– Слышу, – хрипло ответила я, повернув голову в бесполезной попытке разглядеть хоть что-то. – Где ты?

– Соня, прямо перед тобой! Ты же смотришь прямо на меня!

– Я… – слова стали в горле комом. – Я…

Руки похолодели, внутри образовалась пустота.

Губы онемели, не в силах вымолвить очевидное.

Ослепла.

Часть третья

Бал Горгулий Глава 1

Hummel, Hummel! – Mors, Mors!

С неба срывался мелкий снежок. Колол щеки, заставлял прикрывать глаза, когда особо резкий порыв ветра игриво подхватывал снежную крупу и швырял в лица прохожих.

Эльба, красивая и важная, безмолвно протекала под мостами и переходами. Люди спешили по своим делам, высокие здания молчаливо взирали на предрождественскую суету гамбуржцев. Только-только начали украшать магазины и дома, но в воздухе уже стоял запах праздника: хвои, конфетти, игрушек ручной работы и тканей карнавальных костюмов. Все это будет очень скоро. Но еще не сейчас.

Крампе стоял на мостике и, опершись руками о гладкие холодные перила, задумчиво смотрел в воду. С наступлением Рождества дел всегда прибавляется. Да и прямыми обязанностями пренебрегать не стоит. Помогать зеркальщикам – это неплохо – всегда под рукой море энергии, как светлой, так и темной, но… Крампус есть Крампус. А ночь с пятого на шестое декабря уже не так далеко. Поэтому стоит немного отодвинуть в сторону дела мирские, пусть и потусторонние, и заняться Рождеством. Плохие дети ждут, а уголь и цепи давно подготовлены.

Из спокойных вод Эльбы вынырнула симпатичная никса и, соблазнительно улыбнувшись, послала Крампе воздушный поцелуй. Он оценил красотку и даже прикинул возможность заглянуть в гости.

В конце концов, не все время же смотреть за этими бестолковыми смертными? Так, чего доброго, можно и в няньку превратиться. А это уж по части Клауса – пусть он возится с маленькими миленькими людьми, умудряющимися каждый раз вляпаться в очередную неприятность, которую можно было бы прекрасно и изящно обойти.

Совесть? Нет, не слышал.

Никса махнула рукой и скрылась в водах Эльбы. Женщины. Они такие непостоянные, что человеческие, что иных рас, эх.

Крампе заслышал звук приближающихся шагов. При этом возникло ощущение, что идет кто-то тяжелый, но прекрасно умеющий маскировать свои шаги. Посмотрев направо, Гюнтер увидел приближавшего коренастого мужчину в темно-зеленом костюме. На голове находилась фетровая шляпа с узкими полями, в руках – полупрозрачные бидоны с водой. Конечно, можно было бы поспорить по поводу их содержимого, однако Крампе прекрасно знал – там только вода.

Мужчина остановился возле Крампе, внимательно осмотрел его с ног до головы с дивно сосредоточенным выражением лица. Зеленые глаза словно пронизывали насквозь, а россыпь веснушек на белой коже горела бледным золотом, теплым таким, солнечно-весенним.

– Стоишь, – укоризненно сказал он, не соизволив вдаваться в подробности.

Крампе принял совершенно независимый вид и картинно закатил глаза. При этом руки быстро сложил за спиной. А потом и вовсе принялся насвистывать незатейливый мотивчик.

– Брось, – тут же осадил его мужчина. – Это будешь никсам свистеть, какой ты хороший. Я все вижу и так.

Крампе притворно вздохнул:

– Ханс, вот как с тобой общаться? Чуть что не так, и ты сразу принимаешь меры. Не так стоишь, не так свистишь, не…

Тот фыркнул. Посмотрел по сторонам и выпустил бидоны из рук. Правда, те так и остались висеть в воздухе. Полез в карманчик темно-зеленой куртки со светло-коричневыми вставками и вынул трубку. Маленькую такую, деревянную, почерневшую от времени. Что-то еле слышно прошептал, и из нее вырвался изумрудный огонек, а ноздрей Крампе коснулся аромат смолы, хвои и хорошего табака.

– Рассказывай, – велел он. – Что у нас происходит? Только прошу: четко и красиво. Я – бедный водонос, поэтому не могу растрачивать время просто так.

– А у нас что-то случилось с водоснабжением? – всем видом показывая участие, поинтересовался Крампе, покосившись на висевшие в воздухе бидоны.

Куда Ханс Хуммель их тянет – лучше не спрашивать. Ему все равно виднее. С давних-давних пор, конечно, кое-что поменялось, но в целом суть осталась прежней. Разве что с ведрами теперь особо не походишь. Да фасон шляпы пришлось сменить, мода диктует свое.

Легендарный водонос – символ Гамбурга и такой же хранитель города, как Данила Александрович, встреченный в Херсоне. Шутить что с тем, что с другим не стоит. Особенно на их территории. Будучи в соседних городах – еще туда-сюда. А тут потом можно и костей не собрать, не глядя на то, что ты не простой человек.

– А у нас зеркальщики, – ответил Крампе, наблюдая, как возле бидонов крутится зеленоватое сияние – покров невидимости, не дающий обычным людям разглядеть висевшие в воздухе предметы.

Хуммель оставил трубку, которая тут же повисла в десятке сантиметров от него. Снял шляпу и пригладил рыжеватые волосы, потом вновь водрузил головной убор на место.

– Хорошо, – одобрил он и подхватил трубку. – Но надо детальнее. Что за проблемы возникли, почему мой любимый Лайсхалле на ушах, а местные музы угрожают отставкой?

Крампе заворчал нечто крайне неприличное, характеризуя тонкую душевную организацию бестелесных работниц искусства.

– Ну, полно-полно. – Хуммель похлопал его по плечу. – Рассказывай.

Крампе только вздохнул. Да уж, рассказывать придется в любом случае. Хочешь ты этого или нет. Хуммель беспорядков в городе не потерпит. А в конфронтацию с ним лучше не вступать, так как еще не было ситуации, когда Хуммель оставался с носом. При всем его относительно невинном виде обманываться не стоило. Могущество гамбуржского Городового позволяло очень многое. В том числе и изгнание неугодных и представляющих опасность городу. Хочешь здесь находиться? Будь добр, подчиняйся установленным правилам, которые Хуммель установил самолично и соблюдал со всей немецкой дотошностью.

Как истинный Крампус чистых кровей, Гюнтер такого не любил, ибо своими прямыми обязанностями считал подрыв устоев и нарушение этих самих правил, однако особого выхода не было. Приходилось подчиняться.

История выглядела так: при объединении дара Главы Зеркальщиков и его сестры что-то пошло не так. Неизвестная сущность, находившаяся в Зеркалье, сумела повлиять на ритуал, и результат вышел совершенно не тот, на который рассчитывали. Стефан впал в кому, а София ослепла. Правда, Райн уже успел сказать, что последнее – временно и он сумеет восстановить ее зрение, но… придется подождать.

Хуммель задумчиво покрутил в руках трубку, из которой продолжал виться тоненький ароматный дымок.

– Как же так вышло? – спросил он.

А вот теперь разговор будет уж совсем не из приятных. Но Крампе прекрасно понимал, что выкрутиться не получится. Поэтому, коротко вздохнув, сказал: