стало так много, что никто из старейшин не мог и припомнить, чтобы у них было столько за всю историю существования племени озёрников. Шерсти, кожи и сыров было в избытке. А у хозяев такого выгодного трэля появилось много ун, потому что Анджей, может, и плохо владел единым языком, но считать умел отлично и разбирался в ценах на товары, не позволяя ушлым торговцам себя обманывать, всякий раз оставаясь в прибытке.

Единственным огорчением озёрников было то, что отношения с жителями Манаана у них были давно и надёжно испорченными. Появиться в городе самим и потратить заработанные уны было никак нельзя. Но изворотливый ум трэля со временем решил и эту задачу. Заручившись поддержкой озёрников, он пригласил других поставщиков продуктов привозить товары на остров Дракона.

Почему же повезли ушлые манаанские купцы и искусные ремесленники свои товары на остров Дракона?

А по нескольким причинам. Во-первых, озёрники поручили торговать Анджею не только вкусными сырами и шерстью прекрасного качества, но ещё и другими уникальными товарами: жемчугами, озёрными и речными, икрой редких рыб, свежими, засоленными и закопчёнными ценными породами рыбы… Кожами и мясом водных существ, ценными водорослями, дорогостоящими Травами и Минералами, какие можно добыть только со дна озёр и рек.

Второй причиной, того, что все с удовольствием повезли на остров свои товары, была принадлежность острова Дракона племени Белого Озера. А хитроумный трэль сумел убедить Совет Вождей не взымать налоги с торговли на острове.

Торговцы привозили свои товары четыре раза в год на ярмарку и просто покупали недорогое торговое место.

Вскоре нашлась и женщина из речного народа, решившая жить с Анджеем. От этого союза у них родились Дана и её младшие сёстры. Уже на памяти старшей дочери хитроумного колониста, её отец с согласия озёрников начал торговлю с местным Благородным Домом, став их эксклюзивным поставщиком различных драгоценных товаров.

Мне, естественно, было интересно узнать, где сейчас Анджей Новак. Было бы интересно самому встретится с ним. Как-никак у меня с этим колонистом гораздо больше общего, чем с любым из народов Единства.

Однако оказалось, что он, после того как, стал эксклюзивным поставщиком, в один прекрасный погожий день просто сел на лодку и исчез. Злые языки распустили сплетни о том, что Джарны за баснословную плату способствовали тому, чтобы он получил Стигмат и сбежал.

Из-за этого у матери Даны отобрали дом Анджея и буквально выбросили их на улицу. Племя не приняло полукровок. С тех пор Дана с сёстрами живут то тут, то там, но в племя ни ногой.

А как же их мать?

Да, очень просто. Заболела и умерла. Уже давным-давно. Много больших циклов назад.

А мужчины?

Давно без них привыкли обходиться.

Коротая время за беседами, мы добрались до хутора речных дев. Дана нас повела под крутым берегом. Весь наш путь был укрыт ветвями деревьев, так напомнивших мне плакучие ивы. Пришлось сесть верхом, чтобы не хлюпать водой, доходившей до колена. Потом мы свернули в заросли тростника и проплутали в нём некоторое время, пока не вышли на небольшой, укрытый от любопытных глаз, островок, окружённый со всех сторон густыми зарослями деревьев. Я заметил, как Дана уверенно ведёт нас по узкой тропинке, её ноги легко скользят по влажной земле, не оставляя следов.

Речные девы перешёптывались и посмеивались, бросая на нас с Ами заинтересованные взгляды. Движения хозяек речных вод были плавными и грациозными.

На острове, окружённом тростником и листвой, было довольно таинственно. Свет пробивался сквозь густые кроны деревьев, отбрасывая причудливые тени, которые словно танцевали вокруг нас.

— Это наше место, — сказала она с гордостью, указывая на небольшие хижины, сооружённые из вязанок тростника, перетянутых гибкими прутками. Они были простыми, но тёплыми и уютными, с плетёными стенами и крышами. — Здесь мы и живём.

Ами шла рядом, настороженно оглядываясь, её глубокие, тёмные глаза блестели от любопытства. Я понимал её чувства, ведь это была новая культура, совершенно отличная от всего, что мы знали до этого.

— Приветствуем вас, Восходящие! — произнесла одна из девушек. Она подошла ближе и повесила мне на шею венок из цветов очень похожих на лилии.

— Спасибо, — улыбнулась Ам’Нир’Юн, когда ей на шею надели такой же венок.

— Не расслабляйся, инквизитор, — прошептал я. — Вдруг они венком помечают того, кого съедят на ужин.

Для речных женщин, естественно, совсем другое сказал.

— Мы пришли с миром и хотим обменяться, — произнёс я, на глобише.

Девушки переглянулись, и их смех раздался, как звон колокольчиков.

Нас провели к хижине, похожей на юрту, только сделанной из тростника, здесь готовилась пища. Внутри горел огонь, и аромат свежеприготовленной рыбы наполнял пространство. Мы присели на циновки, и вскоре перед нами появились блюда, полные разнообразной пищи — копчёная и жареная рыба, салаты из водорослей, какие-то корнеплоды и коренья, которые я никогда раньше не видел.

— Попробуй это, Кир из Небесных Людей. Это укса, — сказала Дана, указывая на копчёную рыбу. — Вот таких рыбин мы дадим вам в обмен на вашу пищу.

Я откусил кусочек, и во рту разлился необычный, солоноватый привкус. Это было настоящее наслаждение. Ами тоже не удержалась и попробовала.

— Вкусно, — признала она, кивнув.

Обед проходил в лёгкой и непринуждённой атмосфере, девушки наперебой делились своими историями, и я с удивлением узнал, что речные народы имеют богатую культуру, полную мифов и легенд о своих предках и о том, как они пришли к жизни на воде. Ближе к вечеру, я призвал из Руны цветочный бренди и угостил всех душистым напитком.

233

Внутри хижины послышались восторженные возгласы, когда я достал из Руны бутылку цветочного бренди. Напиток, переливающийся мягким золотым светом, источал сладкий аромат луговых трав и цветов. Речные девушки с любопытством смотрели на бутылку, их глаза блестели в отблесках костра.

— Это подарок из далёких краёв, — улыбнулся я, разливая бренди по глиняным чашам. — Попробуйте.

Дана первой приняла чашу, осторожно поднесла её к губам и сделала небольшой глоток. Глаза речной девы расширились от удивления и на лице заиграла радостная улыбка.

— Какой необычный вкус! — воскликнула она, обращаясь к сёстрам на своём языке.

Остальные девушки, приободрённые такой реакцией, тоже потянулись за чашами. Вскоре по хижине разнёсся смех, звонкий и искренний. Пламя костра разгоралось ярче, отбрасывая тёплые отблески на стены и лица присутствующих. Атмосфера становилась всё более весёлой и беззаботной.

Кто-то начал петь, мелодия была незнакомой, но завораживающей