и немного вздремнуть. Очнувшись от сна, он закурил трубку и хотел было уже встать, как в комнату заглянул Вельяминов.

– Шатобриана читали?.. Давненько я не брал эту повесть в руки, но помню, что в ней сын вождя натчезов Шактас попал в плен к мускогам и семинолам, которые приговорили его к сожжению в их главной деревне, Аппалачиколе. Так?

– Память вам не изменяет, сударь.

– Атала, дочь вождя и полукровка-христианка, помогла молодому воину бежать. Скитаясь с месяц по дебрям Северной Америки, они нашли приют в христианской миссии. Атала полюбила Шактаса, но из-за обета безбрачия в отчаянии лишила себя жизни, приняв яд… Печальный конец, не правда ли?

– Повесть трогает, будит в нас светлые чувства. Все мы в какой-то мере сентиментальны.

– Да, конечно… А вот сейчас я вам кое-что покажу!

Вельяминов пошарил в одном из книжных шкафов и достал с полки большой альбомный лист. На нем были нарисованы контуры восточной части Северной Америки с главным реками и местоположением индейских племен. От южной оконечности Флориды до Гудзонова залива тянулись помеченные пунктиром охотничьи угодья тимуква, семинолов, криков, катавба, тускарора, поухатанов, делаваров, могикан, абенаков и монтанье. Всю окружность карты испещряли рисунки вождей в головных уборах из орлиных перьев, вигвамов, щитов, мокасин, боевых топоров, палиц, луков и стрел.

– А?.. Как вы на это посмотрите? – Хозяин имения присел в кресло и достал сигару. – Нарисовал лет в тринадцать-четырнадцать.

– Достойно внимания, это делает вам честь!

– Thank you!.. Анфия Саввишна, уложив дочку спать, пошла прогуляться в компании гувернантки. А я к вам из кабинета, просмотрел хозяйственные бумаги, почитал кое-что из Адама Смита. В который раз прихожу к выводу, что в постулатах шотландца нет ничего заумного, они просты и доходчивы. К примеру, как вы оцениваете концепцию «невидимой руки»?.. Что до меня, то экономист сто раз прав: благо общества напрямую зависит от обмена продуктами труда одних людей с другими. Делая шаги в собственных интересах, человек тем самым способствует процветанию страны. Возьмем пекаря, разве хлеб он печет из любви к ближнему? Отнюдь нет, для заработка. Чтобы у общества появилось благосостояние, этому обществу необходимо трудиться, учит Смит.

Тружусь, по силе возможности, и я. Сажаю деревья, завожу новые пруды, очищаю старые, расширяю барскую запашку. У меня доля от продажи хлеба составляет 50-60 процентов от общего дохода. Работают две мельницы, дают большое количество лугового сена сенокосы. В саду и оранжерее созревают не только яблоки, вишни и сливы, но и персики с абрикосами.

Повышать доход нам, помещикам, необходимо. Надо без всяких условий вводить многополье, травосеяние, смело применять молотильные и веяльные машины. Иной дворянин загорится на месяц-другой, спустит деньги на покупки, рассует их под навесы и по амбарам, да и сядет, сложив руки! Вы думаете, так поступают одиночки? Как бы, не так, каждый второй! Нашим помещикам не хватает самого обычного терпения. Они ленивы, праздны, лишены энергии. Вести хозяйство нужно твердой рукой, только тогда будет результат, только тогда появится…

Речь последователя идей Адама Смита прервала его супруга. Вбежав в библиотеку, она в отчаянии бросилась к нему со словами:

– Дорогой, меня только что ограбили!

– Кто? – брови хозяина имения поползли вверх. Его глаза недоуменно взирали на взволнованную жену.

– Этот проклятый Кручина с дружками! Бедная Аннет при виде этих разбойников упала в обморок, еле привела ее в чувство! С меня сняли колье с кулоном, золотой браслет, обручальное кольцо, печатку с агатом, перстни. Видишь, какие синяки на руках?!

Руки и предплечья Анфии Саввишны действительно были покрыты темными пятнами, грозившими в скором времени превратиться в полноценные синяки.

– Где это случилось?

– Мы с Аннет решили сходить в рощу…

– После всего случившегося – в рощу! – вскочил на ноги Вельяминов, незажженная сигара в его пальцах превратилась в труху. – Дорогая, как тебе могла взбрести эта идея в голову! У нас превосходный парк, гуляй, сколько хочешь… Но что об этом сейчас говорить? Евстигней Харитоныч, вы со мной? Я иду собирать людей!

– Можете рассчитывать на меня, – откликнулся штабс-ротмистр. – Кручину необходимо изловить не только за этот грабеж, но и еще кое за что. Этот подлец подозревается в убийстве Сирро и попытке устранения Деверье… В каком месте вас остановили разбойники, Анфия Саввишна?

– На той самой поляне, где были убиты Сирро и Беклемишев. Мы только хотели на нее взглянуть одним глазком, и сразу назад. А вышло вот что.

– О, эта гадкая поляна! – воскликнул Вельяминов. – Ее бы надо прозвать Чертовой!

– Главарь высокий, худой, лет сорока? – взглянул Хитрово-Квашнин на дворянку.

– Да, таким он мне и показался. Глаза черные, пронзительные, как иголки. Снимайте, говорит, побрякушки с барыни, ребята. Нам они нужней!..

– А как выглядели другие?

– Другие… В картузах, мятых длинных сюртуках, темных штанах и сапогах. Один высокий, вроде Кручины, с небольшим брюшком, все отдувался, пока снимал с меня драгоценности. Другой, тот пониже, но пошире в плечах, волосы светлые и тусклые, словно пакля. И тому и другому не больше тридцати… Ради Бога, изловите этих подонков!

ГЛАВА 14

На поимку местных разбойников выехала бричка c дворянами и две подводы с дворовыми людьми. Хитрово-Квашнин и Вельяминов были вооружены пистолетами, остальные – ружьями и вилами. Даже Митрофан прихватил с собой на козлы топор с крепким длинным топорищем. Штаб-лекаря оставили в усадьбе, в таких мероприятиях от него было мало проку.

На месте выяснилось, что к известной поляне следы трех пар сапог вели с запада, со стороны Семеновки, а от рощи спускались к Вихляевке, сухой балке, выходившей к речке. По всему было видно, что разбойники заметили прогуливавшихся женщин на пути к оврагу. На речном берегу, однако, их следы терялись. Вероятно, разбойная троица села в лодку и переправилась на ней на другой берег.

– Куда они направились? – спросил Вельяминов, оглядывая своих людей. – К Козловке, в сторону Ивановки или на восток, в междуречье двух Самовцов?

Поговорив между собой, крепостные cтали склоняться к третьему варианту.

– К оврагам и топям, ваша милость. Туда их тянет, там они, черти, скрываются.

Послышался шорох травы. Со стороны деревенской околицы к берегу не спеша спускалась одинокая широкоплечая фигура в охотничьем кафтане. Вскоре стало ясно, что это Аблов.

– А я думаю, что за телеги гремят по оврагу, – проговорил помещик, дымя трубкой. – Ружья, гляжу, у всех, вилы… На кого охотимся-то?

– На Кручину и его дружков, – сухо ответил Вельяминов, едва взглянув на отставного поручика. – Они только что ограбили мою супругу.

– Что?! – рявкнул Аблов, сжав трубку так, что побелели суставы пальцев. – Вот, скоты! Грабить слабую, беззащитную