или шаман дикого племени! — оскорбилась она.

— Я думал, управлять погодой сложно, — признался он. — К нам в Винник приходил один погодный маг…

— Погодный маг! — Иварис даже рассмеялась. — Нет такой магии! Воздействовать на погоду может любая из одиннадцати колдовских школ.

— И этого я не знал. А чем эти школы отличаются?

— Источником. Животная магия исходит от Раваза — защитника Мирового древа. Четыре школы берут свое начало во внешних мирах, а еще шесть во внутренних.

— Есть мир драконов, мир великанов, — начал вспоминать Язар. — А остальные?

— Мир духов, мир…

Иварис замолчала, увидев, как проскользнуло и спряталось в камнях бесформенное, бесплотное черное пятно. Она осторожно перевернула камень носком босой ноги. Под камнем никого не оказалось.

— Что это было? — насторожился Язар.

— Скользящий лазутчик.

— Он слышит нас?

Иварис опустилась на колено и перекрестила ладони над землей. Когда она развела руки, из-под земли на сто шагов вокруг высвободился белый свет. Этот свет совсем не походил на уютное теплое пламя, которым Кадимир зажегал погребальный костер. Бесчувственный и холодный свет не принадлежал Яраилу и пришел в него из мира теней.

Неподалеку что-то захрипело, как будто клокотала кипящая вода. От земли поднимался разорванным туманом и таял в небе черный чад.

— Теперь нет, — ответила Иварис, когда чад рассеялся.

— А эту тень не могли послать за нами жрецы Золотаря? — засомневался Язар.

— Исключено. Жрецы черпают силы только от своих богов. А теурги — маги из числа жрецов — не станут возвеличивать враждебные им силы.

— А все-таки я им не доверяю. Они используют меня в своих интригах.

Они поднялись на другой берег. Иварис обернулась к Золотарю. Ее острые уши, подергиваясь, отчетливо различали звуки шумного города, а звериные глаза увидели Кадимира. Старший теург стоял в центре бреши частокола. Руки он сложил за спиной и в своей неподвижности походил на несломленный одинокий зубец.

— Это не храмовники отправляют тебя в лес.

Обернулся и Язар. Он мог рассмотреть Кадимира во всех деталях, так, словно тот стоял прямо перед ним. В глазах старшего теурга притаилась тревога. Язар поднял голову к небу, закрыл глаза и прошептал.

— Веди меня.

Глава шестая. Осквернение леса

В густом лесу зрение не самое полезное чувство. Свет не огибает непрозрачные преграды, тогда как звуки и запахи, расплываясь волнами, наполняют воздух незримыми красочными океанами. Первоначально дорогу выбирал Язар, но вскоре уступил место провожатого вскормленной лесом Иварис. Девушка шла через буреломы как по исхоженным тропам. Она взмывала по отвесным склонам оврагов и перепрыгивала высокие завалы так непринужденно, как это может сделать только дикий зверь. Даже Язар с его большой выносливостью и любовью к бегу едва за ней поспевал. Неуклюже переползая огромный, высотой с него самого валун, через который Иварис только что без труда перемахнула, он завистливо запричитал:

— Невозможно так высоко прыгать! Ты используешь магию.

— Я использую силу ног, — засмеялась она. — Это человеческие стопы сделала слабыми обувь, так точно, как вас сделали слабыми теплые одежды и стены домов. Вы отрешились от земли, солнца и ветра, так откуда же теперь вам взять силы?

Когда Иварис надоело бегать, она стала делиться с Язаром своими знаниями о лесе. Она рассказывала, какие грибы растут в двух верстах в стороне, и не глядя могла найти их в укрытой снегом палой листве. Она знала, какие звери пробегали здесь вчера, а какие таятся в кустах прямо сейчас. Язар не переставал изумляться.

— Я не нужен тебе в этом расследовании, — заметил он.

— Ошибаешься, — возразила она. — Ведь я уже приходила сюда одна, но отступила ни с чем. Лес подобен дикому зверю. Я чувствую его сердцебиение и слышу его тяжелое дыхание. Я знаю, что его ранили. Он напуган и нападает на людей из страха. Он разъярен и он защищается. Но я не вижу его ран. Кто-то скрывает их, перевязывает магией. Смотри же внимательно, ищи эти раны.

Они поднимались на высокие холмы и спускались в глубокие овраги, прислушивались к животным крикам и к шелесту листвы. И хотя они углублялись в лес, животных в округе почему-то становилось меньше, пока путешественники и вовсе не остались одни. Ветер усилился, и теперь уже и Язару в его протяжных порывах слышались горькие стенания. Для ночлега он хотел подыскать укрытие, но Иварис ему возразила.

— Нет лучшего места для ночлега, чем на лоне природы под открытым небом. Не тревожься, лес тяжело ранен и сегодня не потревожит наших снов.

Они расположились у высокой березы. Ее стройный ствол был раздвоен, и на двадцать саженей поднимались стволы-близнецы. Верхние ветви березы устремлялись в небо, а нижние заботливыми руками нависали над землей. Вокруг, будто застывшие в танце, закручивались, изгибались дугами и клонились молодые зеленые сосны.

— Прекрасное дерево, не правда ли, Язар? — обратилась к нему Иварис, с восхищением рассматривая березу.

— Да, — согласился он. — Из бересты можно сделать обувь, лукошко, даже книгу. Березовая каша одна из моих любимых, а сок… — он замолчал под сердитым взглядом Иварис.

— Спасибо, что не предлагаешь разжечь с ее помощью костер или сколотить из нее табурет. Я говорю о красоте, Язар! Смотри, какой у них стройный стан, какие плавные изгибы ветвей! Видел бы ты их летом, когда они убраны изумрудной листвой и увешаны малахитовыми серьгами. А как они изящны в танце!

— Они? — переспросил Язар.

— Брат и сестра, близняшки. Они боятся тебя и не показываются, но, быть может, осмелеют утром.

Иварис расчистила колдовством землю от снега, и они легли, привалившись к стволам и закопавшись ногами в листву. Ветер продолжал свою заунывную песнь, и Язар думал, что не сумеет сомкнуть глаз. И в самом деле, он долго ворочался, и ветер даже пробрался в его сон. Он развевал его длинные рыжие волосы и колыхал разноцветные розы вокруг. Язар выбирал только белые и желтые розы. Он собирал их в охапку, срывая легко, словно были они соломой. Шипы роз больно впивались в его плоть и пускали яркую желтую кровь. Руки же Язара были женскими, а кожа красного оттенка, словно был он уроженкой Хозалиоры — восточного континента степей и песков. Вдруг новая желтая роза в его руке обратилась Поборником Света. Испугавшись, Язар попытался бросить его, но жезл начал погружаться в кисть и утопать в его левой руке. Букет роз в правой руке загорелся и обратился в пепел. Этот пепел окрашивал Язара, покрывая серым его красную плоть.

— Язар, очнись!

Он подскочил и выхватил меч, прежде чем окончательно проснуться. Прерванный сон развеялся и