отвечал за логистику по переправке жертв из их домов или гетто в лагеря смерти и трудовые лагеря. Хофл организовывал транзитные гетто, где евреев из Польши собирали и отбирали для работы или казни. Он же руководил операциями по очистке гетто силами полицаев из Травников. Не ограничиваясь руководством из своего кабинета в Люблине, он надзирал за многими акциями лично. Повышение до главы штаба Хофл получил за истребление более 1,5 млн евреев всего за семнадцать месяцев. Перед встречей с Скжинским и Яниной Хофл готовился очистить гетто Белостока от его 30 000 обитателей[166].

Встреча прошла успешно. Хофл пообещал, что ГОС получит списки лиц, находившихся в транзитных лагерях, которых можно освободить под опеку польских комитетов поддержки. Он также предложил Скжинскому лично обращаться к нему по вопросам взаимодействия с полицией. В протоколе их встречи не указано, встал ли Хофл, чтобы приветствовать графиню Суходольскую[167].

На следующий день, как только Скжинский отправился в очередную поездку в район Замосць, от Хофла пришло приглашение, на которое ответила Янина, придя в назначенное время на следующее утро. Она объяснила отсутствие начальника и предложила Хофлу встретиться на следующий день с графом Станиславом Лосом, отвечавшим за размещение изгнанников после их освобождения. Однако Хофл хотел действовать немедленно и понимал, что Янина, как и он сам, является подлинной движущей силой своей организации. Поскольку Глобочник согласился с требованием Вендлера по передаче контроля над изгнанниками гражданским властям, СС и полиция теперь стремились как можно скорее закрыть транзитные лагеря. Хофл проинформировал Янину, что ГОС придется взять под свою опеку всех женщин и детей, а также мужчин, непригодных для работ, которые еще находились в лагерях. Он советовал ей немедленно связаться с комендантами транзитных лагерей, чтобы определить число заключенных, подлежащих освобождению[168].

Янина бросилась обратно в свой офис и отправила сотрудникам ГОС в Замосце приказ связаться с комендантами трех транзитных лагерей, находящихся там. Сама она поехала в Майданек. Янина была уверена, что Мусельски предоставит данные по лагерю на улице Крохмальна, но подозревала, что с Флорштедтом возникнут сложности. Поскольку у Янины было разрешение от Хофла, Флорштедту пришлось ее принять. Она объяснила коменданту, что должна узнать количество женщин, детей и нетрудоспособных мужчин из числа перемещенных лиц, содержащихся в Майданеке и подлежащих освобождению, и сообщила ему об обещании Вендлера позволить ГОС отправлять в лагерь своих сотрудников для оказания помощи. Флорштедт отмахнулся от ее притязаний. Перемещенные лица в Майданеке не включались в лагерные реестры, поскольку находились под юрисдикцией комиссии СС по переселению. Если Янина хочет освободить их, то пускай узнает их имена где-нибудь еще и предоставит Флорштедту списки с официальным приказом по каждому, кого надо выпустить под опеку ГОС. Что же касается обещаний губернатора, Майданек, может, и служит временно транзитным лагерем для перемещенных, но это все равно концентрационный лагерь, и работников ГОС он пустит на его территорию только в одном качестве – как заключенных[169].

Янина была рассержена, но не обескуражена. Флорштедт мог ставить ей палки в колеса, но не мог помешать освобождению перемещенных лиц из Майданека, и она была намерена приблизить этот момент, насколько возможно. Надо было только получить их имена в комиссии по переселению, и она знала, что, при поддержке Хофла, справится.