Юноша подышал на ладонь, согревая ее. К величайшему удивлению, он выдохнул облако пара. Его сковал мертвецкий холод. Губы его онемели, руки дрожали, а пальцы кололи незримые тонкие иглы. Его сердцебиение замедлилось, и словно замедлился весь мир. Изо всех сил Язар вцепил пальцы в ладони. И дрожь внезапно унялась, а с ней ушел внутренний холод. Тепло вернулось, но теперь левая рука Язара вдруг стала наполняться жаром. Ее огонь не обжигал, а был приятен. Он рвался на свободу. Язар погладил куницу левой рукой. Его пальцы медленно скользили по обугленной шерстке, проходя, они разглаживали ее и заставляли расти вновь. Как только он отнял руку, куница встрепенулась; на ней не было ни царапины, ни ожога, яркая шубка вернула цвет и вновь отливала золотом.

Зверек благодарно посмотрел в глаза спасителю, будто все понимал. Затем потерся об его ногу и убежал. Через сотню шагов он напоследок обернулся, а затем скрылся в нетронутой гуще леса.

— Как? — изумилась Иварис. — Тебе помог Поборник Света? Ты попросил богов?

Язар был растерян не меньше нее, он медленно подбирал слова.

— Тепло было во мне самом. Я просто захотел, чтобы зверек ожил.

— Так не бывает, — не унималась она. — Ведь ты не маг, Язар, в тебе нет магической искры.

— О чем ты? — не понял он.

— Люди не кровные дети Яраила, — начала объяснять Иварис. — Их сотворили боги. В людях не было магии, и они единственные из разумных народов не умели колдовать. Скитаясь по мирам у корней Мирового древа, там, где его питают воды реки времени Абакаду, в бездонном Черном гроте Эсэтир обнаружил проматерь и проотца всех мыслимых чудовищ — ужасного Ашидуша. Тысячеглазый зверь опутал его сотней липких лап и пронзил ядовитым жалом. Боль Эсэтира принял Эсмаид так, словно сам был ранен. Он отыскал брата и ослепил Ашидуша ярким светом. Тогда ихор Ирилирда попал в Абакаду, став частью цикла жизни и дав начало первым магам Яраила. — Она сделала паузу и убежденно добавила: — В тебе, Язар, нет крови Эсэтира.

Краем глаз он заметил быстрое движение, а повернув голову, успел увидеть уже знакомого черного соглядатая. Скользящий лазутчик на этот раз напоминал длинную тень, какую на закате может отбрасывать человек. Он дотянулся до подлеска и растворился в нем. Язар хотел было погнаться за ним, но Иварис схватила его за руку.

— Колдун увидит нас! Бежим! — воскликнул он, недоумевая.

— Поздно, — спокойно отозвалась она. — Мы утратили бдительность. Слышишь?

Язар прислушался: к ним приближалась большая группа людей.

— Ровно дюжина, — определила Иварис.

— Мы легко скроемся от них в лесу.

— Если захотим.

Она совершила простые магические пасы, и вокруг ее ладоней заплясали красные и желтые искры. Одну ладонь она приложила к сердцу, другой прикрыла губы. Предназначение заклинания Язар не знал, а тратить время на расспросы было неуместно. Зато второе заклинание проявилось куда наглядней. Перед ними заклубился красный туман, он быстро густел и принимал человеческие очертания.

— Приди ко мне, сын Оръярота! Служи мне! — заклинала Иварис. — Явись! Ты не останешься голодным!

Металл в голосе колдуньи и ее последние слова заставили Язара содрогнуться. Он знал, что союзниками фавнов выступают лесные духи и животные, но не задумывался, что они могут обращаться и к не самым добрым обитателям иных миров.

Явившееся на ее зов создание принадлежало миру эмоций и чувств Хардару, одному из шести незримых внутренних миров. Воплощение всей ярости и всего когда-либо рожденного в Яргулварде гнева называли Оръяротом, а его частицы ирдавами. Стоящая перед Иварис эманация размером не превышала ребенка. Черная и тлеющая всполохами красного пламени, как догорающий костер, она имела песью морду с огромными выступающими клыками и длинные доходящие до земли руки с острыми иглами-когтями. Из приоткрытой пасти ирдава медленно стекала оранжевая пена, огромные лишенные зрачков красные глаза, не отрываясь, следили за хозяйкой.

На поляну вышли этезианские солдаты: все в доспехах, с мечами и луками. Среди них был Любраг, он выглядел мрачнее и тревожней остальных. Отряд возглавлял Янгир, он единственный вместо лука имел кинжал.

Язар отложил вещевой мешок, Иварис сняла со спины лук. Она держала стрелу на тетиве, но не спешила стрелять, позволяя солдатам приблизиться. Никто не начинал атаку, расстояние между сторонами сокращалось.

— Достаточно! — крикнула она, когда между ними осталось двадцать шагов.

Солдаты остановились.

— Напрасно ты пришел в наш город, парень, — обратился к Язару сотник. — Теперь придется тебе умереть. — Он перевел взгляд на ирдава и усмехнулся. — Думаете, вас защитит этот младенец, сын кобеля и портовой девки?

Этезианцы оценили его шутку глумливым смехом. Смолчал только Любраг.

— Кто поджигает лес? — требовательно спросила Иварис.

— Улзум.

Янгир ответил сразу, ибо заклинание искренности не позволяло ему ни отмолчаться, ни солгать. Проговорившись, он запоздало прикрыл ладонью рот.

— Ах ты, лесная тварь… — прошипел он злобно. — Убить обоих!

Он обнажил меч, но, не спеша атаковать, пропустил подчиненных. Первый из его людей был застрелен на месте точным попаданием в горло стрелы Иварис. В ногу второму вцепился ирдав. Четверо выбрали целью Язара. Остальные, в их числе Янгир и Любраг, пожелали сразу разделаться с главной угрозой в лице колдуньи.

Высокая скорость позволяла Язару избегать ранений. Он подныривал под вражеские мечи, отскакивал в стороны и не давал себя окружать. И Волорил, и костяной меч, как вскоре выяснилось, без вреда для себя принимали выпады стальных клинков. Однако ответных атак Язар не успевал наносить и постоянно находился на тонкой грани.

Иварис встретила нападавших порывом ветра. Заклинание сбило людей с ног, дав ей время застрелить уже второго солдата. Интуиция советовала ей бежать, а затем повторить маневр. Но, уже убирая лук, девушка отметила тяжелое положение Язара. Она поспешила выстрелить, но не сумела должным образом прицелиться. Стрела впилась в бок одному из противников Язара, и в тот же момент меч подоспевшего сотника перерубил ей лук.

Ирдав глубоко впился в ногу своему противнику. Когда воин попытался разрубить его, он проворно отскочил, не пострадав. Злобное создание рычало, брызгало слюной и не оставляло жертву в покое. Сначала ирдав напоминал лишь мелкую назойливую шавку. Но он питался яростью и боевым запалом, и чем сильнее свирепели солдаты, тем больше он становился. Очень скоро он сравнялся размерами со своим противником и тогда повалил его наземь, обезоружил и загрыз.

Иварис лишилась лука, однако в ее распоряжении еще оставалась магия. Облаченная в легкую тунику она перемещалась гораздо быстрее закованных в доспехи воинов и могла сражаться с ними на расстоянии. Но оторвавшись от солдат, она рисковала быть застреленной, а кроме того, подставляла под удар