– А почему это должно меня смущать?

– Я даже выгляжу не так, как парни должны выглядеть.

– По-моему, ты очень милый, – Зоря останавливается и берет меня за руки. – Я старше тебя почти на год. Тебе ведь хорошо со мной?

– Хорошо.

– Тогда зачем об этом думать? Возраст никак не мешает.

– Ты школу раньше меня закончишь. Когда станешь студенткой, придется встречаться со школьником, – говоря это, начинаю фыркать и посмеиваться, представляя нас с Зорей так далеко.

Кажется, эти годы растянутся на вечность.

– Ну и что? Пока нам хорошо вместе, остальное не имеет значения. А еще, – она хитро смотрит на меня, – я заметила, что ты выглядишь иначе.

– Правда? – почему-то удивляюсь я, хоть и намеренно тщательно расчесывал волосы и подбирал футболку.

– Тебе идет. Приятно осознавать, что сегодняшняя встреча важна не только для меня.

Мы продолжаем гулять и разговаривать. Все мысли о ссоре с Тёмкой улетучились. Я живу сейчас, в моменте, когда нам с Зорей никто не мешает. Проголодавшись, заходим в кафе и покупаем еду, оплатив счет пополам. Потом доходим до леса. Зоря показывает пустующие кормушки, которые они развесили с Макаром Александровичем. В некоторых стоят поилки.

– Сень, у меня к тебе просьба.

– Какая?

– Если еще кто-нибудь из мальчиков попытается со мной заигрывать, не дай им этого сделать.

– Почему?

Зоря смотрит на меня и долго молчит. Я моргаю с совершенно невинным видом.

– Потому что я хочу, чтобы мой мальчик всем дал понять, что я уже встречаюсь с ним.

– Х-хорошо, – от волнения лезет глупая улыбка.

Зоря смеется и выводит меня из леса. Мы бредем по берегу моря, сняв обувь и неся ее в руках.

– Мне папа рассказывал, – говорит Зоря, переставляя одну ногу за другой по мокрой полоске песка. Волны облизывают ее стопы лишь наполовину, – когда встретил маму, у него жизнь изменилась. Вставать утром стало легче, хотелось обнимать весь мир, ведь он ощущал, как тот прекрасен. Я думала, что это что-то сказочное и не надеялась испытать подобное. Но с тобой мне так же хорошо, как моему папе было хорошо с мамой.

Едва не спотыкаюсь и не падаю на колени. Мне удается удержать равновесие. Повезло, что иду за Зорей, а она увлечена созерцанием своих ног, иначе бы посмеялась над моей неуклюжестью.

– Я тоже только о тебе и думаю, – срывается с губ. – Все время в блокноте про тебя пишу.

– Правда? – Зоря оглядывается и улыбается. – Покажешь, что написал нового?

– Покажу, но не сейчас.

Почему-то хочется посвятить ей стихи. И я даже знаю, как назову их.

– Умеешь ты интриговать, – Зоря показывает кончик языка и отворачивается, продолжая свой неторопливый путь вдоль берега.

Наконец мы отходим, отряхиваем ноги и обуваемся. Идем гулять, взявшись за руки, между которыми катается несколько прилипших песчинок. Они совсем не мешают нам наслаждаться компанией друг друга.

– Жаль, что вечер так быстро наступил, – вздыхает Зоря, когда мы подходим к ее дому. – Я бы еще погуляла, но пора домой.

– Ну, мы можем увидеться завтра, – улыбаюсь я.

Мы держимся за руки и рассматриваем друг друга, пытаясь запомнить лица. До завтра еще так много времени! А вместе хочется быть сейчас и навсегда.

– Да, давай увидимся, – Зоря тоже улыбается.

Я много раз видел в фильмах и сериалах, как взрослые люди томно друг на друга смотрят, когда хотят поцеловаться. Не знаю, как они понимают, что момент уже настал?

– Зорь…

– Да?

– Можно… Можно тебя в щеку поцеловать?

Она вскидывает брови и смущенно пожимает плечами.

– Можешь не спрашивать о таком, – она отводит взгляд и будто специально подставляет щеку, чуть склонившись.

Приподнимаюсь на носочках и быстро касаюсь губами ее щеки. Отстраняюсь, ощущая, как губы пульсируют от тепла и нежности ее кожи.

– Приятно-то как, – хихикает Зоря. – Ладно, Сень, – она нехотя оттягивает свои руки, высвобождая из моих. – Я пойду. Правда маме надо помочь…

– Пока, – машу ей и остаюсь у забора, пока Зоря не заходит в дом.

Кажется, это лето будет намного интереснее предыдущих.

* * *

Дни сменяются. Я помогаю бабушке и дедушке, общаюсь с Лёнькой и пропадаю на свиданиях с Зорей. Каждый раз, когда мы встречаемся, у нас возникают все новые и новые темы для разговоров. Нам не бывает скучно, и мы веселимся. А потом оба смущаемся, когда держимся за руки и робко целуем друг друга в щеки. Это происходит редко, но обоим приятно.

С Тёмкой мы почти не разговариваем. Только за столом бурчим друг другу что-то вроде «передай соль» или «дай перец». Он часто куда-то уходит и поздно возвращается. А мне, в общем-то, нет дела до его странных обид. Почему я должен всегда извиняться первым? Это он пытался доказать, что я не могу быть интересен девочке. Но я интересен девочке.

Однажды мы с Лёнькой решаем прогуляться до кафе. Он вдруг соскучился по молочному коктейлю с клубникой. Сказал, сил нет терпеть, пошли быстрее.

– Тёмка тебе ничего не говорил? – интересуется Лёнька.

– Нет. А должен был?

– Вы сильно отдалились.

– Он повел себя не как друг. Я не хочу с ним общаться после этого.

– Сень, ему же сейчас нелегко…

Я останавливаюсь и поворачиваюсь к Лёньке, отчего ему приходится сделать то же самое.

– Лёнь, вот серьезно. Сначала он не верил в то, что мне могут быть интересны отношения с девочками, а потом прямо при мне попытался увести мою девочку!

– У тебя есть девочка? – удивляется Лёнька.

Его особенность в том, что он любит погружаться в вымышленные миры, а реальный перестает замечать. Из-за этого порой возникают забавные ситуации, когда он узнает подробности об одноклассниках, о которых уже знают все. Я прикрываю веки и смотрю на него с шутливым осуждением.

– То есть, я не это имел в виду, – поправляется Лёнька. – Просто удивился, что не знаю об этом.

– А я не хотел говорить…

– Почему?

Медлю, подковыривая мыском сандалии песок.

– Потому что боялся осуждения. От вас обоих.

– Сень, ну ты чего? Я ведь всегда тебя поддерживаю, – расстраивается Лёнька.

– Прости, – дружески касаюсь его плеча. – Просто… Я не сразу понял, что у меня появились чувства. И хотел побыть эгоистом. Чтобы вы потом оба удивились