Юноша задумался.

– Мой род – потомственные учёные. Все поколения уже сотни лет служат королю. Я старший сын, – он гордо улыбнулся, – и должен унаследовать семейные лаборатории. Меня в них пока не пускают, говорят, что я болван и тюфяк, – он вздохнул, – но, надеюсь, что их всё же не отдадут сестре, как грозятся последний год.

– Ты не болван! – возмутилась Розмари.

– И на том спасибо, – пробормотал Фауст. – Но учился я и правда прескверно. Они работают на главнокомандующего, вооружают армию, – продолжил он в полный голос, – потому во главе должен встать сильный и ответственный человек. А разве может им считаться какой-то глупый скоморох? – он улыбнулся и погладил её по голове. – Но я стараюсь, насколько могу. Все эти фейерверки, огненные кольца и дым – часть моего обучения. Отец, верно, думает, что я на концертах кувыркаюсь и жонглирую, как тот толстяк с утра, вот и не относится ко мне серьёзно, – он снова погрустнел.

– Продолжай, пожалуйста, – тихо отозвалась девушка. Глаза её были чуть влажными, а губы дрожали.

– Я не знаю, – задумался юноша, – о семье, вроде, всё рассказал. Что ты хочешь слышать?

– Расскажи всё, что сам считаешь интересным, – прошептала Розмари, – я о вас почти ничего не знаю. И как добрался сюда, тоже расскажи. Вы ведь далеко, да?

– Далеко, – согласился мастер. – Я много дней ехал на лошади и шёл пешком по вашей степи. Ну что ж… хочешь, расскажу про наши храмы? – он прилёг и кивнул на местечко рядом. Девица слабо улыбнулась и легла рядом, положив голову ему на плечо.

Оказалось, что про привычные ему с детства вещи Фауст мог говорить без перерыва и усталости. Он рассказал про их веру в познание мира, про храмы Естествоприроды, Медицины, Астрала, Космоса и Порядка, которые изучали все возможные стороны мироздания и были плотно вплетены в государственное управление. Посетовал на жёсткую кастовую структуру города и позавидовал ставленным имперским дворянам. Похвалился теми самыми травяными банями, о которых вспоминал по пути из деревень, и рассказал про огромную, разросшуюся, словно грибницу, систему портов на заливе у реки Левсан. Он вспомнил, как во время своего обучения плавал в экспедицию на южные острова и брал для изучения образцы горных пород. Рассказал, что в центральные кварталы пускают только аристократов, храмовых служащих и богачей, а сами они на окраины выходить не стремятся, потому он в портах и торговых рядах почти что и не бывал. Он даже вспомнил про многочисленные мастеровые кварталы, которые скупали у других государств за бесценок ткани, дерево и металлы, и продавали обратно одежду, мебель, оружие и украшения. Когда ему казалось, что он рассказал уже абсолютно всё, обязательно всплывала какие-то новые воспоминания. Розмари слушала его очень внимательно, но лицо её становилось всё грустнее с каждым новым его рассказом. Анна и Исидор, похоже, где-то остались гулять: была уже глубокая ночь, а они всё не приходили. Из-за количества выпитого мёда Фауста уже давно клонило в сон, но девушка всё не уходила и задавала новые вопросы, правда, всё более тихим и заплетающимся языком. Когда она наконец засопела тихонько, он устало и довольно вздохнул и, приобняв её за плечи, закрыл глаза, проваливаясь в сон.

***

Проснулся Фауст от громкого и требовательного стука в подвальную дверь. Сквозь окошко под потолком уже вовсю светило солнце, на улице снова стоял гам. Второй день ярмарки, ну точно же!

– Розмари, милая моя, а когда вы сегодня будете… – он попытался было нащупать девушку под боком, но запоздало сообразил, что лежит один. Ну вот, видимо, сегодняшний их концерт он пропустит. И даже ведь не проснулся, когда она вставала! – «Похоже, очень уж вчера устал после всех этих гуляний», – сонно подумал мастер, садясь на матрасе. В дверь снова заколотили.

– Да сейчас, сейчас, – пробурчал он. – Могли б и сами зайти, всё равно уже стук разбудил… за инструментами, что ли, вернулись? – барабан с лютней по-прежнему были на месте. Зевнув, Фауст подошёл ко входу в подвал.

– Если вы за инструментами на концерт, так я с вами пойду тогда, – доверительно сообщил он, потирая глаза и толкнув дверь. Со входа его едва не снесли – в тесную подвальную комнатку один за другим вошли несколько караульных. Последний захлопнул за собой дверь и встал в проходе.

– Вроде похож, – велел последний. – А ну пакуйте вместе со всеми пожитками.

– Эй! – возмутился Фауст, всё ещё плохо соображающий с утра. – Вы сюда по какому праву? А ну прекрати! – один из мужчин, совершенно не стесняясь, прошёл к его углу и принялся переворачивать матрас и покрывала в поисках личных вещей. Обнаружив в итоге свёрток с оставшимися склянками, дневником и одеждой, он взвалил его себе на плечи и повернулся к командиру, ожидая указаний.

– А вы чего стоите? – рявкнул старший. Фауста мигом обступили остальные дозорные, один из которых умелым движением заломил ему руки за спину, а второй принялся обвязывать их грубой верёвкой. Он стоял совершенно потерянный, не понимая, что вокруг происходит. Убедившись, что парень обездвижен, старший наконец отошёл от подвальной двери.

– Ну что, – угрожающе произнёс он, поигрывая рукоятью ножа на поясе, – расскажи-ка нам, мельник из Пестовки, как ты вчера показывал свои чудеса.

Фауст почувствовал облегчение. Ну конечно!

– Я всё понял, – улыбнулся он, – вы от церковников, да? Я не еретик, и не колдун. Посмотрите, – он попытался было сделать шаг к дозорному, держащему свёрток, но получил больной удар в лодыжку и тихо ойкнул, – это просто наука. Алхимия, если хотите. Я могу вам всё показать, у вас получится то же самое! В этом нет никаких… – его снова ударили, теперь в поясницу, и он, резко выдохнув, согнулся от острой боли в боку. – За что? – хрипло прошептал он.

– Алхимия, значит, деревенская, – прошипел старший. – Правду, что ли, сказали, что ты шпион маатанский?

– Я не… – начал было Фауст, но очередной удар, теперь уже по старому синяку под рёбрами, заставил его захрипеть. – Я не шпион, – едва слышно прошептал он.

– Откуда ты приехал, мельник? – мужчина протянул руку, и в его ладонь лёг мешок со склянками.

– …не важно, – пробормотал