– Может, да, может, нет. Но он должен пытаться. Ведь я делаю то же самое, не так ли? Пытаюсь найти способ вернуться.

– Конечно. – Через несколько секунд Иэн добавил: – Можно спросить, почему мы разговариваем шепотом?

Я выпрямилась, перестав опираться на ограду.

– Не знаю! – засмеялась вместе с Иэном. – Хочу поехать туда завтра, узнать, вернулся ли он из своего путешествия.

– Я еду завтра в деревню, если захотите ко мне присоединиться…

– Хочу! – перебила его я, отрываясь от коня и хватая парня за руки в какой-то безудержной эйфории.

О боже! Кто бы мог подумать, что у Иэна такие сильные руки и…

Я, быстро отстранившись, попятилась. Мне стало неловко, что я так дотронулась до него, и еще более неудобно от того, что начала представлять его бицепсы под рубашкой с короткими рукавами.

– Прости, Иэн. Я увлеклась, – не имея сил взглянуть на него, я уставилась себе под ноги.

– Не извиняйтесь, сеньорита, – его голос звучал громче обычного. – Я уже понял, что ваши обычаи отличаются от наших. Нет причин просить прощения.

Я не могла увидеть его реакцию, но голос парня казался взволнованным. Испугалась, как бы он не решил, что я намекаю на что-то. Особенно после нашего разговора о женитьбе.

Попробовала исправить ситуацию. В конце концов, я девушка из двадцать первого века. Ради бога!

– У тебя… много арендаторов? – спросила первое, что пришло на ум.

– Нет, – его голос теперь звучал сдержаннее. – Всего несколько в маленьких владениях.

– Вы с этого живете? То есть это ваш доход?

– И это тоже. Мой отец оставил достаточно щедрое наследство. Но я больше занимаюсь лошадьми. Мне это нравится.

– Ты продаешь коней?

– Большинство из них. Мы выращиваем здесь очень хороших лошадей. На самом деле, даже королевская семья купила несколько, – гордо сказал он, складывая руки на груди и снова привлекая этим внимание к своим бицепсам.

Скрытые камзолом, они тоже выглядели превосходно. Как я не замечала этого раньше?

– Вот почему их тут так много. Я думала, отчего так много мускулов… ум-м… лошадей, если в поместье всего один экипаж… – Мои щеки зарделись.

– Мы выращиваем их и тренируем, а когда они уже готовы – продаем. Это очень прибыльная сфера и безумно приятная.

– Думаю, да. – Краем глаза я заметила, что он пытался не смотреть в мою сторону. Впрочем, без особого успеха. Я еще больше разнервничалась. У меня начали потеть ладошки.

Что происходит с моим телом?

– Мне это нравится, сеньорита София. Я люблю разводить животных. Это намного более благодарное занятие, чем выращивать кофе. – Иэн подошел ко мне ближе. – Вы не представляете, насколько я счастлив, что мои конюшни полны жеребят, которые скоро станут чистокровными жеребцами и будут служить многим семьям.

– Же-жеребцами? – глупо запнулась я, отступая на шаг. В данной ситуации слово не имело того оттенка, которым было окрашено в моем развращенном сознании.

– Конечно, мы выращиваем и кобыл, специально не выбираем, – улыбнулся он.

Эта красивая улыбка лишала меня равновесия.

– Но люди больше покупают жеребцов.

– А, понятно! – согласилась я и попыталась успокоиться, чтобы разговаривать с ним нормально.

Но возникла проблема: я абсолютно не могла сосредоточиться. Видя его крепкие руки, не способна была думать ни о чем другом, кроме как о том, чтобы сорвать с него рубашку и скользить пальцами по его мускулам…

– Если не возражаешь, Иэн, я пойду. Элиза ждет меня в зале для чтения, – поспешно сказала я.

– Позвольте провести вас туда, – учтиво предложил он.

– Нет! – закричала я. – Не нужно. Я знаю, как туда пройти. Оставайся со Штормом. Ему, наверное, необходимо… что-то нужное для коня.

Отлично. Мой мозг превратился в желе.

– Все хорошо, – медленно ответил он. – Разрешите задать вам вопрос?

– Валяй, – я была растеряна. У меня кружилась голова от путаницы возникших чувств.

Иэн тоже был озадачен.

– Задавай свой вопрос, – объяснила я, почувствовав усталость от необходимости объяснять значение всех слов, срывающихся с моего языка.

– Я совершил что-то, что вам не понравилось? – тревожно спросил он.

– Нет, – нервно ответила я.

– Так почему же вы убегаете?

Вот черт!

– Я? Убегаю? Что за глупость?

Он заметил. Конечно, он заметил.

Возможно, Иэн обратил внимание на мое смущение после прикосновения к нему?

Хуже! Может ли быть такое, что он заметил… любопытство, возникшее на моем лице, когда я дотронулась до него?

Еще хуже! Возможно ли, что фантазии, возникшие в моей голове, читались и в глазах?

Р-р-р!

– Только я пришел сюда, а вы уже торопитесь вернуться домой. Мне показалось, вам было весело со Штормом. И вдруг вы так разнервничались. Почему бы вам не остаться еще чуть-чуть? Мы можем погулять по территории поместья. Думаю, вам очень понравится, и прогулка недолгая…

– Не сейчас. Мне надо возвращаться. Я обещала Элизе. Кто знает, может, в другое время… – И я в спешке ушла, не беспокоясь о том, что он подумает.

Решит, что я трусиха! Даже лучше. Намного лучше, чем если сделает вывод, что я заинтересовалась им и его крепкими сильными руками, словно высеченными из гранита. И действительно, я не заинтересовалась!

Однозначно нет!

Меня очаровали книги, обнаруженные в зале для чтения. Книги обо всем: от философии до истории человечества, от многотомных исследований до классических произведений, бесчисленного количества классики.

Конечно я знала, что в 1830 году некоторые произведения уже были опубликованы, однако меня действительно поразило то, что я нашла издания таких авторов, как Эдгар Аллан По, лорд Байрон, Дени Дидро, Гёте, Шекспир, Антуан Галлан, Вальтер Скотт и многих других, о которых даже не слышала. Но одна книга привлекла мое внимание, едва я мельком взглянула на нее. По правде говоря, не книга, а издание в трех томах с надписью на первой странице: Написано Леди, Лондон, 1811. Книга в коричневой обложке была абсолютно новенькой. Я очень бережно взяла с полки первый том. Не то чтобы я нуждалась в этом, но мне было сложно осознать, что такая старинная книга (хотя, согласно надписи на второй странице, она была издана всего несколько лет назад) не распадется, если я возьму ее в руки. Пролистала несколько страничек, чтобы удостовериться в этом; и действительно – там были Элинор Дэшвуд, Норланд Парк, Эдвард Феррарс. Я очень бережно вертела в руках это первое издание «Разума и чувств», словно его сделали из драгоценного кристалла, который легко разбить.