Хуберта. – Даже Шаожань ничего не заметил – Джонатан проскользнул в мою комнату и прилег рядом со мной.

Хуберту стоило немалого труда в это поверить. Джонатана охватывала паника всякий раз, когда он оказывался на улице один. И хотя с течением времени он учился контролировать себя, это было просто неслыханно!

– Он вышел из отеля посреди ночи и отправился в город!

– Меня это изумило ничуть не меньше, чем тебя. Однако ж, его, пожалуй, более страшило то, что оставалось у него за спиной.

В эту секунду входная дверь дома вновь отворилась. Хуберт в крайнем изумлении вскочил на ноги.

– Разве ты сегодня не работаешь? – спросил он Шаожаня.

Юноша был в форме, но смена его никак не могла уже закончиться – еще слишком рано. Шаожань пожал плечами, криво улыбаясь.

– А разве сам я не могу задать тот же вопрос тебе? Я тебя искал и в кабинете, и в твоей комнате на верхнем этаже, но нигде не нашел и тогда уже подумал, что ты можешь быть только здесь.

Мастер Вэй тихонько засмеялся.

– Подозреваю, что мое спокойное утро, посвященное чтению и размышлениям, отменяется. Но я не жалуюсь, для меня провести время с вами – всегда удовольствие, даже если вам для этого и приходится манкировать своими трудовыми обязанностями.

– Я принес новости, – заявил в свое оправдание Шаожань. – Сегодня ко мне приходила Эмма Дойл и поведала нечто такое, что может представлять для вас интерес.

– Эмма Дойл? – эхом отозвался Хуберт.

И Шаожань принялся излагать обоим мужчинам все то, что совсем недавно ему рассказывала за стойкой регистрации девушка. Он показал им и записку, текст которой Шаожань собственноручно скопировал со страницы блокнота, что открыла перед его глазами Эмма Дойл.

– Монтгомери вчера обвинил меня в том, что я ему угрожаю, – негромко заговорил Хуберт, разглядывая смятую бумагу с написанными изящным почерком Шаожаня строчками, – но тогда я совершенно не понимал, о чем это он. Полагаю, что теперь-то все это обретает некий смысл.

– Вчера? – переспросил Шаожань, недоумевая. – Ты говорил с ним вчера на эту тему?

Мастер Вэй, однако, не казался сильно удивленным.

– Джонатан ночью поведал мне о том, чтó именно наш дорогой мистер Поул, – последние слова он произнес с издевкой, – наговорил за столом. Все эти его инсинуации по поводу того, что ему известна некая тайна Карловых Вар. Насколько я понимаю, ты еще раз встретился с ним после этого очаровательного вечера?

Хуберт кивнул, смиренно улыбнувшись.

– Сначала я сомневался, скрытая ли это угроза или простая случайность – неловкий комментарий безо всякого злого умысла. Карловы Вары – довольно популярное место среди состоятельных европейцев. Супруги Спенсер, двое из приглашенных на ужин гостей, также, к примеру, были там во время свадебного путешествия. Но вот потом, когда мы с ним оказались наедине возле оранжереи, он стал угрожать мне в открытую. Ему известно о том, что я совершил, о том, что случилось двенадцать лет назад.

Шаожань негодующе фыркнул.

– Он просто глупец, который вообразил, что о чем-то знает, однако я очень и очень сомневаюсь, что ему известна вся история.

– Даже если и так, это все равно опасно, – сказал свое слово мастер Вэй. – Он уже связал друг с другом достаточно разных фактов, чтобы представлять для тебя опасность. Насколько я понимаю, он жаждет денег. Он тебе что-нибудь об этом говорил?

– Сумму он не назвал. Наш разговор прервали, и я воспользовался этим, чтобы уйти.

Мастер Вэй выгнул бровь.

– Вас прервали?

– Джейкоб Спенсер, – пояснил Хуберт.

– Полагаешь, он что-то слышал?

Хуберт помотал головой из стороны в сторону. Его не слишком беспокоил мистер Спенсер.

– Возможно, он и слышал конец разговора, но ничего такого, что могло бы послужить уликой. Его гораздо больше беспокоило, чтобы мы не сообщили его жене или господину Ожье, их общему другу, что он выходил в сад выкурить сигару. Судя по всему, ей очень не нравится, что он курит сигары. Это человек простой и довольно открытый, несмотря на занимаемое им положение.

Мастер Вэй медленно повел головой, выражая согласие, и принялся внимательно изучать Хуберта, словно стараясь восстановить события прошлой ночи его глазами. Шаожань же, напротив, нахмурился, как будто что-то в нем в связи с этим последним комментарием пробудилось, но он пока что не вполне понимал, что именно.

– Нам не следовало бы ему доверять, – с сожалением сказал мастер Вэй. – Это моя ошибка, мой просчет. Я знал, что мы нужны Монтгомери Поулу, однако лучше было бы поискать какие-то другие варианты, не предполагающие привлечения третьих лиц. Но будь спокоен, мой мальчик, я что-нибудь придумаю, чтобы больше он никогда не представлял для нас угрозы.

Но Хуберт не был в этом настолько уверен. Он начинал подозревать, что всю свою жизнь будет висеть на крючке у этого человека, выполняя любое его желание в обмен на сохранение его тайны. И от одной этой мысли его бросило в дрожь.

О том, что случилось в Карловых Варах

Часть пятая

Хуберт кормил своих птиц и присматривал за братиком, а мать в это время заканчивала готовить ужин, когда на заднем дворе показался отец и устало опустился на ступени ведущей в дом лестницы.

Они с отцом были друг на друга довольно похожи; у обоих темные волосы, светлая кожа и зеленые глаза, однако лицо отца начинали бороздить первые морщины. Несмотря на то что отец и тот азиатский господин, что поселился в одном отеле с профессором Мориарти, были, судя по всему, примерно одного возраста, морщины их существенно различались. У того джентльмена они располагались вокруг глаз и в уголках губ, свидетельствуя о том, что он привык улыбаться. Морщинки же Виктора Елинека, напротив, говорили о том, что он человек нервный, чем-то обеспокоенный, часто хмурившийся.

Однако следы, оставленные временем на его лице, ничуть не смягчили сердце Хуберта. Он не чувствовал ни малейших угрызений совести по тому поводу, что собирался увеличить и без того бессчетное количество отцовских забот. В конечном счете, если бы не отец, Хуберт не оказался бы вовлечен в эту историю.

– Профессор Мориарти хочет, чтобы я следил за одним человеком для Бизоньози, – сообщил он отцу вместо приветствия.

Виктор осторожно покосился на своего второго сына. Братик Хуберта был на заднем дворе и сидел прямо на земле, что-то рисуя в грязи пальчиками и о чем-то тихо разговаривая сам с собой. Виктор, по всей видимости, прикидывал, достаточно ли тот мал, чтобы не понять разговора взрослых, а потом повернулся к Хуберту.

– Если именно это он тебе и поручил, – с полной серьезностью ответил отец, – то тебе следует этим заняться.

Кровь Хуберта вскипела от злости. Он изо всех сил сжал кулаки, чтобы не закричать – мать ничего не должна слышать.

– А что он мне поручит в следующий раз? Убить его? Очень жаль, но я не обладаю достаточным опытом в делах подобного рода.

Виктор резко выдохнул, как будто невидимый кулак ударил ему в живот. Хуберт, увидев его реакцию, испытал легкое удовлетворение.

– Хуберт…

– Бизоньози обучит меня тем же трюкам, которые он преподал сыну и невестке старика Костки? – продолжил он, не дав отцу возможности ответить. – Помнишь, что он там по этому поводу говорил? Лично я никогда этого не забуду: «Кое-какие сведения о том, как можно самым незаметным образом убрать человека».

– Не задавай лишних вопросов, – предостерег его отец. – Когда имеешь дело с Бизоньози и его людьми, лучше всего просто подчиниться.

– Прекрасно, – с издевкой отозвался Хуберт. Он не мог припомнить, чтобы когда-либо говорил с отцом таким тоном. И вообще с кем бы то ни было. – Именно так ты и делаешь все это время, верно? Подчиняешься, не задавая вопросов.

Виктор встал, будто хотел подойти к сыну, но тут же остановился. Младший братишка Хуберта внимательно глядел на них снизу, засунув выпачканные землей пальцы одной руки в рот, а в другой зажав свой ботиночек.

– Я не хотел, чтобы все так сложилось, – сказал отец. – Не хотел, чтобы ты втягивался в дела фабрики, но Бизоньози показалось, что он что-то такое в тебе заметил.

Хуберт почувствовал, что у него сводит желудок.

– Я не такой, как они, – сказал он в свою защиту. – И не такой, как ты.

Виктор ограничился молчаливым кивком. Он не стал выговаривать сыну ни за его слова, ни за тон, которым они были сказаны. Он выглядел опустошенным.

– Я-то думал, что с Мориарти тебе будет полегче, – сказал он наконец. – И уговорил Бизоньози, чтобы он послал тебя к нему, потому что тот выглядел