сети на страницу Петра, она думает о нем, она видит его во снах. Подруга говорит ей, что она поступила правильно, что Петр ее недостоин, что скоро найдется другой, лучше прежнего во всех отношениях, но ее слова ощущаются как пустой звук и даже злят («Откуда ты знаешь??? Тебе легко говорить, у тебя все в порядке, ты не можешь меня понять!»). Скоро Мария уже не понимает, по кому именно она так тоскует: именно ли по Петру или по своему ощущению, которое появлялось у нее рядом с ним, ощущению покоя и расслабленности. Эта пытка длится и длится, пока, наконец, поздно ночью не приходит сообщение от Петра: «Как ты?»

В этот момент земля уходит из-под ног Марии, она ощущает мгновенное облегчение и радость. Она мирится с Петром, и отношения восстанавливаются. Позитивные переживания от близости снова выходят на первый план, негативный опыт удерживается на расстоянии. Подруга недоумевает, Мария хладнокровно (восстановление связи с Петром придает ей сил) заявляет ей, что кризисы бывают во всех отношениях, и просит воздержаться от комментариев по поводу происходящего. Себе она говорит, что Петр – живой человек со своими недостатками. Еще некоторое время она будет пребывать в блаженном упоении близостью – до тех пор, пока снова не начнет переполняться резервуар, удерживающий негативные переживания в отношениях.

Именно глубокая потребность в успокаивающей близости и характерное расщепление образа партнера, отношений, самого себя лежит в основе так называемых «эмоциональных качелей» и многократных расставаний и воссоединений, столь обычных для зависимых отношений.

Интересно, что описываемая динамика повторяется и в том случае, если речь идет о нарциссически организованной личности с выраженными контрзависимыми паттернами в поведении, но внутренняя картина переживаний здесь имеет несколько иной характер. Нарциссическая личность нуждается в близости никак не меньше, чем зависимая, однако эта потребность ею отрицается. Образ партнера (а также свой собственный и образ отношений) также характеризуется полярностью и расщепленностью на «черное» и «белое», однако в сознании удерживается скорее негативный аспект образа партнера и отношений. «Зачем мне он(она), сплошное напряжение для меня, я не могу быть собой, не могу делать то, что хочу, то, что мне нужно, этот человек поглощает меня» – это то, что ясно представлено в сознании. Позитивные аспекты образа партнера игнорируются и удерживаются на периферии сознания, если вообще допускаются до него. Основной вектор поведения отражает уход от близости, однако в какие-то моменты внезапно человек ощущает острую потребность в другом и острое желание раствориться в нем, пережить успокоение. Соединение с другим происходит неожиданно, переживается как «приступ», вслед за которым наступает обесценивание партнера и отношений, потому что в этот момент человек находится в контакте лишь с негативными аспектами их образа. Какая-то часть нарциссической личности в этот момент очень горюет об утраченной близости и стремится к ней, однако эта часть личности ею самой расценивается как слабая, «слюнтяйская» или очень уязвимая, не уважается и отодвигается на задний план; часто сам человек находится с нею в плохом контакте или не осознает ее существования. Вне внезапных, неожиданных приступов проявления потребности в близости партнер обесценивается, воспринимается как назойливо преследующий, в отношении него выдвигаются многочисленные требования, к нему предъявляются претензии, которые воспринимаются как обоснование того, что от партнера «нужно держаться подальше». Тем не менее для нарциссической личности характерна такая же потребность в «океанической близости», как и для зависимой, просто отношения с этой потребностью у нее более сложные: она отрицается или воспринимается как глубоко постыдная слабость.

Давайте двинемся дальше и рассмотрим следующую особенность понимания зависимой личностью близости и близких отношений, которая обозначается как игнорирование или обесценивание различий.

Разобраться с этой особенностью нам будет просто, если принять во внимание интенсивность потребности зависимой личности в близости-слиянии. Ведь различия между партнерами именно потому игнорируются и обесцениваются, что они воспринимаются как угроза такой близости, где нет ты и я, где есть только мы. Лучшей, на мой взгляд, иллюстрацией обсуждаемому здесь феномену являются строчки популярной некогда песни Мурата Насырова «Я – это ты, ты – это я»:

Я – это ты, ты – это я,

И никого не надо нам.

В зависимых отношениях поэтому обычно отсутствует коммуникация, направленная на выявление и исследование индивидуальной позиции каждого из партнеров, на прояснение и выражение их потребностей.

Мария находится в блаженной фазе отношений с Петром. Она счастлива, что у нее есть эти отношения и это эйфорическое «мы», в котором тепло и безопасно и в котором существование приобретает осмысленность, а окружающий мир воспринимается не серым и безжизненным, а наполненным красками. Ей очень хочется сделать для Петра что-то приятное, порадовать его. Как же она поступает?

Мария очень любит чебуреки и прекрасно их готовит. Самыми вкусными получаются чебуреки с бараниной, это кулинарная гордость Марии, беспроигрышное блюдо, которым она неизменно производит впечатление на гостей и знакомых, когда хочется блеснуть. В воскресенье, перед тем как поехать в гости к Петру, Мария встает в шесть утра и принимается за дело, столь хорошо ей знакомое. Она готовит фарш, потом замешивает тесто. Мария – сова, встать так рано для нее задача не из легких, но чего не сделаешь ради дорогого человека. Вся в поту, пыхтя, к девяти часам утра она дожаривает последний чебурек, быстро одевается и мчится домой к Петру, предвкушая его восторг и ожидаемые похвалы своему искусству. Петр не открывает ей дверь довольно долго – выясняется, что вчера у него была встреча с одноклассниками, окончившаяся поздней ночью, и после вчерашних возлияний у него болит голова. Марии очень хочется порадовать его чебуреками, однако не получается. Петр отказывается попробовать их, потому что он терпеть не может даже запаха баранины и, кроме того, сегодня с утра ему не хочется есть. Он говорит, что скоро приедут друзья, с которыми он был этой ночью, чтобы продолжить вчерашнюю встречу и поиграть в настольные игры, и просит помочь ему – выгулять собаку, пока он будет приводить себя в порядок.

Обиженная таким отношением к ее чебурекам и расстроенная Мария соглашается и уходит гулять с волкодавом Петра, которого очень боится (в детстве ее неоднократно кусали собаки), а затем восемь с половиной часов находится в обществе друзей Петра и играет с ними в настольные игры. На столе появляется спиртное, и Мария в первый раз в жизни пробует зубровку и коньяк. Вообще-то, даже запах крепкого алкоголя ей неприятен, но на столе нет ничего более легкого, к тому же и Петр,