на глазах. Вопреки всем привычкам и пристрастиям, в тот день сердце ее совершенно не трогали ни тюли с муслинами, ни нижние юбки с драгоценностями, ни до блеска начищенные туфли и туфельки. Она бы отдала все это скопом за одну возможность забраться в оранжерею вместе с Джонатаном и Шаожанем и сидеть там втроем, только втроем, созерцая верхушки пальм. По крайней мере, Джонатан оказался бы с ними. Уже несколько дней он не выходил из своей комнаты. С того самого вечера, когда в город приехал его отец и Эмме показалось, что она видела, как он уходит прочь от нее, предварительно подсунув записку с угрозами под дверь мистера Поула.

Шаожань также был не в настроении. Они с Эммой устроились на верхней площадке пожарной лестницы, спускавшейся в главный вестибюль: сидя на полу, оба держались руками за железные прутья балюстрады и болтали ногами – точно так же, как еще недавно делали в оранжерее. С верхней площадки их взору открывался уникальный, никому более не доступный вид на то, что творилось на первом этаже. Шаожань поднялся к ней в начале вечера и сказал, что если ей хочется увидеть, как гости отправляются на праздник, то он знает отличное местечко, где их никто не побеспокоит. И перевел сумрачный взгляд на закрытую дверь в комнату Джонатана, однако ни один из них не осмелился к ней приблизиться. Окажись они на месте Джонатана, каждый повел бы себя иначе: предпочел бы спуститься вниз и делать вид, что все в порядке. По крайней мере, пока это представлялось возможным.

Эти двое оказались не единственными служащими отеля, кто нашел себе укромное местечко, чтобы понаблюдать за разъездом гостей. Прямо под ними шушукалась парочка горничных, а в вестибюле собралось такое количество мажордомов и коридорных, что у Эммы сразу же возникло подозрение, что их число существенно превышает необходимое.

– Они что, разучились ходить? – прошептала Эмма. – Большое казино – в двух шагах отсюда, в начале улицы. У них же больше времени уйдет на ожидание в очереди на экипаж, чем заняла бы небольшая пешая прогулка.

– Ты что, хочешь, чтобы они пошли пешком? – отозвался Шаожань, устало улыбнувшись. – Но это стало бы нарушением протокола.

Эмма закатила глаза – такого рода вещи лежали далеко за пределами ее понимания. В этот момент в поле их зрения появилась одна из самых долгожданных парочек: Джейкоб и Эвелин Спенсер. Она была ослепительна – другим словом описать ее было решительно невозможно. Платье цвета «пепельная роза» с юбкой из газа, с глубоким вырезом сердечком, вышивкой на груди и кружевом на рукавах. Очень смелый, рискованный фасон с затянутой в корсет талией, с изощренными узорами из бисера и драгоценными камнями по бокам юбки. Эмма в жизни ничего подобного не видела. Супруг ее также смотрелся весьма импозантно, хотя сфокусировать внимание на нем, когда рядом была Эвелин, превращалось в весьма непростую задачу. Несколько секунд спустя в вестибюль спустился Клод Ожье и, улыбаясь, направился к своим друзьям. Его костюм привлекал к себе гораздо большее внимание, чем одежда многих других джентльменов: темная брючная пара была скомбинирована с ярким жилетом медового, под цвет его глаз, оттенка.

– Сомнений нет – это самый красивый мужчина, которого я когда-либо видела, – восхитилась Эмма, неожиданно почувствовав себя значительно лучше. Наряд Эвелин Спенсер и янтарные глаза Клода Ожье стоили сверхурочной работы последних дней. Шаожань негромко рассмеялся в ответ на последний комментарий девушки, не сводя с четы Спенсеров заинтересованного взгляда, но все же ничего не сказал. Эмма, не скрывая своего разочарования, прищелкнула языком. Ей очень не хватало ее старых друзей: Виггинс или Зои отреагировали бы на красоту Клода намного более живо. Она попробовала сменить тему.

– Видел булавку на галстуке мистера Спенсера? – спросила она Шаожаня. – Запросто могу ее с него снять, стоит мне только захотеть.

Шаожань выгнул бровь – то ли в изумлении, то ли недоверчиво.

– Ты думаешь, что сможешь подойти вплотную к здоровому и трезвому мужчине и снять у него с галстука булавку, а он при этом ничего и не заметит?

– Я не только думаю, что смогу, я уже такое делала. Фокус заключается в том, что…

В эту самую секунду кто-то появился у них за спиной, на самом верху пожарной лестницы. Джонатан Поул с ярко пылающими щеками, ни слова не говоря, опустился на пол рядом с Эммой после некоторого колебания. Шаожань и Эмма, встревоженные и удивленные, во все глаза глядели на него.

– Джонатан! – радостно воскликнула она. – Добро пожаловать!

Мальчик несмело им улыбнулся.

– Я так и думал, что вы, наверное, здесь, только вот не знал, захотите ли вы меня видеть.

– Что? Почему это мы не должны хотеть тебя видеть? – опешил Шаожань.

Джонатан пожал плечами, рассеянно глядя вниз, на оживленную группу гостей в холле.

– Потому что я целых два дня от вас прятался, – честно сказал он. – Ну, не именно от вас, а вообще ото всех.

Шаожань махнул рукой, показывая, что это ерунда. Ясно было, что он старается не придавать этому значения, чтобы не огорчить друга, но Эмма заметила, что ему стало намного легче, как только Джонатан решил-таки вернуться в реальный мир. Казалось, что он пребывает в замешательстве и не решается заговорить, потому что не знает, что сказать. Как будто бы стоит ему произнести неправильные слова, как Джонатан тут же взмоет вверх и навсегда исчезнет.

– Ты как раз вовремя, – сказал наконец Шаожань. – Эмма собиралась продемонстрировать мне свои удивительные таланты по части воровства.

– Как члены-основатели «Сыщиков с Нанкин-роуд», – сказала она, стараясь подыграть Шаожаню, – вы должны овладеть некоторыми основными приемами. Умение стянуть у джентльмена булавку для галстука – неплохое начало.

– А я и не знал, что я тоже вхожу в «Сыщики с Нанкин-роуд», – отозвался Джонатан, с любопытством уставившись на Эмму. – И даже не подозревал, что «Сыщики» открыли свой филиал в Шанхае.

Шаожань снова рассмеялся, и Эмма окончательно осознала, как же он тревожился из-за Джонатана. Бросив на девушку признательный взгляд, он сказал:

– Что-то я не уверен, что мы сможем достичь уровня первого состава команды, – пошутил он.

– Единственное, что вам для этого нужно, – это немного практики, – возразила Эмма. – Как наблюдатели вы оба пока что не очень-то продвинулись.

– Я уже начал запоминать родинки, – жалобно сказал Джонатан. – У Маргарет есть одна, под правым ухом.

Шаожань опять засмеялся, и казалось, вот-вот что-то скажет, но слова замерли у него на губах, когда он увидел, кто появился в вестибюле отеля.

– А я думал, что он не собирается идти на этот праздник, – в полном изумлении проговорил он.

Речь шла о мистере Поуле, отце Джонатана. Он принарядился для этого выхода и в данный момент приветствовал кое-кого из гостей, все еще ожидавших своей очереди сесть в экипаж. Выглядел он беззаботным и расслабленным, и Эмма немедленно испытала соблазн плюнуть ему на голову с высоты пожарной лестницы.

– Он же никогда не ходит на такого рода мероприятия, – пробормотал оцепеневший от изумления Джонатан. – В жизни он не посещал многолюдных мероприятий. И хорошо знает, что ему нельзя появляться среди толпы, – повторил он. – Я просто не понимаю, что он задумал.

Эмма не сразу поняла, в чем проблема. Вполне вероятно, что мистер Поул – кретин, по меньшей мере субъект, не вызывающий доверия даже у собственного сына, однако тот факт, что хозяин отеля «Белгравия» решил пойти на открытие Большого казино, не был в ее глазах чем-то из ряда вон выходящим. Она чувствовала: что-то от нее ускользает.

Но она покорно молчала и ждала, пока Шаожань и Джонатан обменивались многозначительными взглядами. Если причастные к этой тайне решили ее не посвящать в детали, то ничего другого ей не оставалось, кроме как уважать их волю. Может, это и к лучшему, подумалось ей. Меньше знаешь – крепче спишь. Для нее намного полезнее будет приложить все свои усилия к построению новой жизни в Шанхае вместе с Элис и Маргарет.

Но такие мысли бродили в ее голове недолго. Когда она вернулась к себе в комнату, поужинав с Джонатаном и Шаожанем в кухне «дома» на последнем этаже, и стала раздеваться, чтобы лечь в постель, то вдруг заметила, что в кармане ее вязаной кофты что-то лежит. Это оказалась записка, написанная красивым детским почерком. Осторожно, убедившись, что Элис чем-то занята и на нее не смотрит, Эмма достала листок и прочла:

Приходи в полночь – встретимся на лестничной площадке второго этажа. У меня есть одна мысль относительно того, кто угрожал мистеру Поулу в той записке, и я бы хотел ее проверить.

Фа Шаожань (член-основатель «Сыщиков с Нанкин-роуд», насколько я понимаю)

P. S. Сунуть листок бумаги в карман упрямой и недоверчивой девушки так, чтобы она этого не заметила, – дело намного более трудное, чем стянуть