Наконец-то дома! Захлопнув за собой входную дверь, Олег прижался к ней спиной и стоял так несколько секунд. Уже второй раз за последнее время он с искренней радостью возвращался в эту квартиру. Сейчас все радовало глаз и казалось родным: и потертые обои, и вздутый линолеум, и неизменное бурчание телевизора в гостиной.

В дверях появилась Инна Михайловна. Ее лицо не выражало радушия.

– Нагулялся? – сердито спросила она и всплеснула руками: – А это что такое?

Олег только теперь заметил, что держит в руках бутылку пива, которую нес для Паши. Ему не хотелось вдаваться в подробности и рассказывать о событиях сегодняшнего вечера, поэтому он сказал:

– А что тут такого? Пиво все пьют.

– Ты мне на всех не кивай. Еще не хватало, чтобы ты алкоголиком стал.

– Да ладно тебе, мам. От бутылки пива уже алкоголик.

– А все с одной бутылки начинается. Еще школу не кончил, а уже по ночам шляешься.

– Я у Паши был.

– Это он тебя пить учит? Нашел товарища. Бездельник. Его бы в армию, а он спрятался. Сидит целый день в игрушки играет, здоровый лоб. И ты туда же. Что тебе там, медом намазано? Тебе компьютера мало? Надо еще там деньги просаживать?

– Ма, я не играл.

– У вас с ним другое занятие. Пиво хлебать. Тебе об учебе думать надо, а не собутыльников искать.

Несправедливые обвинения, как камни, летели в испуганную, ищущую покоя душу.

– А ты чего достигла со своим образованием? Чтобы торговать на рынке, не надо было ходить в университет.

Слова вырвались, прежде чем Олег подумал о том, что говорить этого не следовало. На глазах у Инны Михайловны выступили слезы, и она тихим голосом с обидой произнесла:

– Между прочим, я делаю это ради тебя. Я себе лишней тряпки не куплю. Похоронила себя, хожу как старуха. Все для тебя, чтобы только тебе было хорошо, чтобы у тебя все было.

В глубине души Олег понимал, что это правда, и ему надо бы попросить у матери прощения, но бунтарь, поселившийся в нем, не желал носить на себе веригу чьих-то жертв. Вопреки здравому смыслу, который диктовал ему извиниться за грубость, он выпалил:

– Я от тебя ничего не требовал. И не надо меня все время попрекать. Это моя жизнь, понимаешь? Тебе хочется, чтобы я все время держался за твою юбку? Так вот, я уже не ребенок, ясно?

Больше они не разговаривали. Молчание и запах валерьянки – непременные атрибуты их повседневного общения. Обычно Олег не выдерживал этого психического воздействия и сдавался, но на этот раз запах лекарства вызвал у него лишь раздражение. Он был уверен, что мать нарочно принимает успокоительное, в пику ему, мол, довел ее до приступа. Она пила капли после каждой ссоры, хотя никогда не обращалась к врачу.

Скоро Инна Михайловна собралась и ушла к соседке.

«Если плохо себя чувствуешь, не будешь ходить по гостям», – язвительно подумал Олег, услышав, как захлопнулась дверь. Впрочем, злость в нем перекипела. Он понимал, что переборщил, но с другой стороны нервы у него и без того были наэлектризованы, а тут еще мать со своими нотациями. Паша ей не угодил. Интересно, как бы она запела, если бы узнала, во что ее сын влип на самом деле?

При воспоминании о громилах, от которых ему чудом удалось сбежать уже два раза, у Олега заныло под ложечкой. От таких мордоворотов защиту у мамочки не найдешь. Это не игра в песочнице. Здесь замешано что-то серьезное. Но что? Жизнь подкинула Олегу задачку, в которой было слишком много неизвестных, и пока что ни одного решения.

Все происходящее походило на дурной сон или на бред сумасшедшего, но никак не на реальность. В одночасье размеренная, унылая жизнь пустилась вскачь, как взбесившаяся лошадь, и понеслась, не разбирая дороги. Неужели всего пару недель назад его волновал трояк по химии? А отказ Маши пойти с ним на концерт воспринимался, как вселенская катастрофа? Сегодня прошлые неприятности казались смехотворными.

Кадры произошедших событий мелькали так быстро, что у Олега не хватало времени их осмыслить и пережить. Словно неопытный пловец, попавший в шторм, он едва избегал одного несчастья, как на него волной накатывало другое. Они набирали мощь, точно стремились перещеголять друг друга. Стычка с компанией Земского и привод в милицию были лишь прелюдией к настоящему кошмару. Главная угроза исходила от диска и от людей, которые за ним охотились.

Кто они? Кто такой Женя? Почему длинноволосый дал его сотовый и велел ему позвонить? Может, он хотел сбагрить диск и тихо исчезнуть? И что значила фраза: «Я поменял программу. Ты не из глюка»?

Олег снова вспомнил, как из заснеженного дворика в самом центре города на его глазах похитили ничего не подозревающего незнакомца, который по чистой случайности оказался в черной куртке и вязаной шапочке.

Но почему?

Почему?!

ПОЧЕМУ?!!

Если длинноволосый, и впрямь, спихнул опасную игрушку первому встречному – это было низко и подло. В Олеге вскипела злость, но при мысли о распростертом в луже крови безжизненном теле, ему стало стыдно. Как бы то ни было, длинноволосый за все заплатил с лихвой.

Умирая, он передал эстафету. Теперь бомба замедленного действия была в руках у Олега. Он по уши увяз в историю, из которой не видел выхода. Мало того, что за ним охотились какие-то сомнительные личности, да еще эти необъяснимые видения, из-за которых возникло столько неприятностей.

Впрочем, у каждого явления имеются и положительные стороны. Ведь сумел же он угадать цифры телевизионного лото. Наверняка с таким же успехом можно выигрывать где угодно: хоть на ипподроме, хоть в Лас Вегасе. Возможно, поэтому Женины дружки и гоняются за диском? А заодно хотят убрать ненужного свидетеля и конкурента. Но у них нет способности к ясновидению, а у него есть!

Олег воспрянул духом. Может быть, все обстояло не так уж плохо? Телепатия – это шанс выбиться из серой массы, и его нельзя упустить. Решение пришло само собой. Он больше не станет звонить никакому Жене. Нужно просто растворится в толпе и ждать. В конце концов они отстанут, и уж тогда он сумеет ухватить удачу за хвост. С даром телепатии он не пропадет. Хочешь – играй на бирже, хочешь – открой фирму типа «Колдун в сотом поколении». Да мало ли как можно заработать!

Мечты о предстоящем успехе увлекли Олега в мир грез, но настойчивый звонок в дверь вернул его к реальности. Все страхи возвратились вновь. Оцепенение сковало Олега, как будто он, как герой Кафки, превратился в покрытого твердым, хитиновым панцирем жука. Он продолжал сидеть за столом, а в мозгу, испуганно метались вопросы. Кто это? Неужели, за ним уже пришли? Что делать? Может, просто не открывать дверь?

Он на цыпочках вышел в прихожую и, затаив дыхание, заглянул в глазок. Свет в холле не гасили даже на ночь, но сейчас там стояла зловещая темнота. Перегорела лампочка? Или ее кто-то выкрутил? Слишком подозрительное совпадение.