Тара повернулась, чтобы взглянуть ему в глаза – и на его тело. И что это было за тело! Тара почувствовала излучаемую им энергию и притяжение. Как легко было бы обхватить его руками, прижаться к губам в божественном поцелуе. Майкл подчинял ее своей воле, даже не прикасаясь.

– Я никуда не повезу тебя против твоей воли. Но вчера ты сильно напилась, и похоже, что сегодня все идет по той же схеме. Хуже всего, что ты даже не хочешь быть здесь, это очевидно. Ты натягиваешь улыбку, закалываешь волосы, и вот «шоу Тары» снова в городе.

– Шоу Тары? По-твоему, это я? Пантомима?

– По-моему, ты просто ищешь ссоры. И я не знаю, почему.

Тара повернулась к бармену, который поставил перед ней очередной шот. Действительно, от одной мысли о еще одном коктейле ей стало не по себе.

– Я не хочу ссориться. Просто хочу быть собой. И это не пантомима и не шоу. До встречи с тобой я не сомневалась в себе. Никогда. У меня была цель, и я знала, как ее достичь. А теперь? Теперь я сомневаюсь в каждом шаге, в каждом платье, которое надеваю. И во всем ошибаюсь!

Она слышала, как ее голос становится все более нервным. Схватила рюмку, подняла ее.

– Я даже не знаю, хочу ли я пить это. Вот что ты сделал со мной! Я пропустила звонок от редактора эксклюзивного модного журнала. Чуть не забыла решить транспортные вопросы! Я теряю контроль.

Она снова залпом выпила коктейль и поморщилась. Отставила рюмку.

– Стало лучше?

Она икнула:

– Намного.

Майкл провел пальцем по ее щеке – такая теплая, мягкая, нежная. Тара почувствовала влечение к нему. О, он был такой соблазнительный – можно протянуть руку и прикоснуться к его груди. Почувствовать тепло и утонуть в нем. Но это не поможет. Таре нужно больше свободы и дистанции – не близости.

– Я скоро уезжаю. Анжелика встречается с Себастианом, и я хочу, чтобы ты поехала со мной. Позволь мне заботиться о тебе, querida.

Она закатила глаза:

– Перестань командовать мной, Майкл. Разве ты меня не знаешь? Это только отталкивает меня. – Она повернулась к бармену. – Еще один. Пожалуйста.

– О, Тара, решила гульнуть? Действительно хочешь повторения вчерашнего, хотя знаешь, что меня рядом не будет, чтобы расхлебывать все это.

– За меня ничего не нужно расхлебывать. Занимайся своими делами, Майкл. Твоего вмешательства не потребуется. Все равно спасибо.

Он поднял руки и отступил назад:

– Ты знаешь, где меня найти, и ты знаешь, чего я хочу. Не хочу больше тебя беспокоить, пока ты разрушаешь себя и свою жизнь.

Тара схватила шот, который стоял перед ней. Обхватила пальцами липкую от ликера рюмку. Проглотила залпом. Закрыла глаза и почувствовала обжигающее тепло. Кашлянула. А когда оглянулась вокруг, Майкл уже исчез.

В первый момент она хотела броситься за ним, догнать. Но силы оставили ее. Тара положила обе руки на барную стойку и опустила на них голову. Рыдания душили ее, но она изо всех сил сдерживалась. Она не могла расплакаться здесь. Не могла.

Подавив слезы, Тара еще сидела какое-то время с опущенной головой, пока не почувствовала, что сможет встать на ноги и пойти. Но слезы вновь навернулись на глаза, Тара с трудом различала, куда идет. Две тонкие руки потянули ее в угол – Анжелика обнимала, успокаивала, утешала ее.

– Тара. Догони его. Он всего лишь хочет помочь тебе. Я знаю это. Вижу. Он любит тебя. Я в этом уверена.

Но Тара покачала головой, слезы потекли по щекам. Даже если это правда, она не могла еще больше открыть душу. От следующих нескольких дней зависело слишком много. Ее успех. Ее рассудок. Что толку бежать за ним? Чтобы попросить прощения? Сказать, что любит его? Но знает ли она, что такое любовь?

– Я не могу, Анжелика. Он мне не подходит. Его слишком много. Я не смогу смириться с таким количеством контроля. Я свой собственный босс – и никто другой. А Майкл самый властный мужчина, какого я когда-либо встречала, но он такой, какой есть. И он поглотит меня. Я уже чувствую, что сбилась с пути, что моя жизнь разваливается.

Тара сжала руку подруги, а затем выскользнула из ее объятий. Ей нужно идти. По крайней мере, она поняла одну вещь, теперь знала наверняка, что одной ей лучше. Все эти чувства – когда она опиралась на Майкла, растворялась в нем и наслаждалась его силой – такие заманчивые, но такие неправильные.

Она подошла к выходу. Расправила плечи. Вытерла глаза и натянула улыбку.

Ничем не примечательный день. Майкл повторял это себе снова и снова. Иначе он рисковал впасть в истерику, которая собиралась в воздухе, как гроза над этой частью Каталонии. К счастью, он предоставил дом в распоряжение девочек, так что безумие грозило ему лишь отчасти.

Майкл допил третью чашку кофе за сегодняшний день и посмотрел на жениха Анжелики, Себастиана. Тот ходил взад и вперед. Несколько часов на ногах и напряжение уже начинали сказываться. Только сумасшедшие решаются на это. Добровольно увязнуть в проблемах не только во время подготовки, но и в день свадьбы.

Даже самая спокойная и собранная из них всех – Анжелика – проявляла признаки стресса за последние сорок восемь часов. А такого он еще никогда не видел. Ферн, естественно, играла роль угрюмого подростка.

В последние месяцы Майкл с головой ушел в работу, тщательно вникал в детали и тонкости и очень удивлял своего помощника тем, что соглашался практически на все новые проекты. Майкл не был глуп или наивен. Он знал, что только так сможет отвлечься и абстрагироваться от событий, которые произошли полгода назад. С Тарой.

Уйти с фотовыставки, оставив там Тару, было невыносимо трудно, и это при том, что Майкл всегда гордился своей силой воли и самоконтролем.

Он все еще видел ее – у бара, в красном атласном платье, не женщина, а мечта любого мужчины. Но по-настоящему только его. И Тара хотела, чтобы все это видели, одно то, как она опрокидывала в себя шоты один за другим.

Он жаждал обнять ее, показать своим телом, как много она для него значит. Сказать, как он любит ее мужество, ум, страсть. Ее сердце. Но она бы не простила ему снова поведения пещерного человека. Он не мог рисковать. Должен был дать ей пространство, в котором она нуждалась. Так что никакой альтернативы, пришлось уйти. И это послужило ему хорошим уроком.

Майкл понимал, что она может никогда не простить и не смириться с тем, что мучает ее, а в ее голове было похоронено немало горьких воспоминаний. Он попытался сложить цельную картину из обрывков, которые Тара ему рассказала. Нежеланный ребенок, позорная тайна матери, она выросла в доме, где правил страх. Если она страдала от этого все детство, то потребуется очень много любви, чтобы исправить последствия. Майкл лишь надеялся, что Тара оставила дверь чуть приоткрытой для этой любви. А точнее, для него. Ему нужно только обуздать свое почти патологическое желание вломиться, сорвав эту самую дверь с петель, и заставить Тару признать это.