тогда сразу же, я бы ей даже денег тогда отвалил. А не отвалил от неё подальше. Так сильно она мне тогда понравилась!» «И сколько бы ты ей тогда дал?» «Да, пожалуй, долларов двести бы точно дал. А в сауне — так и все триста! Я бы её там и бесплатно развёл, если бы не убогая грузная Марго, которую она взяла с собой в качестве секьюрити».

— Марго тоже не пожелала подработать ни секс-юрити, ни сосу-рити? — усмехнулся Ганимед. Над Креусой.

— «Хорошо, я с ней поговорю», — улыбнулась Чита. «Нет-нет, не надо!» — остановил её я. «Не переживай, я начну с пятидесяти, а там, вполне вероятно, она и за сотню согласится. Думаю, что даже не на один час, а на целый вечер. По знакомству». «Дело не в этом. После того, как ты мне о ней всё это рассказала, я её уже и бесплатно не хочу». «А то, что она тут бесплатно до этого давала всем подряд, кроме тебя, было нормально? Я-то всё о ней знала». «Да она и сама мне о себе всё-всё тогда рассказывала, как другу. Меня это в ней тогда только возбуждало!» «Так послушаешь ещё и новые её рассказы про тысячу и одну ночь. Там у неё такое было…» «Да я ведь уже бывал в Корее и не раз говорил с такими фуриями, как она. «Так что я понимаю и имею полное представление, о каком пионервожатом идёт речь!» — усмехнулся Ганеша и выразительно посмотрел на Ганимеда, который, заслышав родную речь, тоже выразительно усмехнулся.

— О каком это пионервожатом ты говоришь? — обеспокоилась Елена, заметив, как они переглянулись: «Откуда они знают про Менелая?»

— Ганимед, о ком это ты писал? — спросил Ганеша, заметив это.

— Сам потом узнаешь, — многозначительно усмехнулся Ганимед. Над Еленой. И подмигнул ей, словно бы уже давно всё знает. Тоже заметив, что она от них что-то скрывает.

— Так что там с Нелли? — переключила Елена его внимание.

— Да, пока ничего. Я всё думаю над тем, сколько ей заплатить. Как надумаю, обязательно вам это опишу! Во всех подробностях.

— И долго ты собрался над этим думать? — усмехнулся Ганимед.

— Так это будет зависеть уже не от меня, а от Елены. Ведь с честными девушками можно делать всё то же самое, но — по любви.

— То есть — бесплатно?! — оторопела Елена.

— Или сколько тебе за это заплатить? — заржал Ганимед.

— Да у вас денег не хватит! — засмеялась Елена. Но эта мысль, сама по себе, жутко ей понравилась. Нет-нет, не о самих деньгах, разумеется, а узнать, насколько сильно Ганеша её ценит. Хотя она тут же отогнала и эту мысль, тут же осознав, что теперь и это может выражаться для них в деньгах — смазливой Нелли. Этой прости… господи. И, как и все честные девушки, скорчила обиженную мину.

На что Ганеша только и рассчитывал — задушить сопротивление Елены Неллоновой нитью повествования.

Вечером, когда он развёз Ганимеда, которого уже и без того развезло, и наконец-то пожелавшую стать более развязной к нему Креусу, Ганеша остановил машину возле подъезда Елены и стал прощаться:

— Ну, спасибо за то, что мы приятно провели время.

— Нет-нет, это тебе спасибо. Ведь это ты его провёл, купив нам фрукты и вино. А мы просто были с тобой в доле, помогая тебе его провести. У тебя на подтанцовке!

— Вот и спасибо, что вы так волшебно перед нами танцевали, — улыбнулся Ганеша, — что заставили время остолбенеть от удивления. И помогли провернуть эту аферу! Пока!

— А ты не хотел бы ко мне подняться?

— К тебе? — удивился он. — Ты хочешь, что бы я провёл время у тебя?

— На чашечку кофе.

— А твои родители не будут против этой аферы? В такое время. Ведь уже поздно.

— Мать сегодня на сутках на Хлебокомбинате, а младшая сестрёнка у бабушки. Ведь они не знали, во сколько я вернусь. А отчим опять в морях. Тиндарей бегает на Японию матросом. Так что дома сегодня никого нет, можешь не опасаться. Что тебя за это женят! — засмеялась над ним Елена.

Что Ганеша расценил как приглашение на секс и тут же согласился.

Но когда они поднялись на второй этаж, Елена вместо этого позвала его на кухню и стала варить кофе.

— Есть хочешь? Разогреть?

— Нет, спасибо, я пока не голоден.

— Ты уже перешел на питание кишечником или просто стесняешься?

— Пока ещё не перешел, но могу уже есть только раз в сутки. А на даче мы сегодня уже обедали.

— Откуда ты нахватался этих глупостей? — усмехнулась над ним Елена.

— Ты завидуешь, что моя талия тоньше твоей? — усмехнулся Ганеша, демонстративно сжав свою талию ладонями. — Иди сюда, я хочу проверить, у кого из нас талия тоньше, твоя или моя?

Елена подошла, и он обхватил её талию ладонями.

— Моя талия тоньше твоей! — усмехнулся он.

Елена не поверила и обхватила его талию ладонями. А затем — свою.

— Блин, как тебе это удаётся?

— Ты действительно интересуешься или хочешь отправиться в литературнэ? — улыбнулся он.

— Ну, давай, — согласилась Елена, наливая ему и себе кофе в фарфоровые кружки из кофейного сервиза матери. Так как уже успела заметить, что именно это его и заводит: любоваться собой, как Нарцисс, в лужицах своих рассказов. А не та, кому он их читает.

— А ты меня за это поцелуешь?

— Только если мне понравится то, что я от тебя услышу, — улыбнулась Елена. Видя, что он заглотил мормышку. И теперь готов будет потратить на неё — после этого — всё до цента!

— Ты в этом всё ещё сомневаешься? — вздул он голубиный зоб самолюбия и достал тетрадь.

«Заставив Ганешу после диалогов с Джимом и Лайзой невольно вспомнить то, что и делало его «героизм» таким литературным. До мозга костей. Ведь у Ганеши в молодости был свой учитель, обучивший его мало есть, а не только бедность. Воображения.

Работать учитель не любил (на то он и Учитель). Но ничем хроническим не болел. И к тому же у него была первая положительная (в карман) группа крови, которая подходила почти ко всем. Причем — без спросу. Нагло вливаясь в самый неожиданный для них момент. В реанимации.

Однажды Ликий, так звали будущего Учителя, тоже загремел в больницу. Не менее неожиданно, чем любой другой. Не желающий признавать, что ТЫ и вдруг чем-то заболел. Наивно думая, что можно есть и пить что попало, вести себя как самая разудалая свинья, повизгивая от восторга собой, не делая ни утренней гимнастики, ни ещё чего