– Как славно поют, – умилился худощавый мужик. – Ажни слезы проступили… А мы на днях еще дитятко схоронили, сынка на этот раз. Колики проклятые, чтоб их!..

– Опять же, планида, cтало быть, не горюй. Господь забрал его так скоро, потому он ему там нужнее. Отцу Небесному видней, что мы против его воли?.. Раскайся, исповедуйся и живи дальше… Погоди, а кто ж, тово, спровадил барыню и хранцуза на тот свет? Не разбойник ли ваш… как его… Кручина? Молва идет, он тут у вас шороху-то навел!

– Ведется дознание, с Петродару нижний земский суд понаехал. Вон у покосившегося креста высокий ахвицер с бадиком стоит, он и будет главный дознаватель.

– Видный из себя, внушительный! Ништо, распутает дело?.. А как шло шествие к погосту? Важно?

– Ва-а-жно! Вся дорога от церкви до кладбища усыпана еловыми да сосновыми лапами. Двое несли крышки гробов, двое – иконы, следом ступало духовенство с молитвами, потом помещики, дворовые c венками, ну, и крестьянство…

– Народу-то здесь, и не перечесть!.. Смотри-ка, Ермолай, военный какой-то припозднивши. По погосту мчится, словно за ним, прости Господи, черти гонятся!

– А-а, это заседатель. Он всегда так, шагом почти не ходит.

Оставив позади кладбищенский вход, Зацепин стремительно приближался к месту, где собралась траурная толпа. Увидя одиноко стоящего расследователя, он круто изменил свой маршрут, едва не сбив по пути один из ветхих крестов. Через минуту он уже объяснялся, прерывисто дыша и повесив голову:

– Виноват,Евстигней Харитоныч, припоздал. Кутру планировал вернуться, нопопросту проспал. Перебрал вчера с купцом Лариным немного, в буфете при галерее посидели, и вот результат.

– Любишь ты, брат, в буфете дербалызнуть!.. Ну, да ладно, что там у нас с заданиями?

– Все, как есть, исполнил, – оживился поручик. – Выпил уже потом, к концу дня… Не судите строго, конь о четырех ногах – и то спотыкается.

И он подробно рассказал об итогах своей поездки в Петродар, не забыв упомянуть о подозрениях к младшему Матвеевскому и склоку с молодым Онобишиным, прерванную появлением квартального надзирателя.

– Говоришь, не нашел в суде документы братьев Матвеевских. Это ничего, они мне уже кое-что написали. Дай-ка сюда бумажку!

Сверив список покупок со стихами, написанными с его слов братьями, Хитрово-Квашнин озабоченно покачал головой. Огорченно вздохнул и Зацепин.

– Не получилось у нас с тобой, Ардалион Гаврилыч, выявить преступника таким способом. Выходит, список составлен неизвестно кем. Что ж, надо двигаться дальше, мы не должны опускать руки… Жаль, что сиделец в лавке Клюева не вспомнил хотя бы имени дворового с охотничьим списком… Сомнений нет, возвращался он со своим спутником через хутор купца Котельникова не куда-нибудь, а сюда, в Нижнюю Абловку… Хм-м, мои подозрения подтверждаются: этот злостный ненавистник французов, Кручина, мог прикончить Сирро. Да, вчера вечером за Малым Самовцом разбойники напали на обоз купца Талдыкина. Деньжатами разжились, лошадей взяли и отпустили бедолагу на все четыре стороны… Но Беклемишева убил не Кручина. Это сделал кто-то из наших помещиков или помещиц. В этом я более, чем уверен!.. Тебе, мой друг, снова придется проехаться по усадьбам с опросами дворовых и крестьян. Этого требует дело. Ничего, Ардалион Гаврилыч, мы отыщем преступника, иначе и быть не может!

У могил дьякон возгласил: «Приидите, последнее целование дадим, братие». Хитрово-Квашнин и Зацепин присоединились к толпе, простились c усопшими и под громкую «Вечную память» бросили на опущенные гробы по горсти земли. Когда могилы засыпали и поставили на них кресты, все поклонились и начали расходиться. Черновы объявили, что поминальный обед состоится в их имении, как и положено, на третий день после похорон.

Расследователь и временное отделение суда вернулось в имение Вельяминовых. В столовой их ждал обед из стерляжьей ухи, бараньего бока, окорока с сыром, говяжьих котлет, пирога с дичиной. Стол украшали салаты, винегрет, граненые графины c разными наливками.

Прием пищи проходил в невеселой обстановке. Лица у присутствующих были серьезны, разговоров почти не возникало.

– Вот и проводили мы в последний путь француза и Чиркову, – вздохнул Вельяминов, пригубив малиновой наливки. – Земля им пухом, как и бедному Беклемишеву, которого, по всей видимости, предали земле на городском Евдокиевском кладбище… Как восприняли гибель несчастного корнета его близкие, Ардалион Гаврилыч?

– Мать едва не хватил удар, была белее полотна, – сказал Зацепин, подбираясь с вилкой и ножом к запеченному бараньему боку. – Сестра расплакалась, еле успокоили, бедняжку.

– Не мудрено, потерять сына и брата, который был еще так молод! Таким же юным погиб мой двоюродный племянник не так давно – лошадь сбросила его в скачке прямо на кучу битого кирпича. Умер по дороге в дом. Мать страшно убивалась, ее пришлось несколько раз приводить в чувство нюхательной солью, а отец, тот поседел в одну ночь.

– В прошлом годе племянница моя скончалась от укуса гадюки, – хмуро произнес Соколовский. – Пошла с подругами в лес по грибы и наткнулась на краю полянки на змею. Руку к грибку не успела протянуть, как та прокусила ее. Не заметила ползучую тварь в густой траве, вот оно как. Шестнадцать только-только исполнилось Лизавете, горю родителей не было предела.

– Нет, это весьма печальная тема… Лучше скажите, Евстигней Харитоныч, как ваше расследование? Продвигается? Вот и господин Зацепин вернулся из Петродара, скорее всего, выполнив все ваши поручения. Или, все же, вы… are at a dead end, встали в тупик?

– Никакого тупика! – возразил Хитрово-Квашнин. – Работаем, разбираемся, больше ничего сказать не могу.

– Дайте надежду, Евстигней Харитоныч, – просительно произнесла хозяйки имения. – Который день хожу сама не своя.

– Можете быть уверены, Анфия Саввишна, я сделаю все возможное, чтобы изобличить преступника. Повторяю, все возможное…

В самом конце обеда Хитрово-Квашнин, попробовав каждое из блюд и выпив несколько рюмок сливовой наливки, сказал Зацепину:

– Ардалион Гаврилыч, отдохнешь немного, поезжай вместе с Соколовским и Дьячковым на опросы. А я зайду в библиотеку, почитаю что-нибудь. Мне необходимо отвлечься, чтобы с ясным умом снова взяться за расследование. Помнишь, как я между делом перелистывал «Последнего из могикан» в Отраде?

Cлова эти донеслись до слуха Вельяминова. Выпив рюмку, он обратился к расследователю:

– Слышу, почитать собрались, Евстигней Харитоныч?.. Упомянули «Последнего из могикан». Я к тому, что у меня есть не только этот роман Купера, но и его «Пионеры» с «Прерией». Тема эта мне полюбилась с детства, c тех самых пор, когда отец привез из поездки во Францию «Аталу» и «Рене» Шатобриана. Если пожелаете, найдете все это на полках моей библиотеки.

– Спасибо, Роман Иваныч. Непременно почитаю что-нибудь из этого.

Хитрово-Квашнину хватило около двух часов, чтобы, сидя в глубоком кресле не только одолеть рекомендованную «Аталу», но