– Тогда пара вопросов к вам…

Да! Был такой Толик! Работал года три назад, как раз в «Звуковом сувенире», потом ушел в армию, а сейчас вот вернулся, заходил… Фамилию Галя – бухгалтер – не помнила, но, в принципе, не составляло особого труда узнать. Как и адрес.

– А по домашнему адресу он не живет, – вдруг вспомнила Галя. – Он где-то в пригороде проживает. К нам как-то заглядывал – машинку чинил, напарница моя бывшая, Любовь Федоровна, попросила, она на пенсии сейчас…

В пригороде… Ладно, значит – через старую бухгалтершу…

– А он из пригорода на автобусе ездит?

– Почему на автобусе? Мотоцикл у него. Такой, салатового цвета или голубоватый. Я как-то в окно видела, как он на него садился…

– А марку? Марку мотоцикла не помните?

Бухгалтер неожиданно засмущалась:

– Ой… я ведь в них не разбираюсь совсем. Помню, что без коляски, да вот – цвет.

– А сиденье какое на нем – не заметили? Одиночное или, может, длинное такое, сплошное?

– Нет, не скажу…

– Что ж, спасибо и на этом!

– Да не за что… А что, Толик натворил что?

– Да нет. Так, проверяем…

В отделе кадров районного управления службы быта Мезенцев провозился часа полтора, пока наконец не отыскал списанное в архив личное дело с установочными данными Толика – Епифанова Анатолия Федоровича… В деле имелся и адрес, правда, только по месту прописки. Пришлось ехать, опросить соседей…

– Толик-то? Так он в деревне, там у родителев-то дом да-ак!

Соседи-пенсионеры оказались деревенскими…

– А родители-то ево умерли да-ак… Царствие небесное! Петрович – давно уж, а Макаровна – в прошлом годе преставилась… Деревня? Какая деревня? А-а! Дак Марково. Тут рядом, километров семь. Автобус ходит, да…

– Сто пятьдесят седьмой маршрут да-ак! Еще сто тридцатый – проездом… Народу много – там озера кругом…

Много народу – это было хорошо, не хотелось раньше времени привлекать к себе внимание. Да и навещать Толика сразу Максим вовсе не собирался – сначала хотелось понаблюдать, сплетни послушать…

Пенсионеры оказались правы – в автобус, старенький сто пятьдесят восьмой «ЗИЛ», народу набилось битком, хорошо хоть, ехать было недалеко.

…Марково оказалось довольно большим поселком, кроме добротных изб местных жителей там еще имелись и летние домики горожан – дачи – и два двухэтажных кирпичных дома.

Выйдя на остановке возле сельпо, Мезенцев немного постоял у магазина, а затем, углядев двух мальчишек, возившихся со старым велосипедом, направился прямиком к ним.

– Что, пацаны, цепь спадает? Или прокрутки?

– И то и другое, дяденька! – подняв голову, пояснил белобрысый парнишка, загорелый до черноты, в синих, с широкими лямками шортах.

Второй, темненький, в трениках с обвисшими коленками, угрюмо кивнул:

– Да.

– Ну «Орленок», что вы хотите? – со знанием дела солидно пояснил Макс. – Рама двойная, слабая… А прокрутки – почти всегда. Да и цепь… Подтянуть надо!

– Так мы и…

– Силенок у вас пока маловато! Давайте-ка помогу. Я потяну, а вы закручиваете. Лады?

– Лады! Спасибо, дяденька!

– Да пока не за что! Ну, взялись… Оп-па!

Подтянув цепь, Мезенцев вытащил из кармана расческу:

– Ну вот. Теперь другое дело! Ну-ка, проедь-ка! Да, парни, тут у вас кто-то мотоцикл продает. Зовут вроде Толик. А мотоцикл – такой… салатово-голубоватый. Марки не помню. Случайно, не знаете?

Толика парни знали. Как и мотоцикл. Ну еще бы – деревня же!

– «Ковровец» у него. Как раз такого цвета.

– Но там с двигателем проблемы, дяденька! Толик-то его ремонтировал и вот… продает…

– С двигателем проблемы? Спаси-ибо-о… А где…

– А дом его вон, третий за почтой. Забор зеленый видите? Да не ошибетесь, если дома – музыка на всю улицу!

И впрямь, музыка была на всю улицу! Правда, по неистребимой деревенской привычке озвучивал ее не один лишь Толик. В бревенчатом доме, сразу за почтой, на подоконник перед распахнутым окном был выставлен коричневый чемоданчик – переносной проигрыватель «Юбилейный».

«В нашем доме поселился замечательный сосед…» – пела из динамика Эдита Пьеха.

Сразу же напротив, в окне, торчал аппарат посолидней – модерновая радиола «ВЭФ-радио», оглашавшая округу знойными ритмами «Ча-ча-ча» с пластинки «Музыкальный калейдоскоп» седьмой серии.

Ну и Толик тоже вносил свою лепту.

«В Ленинграде городе у Пяти углов получил по морде Саня Соколов…» – с проникновенной хрипотцою вещал Владимир Высоцкий.

Фильм «Вертикаль» вроде бы смотрели все, как и «Стряпуху» или «Карьеру Димы Горина», в которых тоже снимался Высоцкий, однако же слухи об этом актере ходили один страннее другого. Люди просто не отделяли поэта и певца от героев его песен…

«Па-п-па… пап-парап… парап… парап…»

Ага, заело пластиночку!

Выглянувшая в окно светловолосая девушка лет шестнадцати проворно перевернула пластинку.

– Хорошие у вас песни! – проходя мимо, похвалил Макс.

Девушка сразу заулыбалась:

– А у меня еще Хиль есть и Миансарова. Хотите поставлю?

– Хочу, – облокотившись на забор, кивнул молодой человек. – А я смотрю, тут у вас и Высоцкий!

– А, это Толик… У него магнитофон «Романтик». Новый! Деньжищ стоит огромных! Записей хороших много… Только вот переписать никому не дает – жадничает. А ведь у нас тут у троих магнитофоны! Правда, тяжелые, не то что у Толика.

– И вам не дает?

– У меня магнитофона нет, – призналась красотка. – Да и был бы, так я б у него б не просила б!

– А что так?

– Да вот так…

– И все-таки?

– Ой, будто не знаете! Как он на танцах девчонок зажимает! Сам-то после армии уж!

Вот тут Мезенцев насторожился уже всерьез, как говорится – по-взрослому! Выходило, что не слишком-то хлопотное «музыкальное» дело неожиданно соприкоснулось с другим – важным и страшным…

Легкий светло-голубой мотоцикл, влечение к девочкам… Та-ак… Что же, теперь осталось увидеть этого красавца, так сказать, воочию!

Проходя мимо дома подозреваемого, Максим замедлил шаг… Как раз и музыка кончилась. Голос Высоцкого оборвался на полуслове, окно захлопнулось, и на крыльце показался вполне приятный с виду парень, даже, можно сказать, пижон. В модной рубашке-бобочке, синих американских штанах «техасах» и новеньких кедах «Два мяча». Невысокий, крепенький, патлатая причесочка под битлов… На носу – модные темные очочки…

Глава 7

Тянск – Озерск, июль 1968 г.

Выкатив из сарая светло-голубой (видно, что крашеный) «Ковровец», парняга вывел мотоцикл за калитку. Разогнав, завел с толкача и, прыгнув в седло, умчался, обдавая округу едким черным дымом.

Действительно, с движком проблемы…

Ветер донес песенку про черного кота, видать, та девчоночка поставила пластинку…

Что ж…

От природы Мезенцеву был не чужд дух авантюризма, он долго не ждал. Оглянувшись по сторонам, постучал по забору и нагло, чуть ли не ударом ноги,