– Здесь так ярко, – сказал он. – До сих пор я выходил из пещер только по ночам. Точнее, удирал тайком.

Найя нахмурилась.

– Братья уже садятся. Завтра днем будет раза в два ярче.

– Может быть, мои глаза адаптируются. – Амри посильнее натянул капюшон своего плаща, почти полностью скрыв в нем лицо. Поглубже завернувшись в черный плащ, словно это помогло бы прихватить с собой тени Грота, Амри вышел из пещеры. Даже с надвинутым капюшоном он шел, расставив руки, чтобы поддерживать равновесие. Найя взяла его руку и положила себе на плечо.

– Я пока буду помогать тебе. Возможно, мы сможем идти ночью.

– Мы будем идти днем и ночью, чтобы нагнать потерянное время, – заявила Тавра. – Отправляемся сейчас же.

Найя помогала Амри. Поначалу они шли довольно неуклюже, но постепенно подстроились под шаг друг друга и пошли устойчивее, и Кайлан заметил, что из-под глубоко опущенного капюшона Амри иногда были видны порозовевшие щеки. Когда Тавра убедилась, что все трое идут в приемлемом темпе, она стала время от времени уходить на разведку в лес и возвращаться обратно, чтобы без лишних комментариев скорректировать маршрут. Ее уверенность придавала им уверенности, и вскоре Кайлан увидел знакомые черные проблески реки в залитой солнцем долине.

– Воздух очень сухой, – произнес Амри. – И очень много звуков! Кажется, будто я слышу весь мир сразу.

– Покинув болота, я тоже думал, что воздух слишком сухой. Потом привыкнешь!

После заката Амри смог снять капюшон. Он восхищался каждым деревом и каждым камнем и особенно завороженно смотрел на небо. Амри, хоть и видел в темноте, продолжал держаться за плечо Найи, чтобы, задрав голову, восхищенно смотреть наверх.

– Вот поэтому я выходил на поверхность. Небо! Только посмотрите! Звезды!

Кайлан попытался увидеть окружающий мир таким, каким его видит Амри: новым, интересным и свежим. Может, выход из пещер положит конец их неудачам, после которого начнется новая песня, которая приведет их к успеху… Впрочем, о том же он думал, покидая обсерваторию Огры.

Он вспомнил слова урЛии про плетущего и плетение, но он уже устал находить во всем самое лучшее и обессилел оттого, что, полагаясь на надежду, снова и снова терпел поражения. Попытки взять свой собственный путь под контроль давали тот же эффект, так что теперь он просто следовал за Таврой подобно тому, как капля воды следует путем большого потока. Теперь он был второстепенным персонажем в ее истории и поступал так, как она считала нужным.

Глубокой ночью тропинка расширилась. Тавра снова ушла вперед, и некому было запротестовать, когда они единогласно остановились. Тихая площадка с одной стороны была защищена горной породой. Ночной воздух насыщался влагой.

– Я натер ноги, – сказал Амри. Он не жаловался, а просто уведомил об этом. Сел на камень и потер голые ноги. Из глубин плаща он достал маленькую баночку с мазью и втер лекарство в ступни.

– Что это? – наморщив нос, поинтересовалась Найя. – Пахнет личинками и слизняками!

– Да! Но есть и другие ингредиенты. Тебе нужно? Я сам изготовил.

– Нет! Ни за что.

– Сообщи, если передумаешь.

Амри убрал баночку, но его по-прежнему окружал едкий запашок. Чтобы спрятаться от запаха, Кайлан поднял воротничок своей туники повыше. Несмотря на ужасный запах, стопы Амри быстро становились менее красными и опухшими. Им предстоял еще долгий путь, и вот-вот мог пойти дождь.

– Думаю, нам стоит отдохнуть, – сказал Кайлан. – Мы согласились пойти с ней и не отклоняться от маршрута, но мы не соглашались дойти за одну ночь. Я не знаю, как ей удается идти в таком темпе, но я так не могу.

– Я тоже, – поддержал его Амри.

Даже Найя плюхнулась на изогнутый корень дерева и переложила косички так, чтобы подставить воздуху спину, крылья и шею. Кайлан положил сумку и, ощутив облегчение, потянулся руками и спиной.

– Схожу вперед и найду ее. А вы отдыхайте и разведите костер.

Кайлан так долго носил сумку, что без нее почти летел. Он перепрыгивал через камни и корни, торчащие тут и там или змеящиеся через диагональный лес, и прислушивался к звукам присутствия ушедшей вперед серебрянки. Он был настолько легкий и шустрый, что даже пальцевидные лианы не успевали схватить его, когда он проносился мимо их зарослей.

Между деревьями он заметил отблеск лунного света на чем-то серебристом и направился в ту сторону. Поначалу он шел открыто, не желая напугать ту, у которой на бедре меч, но, услышав голоса, остановился. Разговор был слишком далеко, чтобы разобрать, о чем речь, но явно было слышно, что голос Тавры переговаривался с другим голосом. С кем она могла говорить здесь во тьме?

Кайлан присел, укрывшись за деревом. В мире, где много говорящих существ, нет оснований с опаской относиться к беседе Тавры… однако каждая косточка в теле Кайлана говорила ему вести себя тихо и незаметно. Доверившись своим инстинктам, он как можно тише подкрался ближе, навострив уши, чтобы уловить каждое слово.

– Простите, лорд. Я знаю. Мы вернулись на маршрут. Я не подведу вас.

Извинения Тавры прозвучали очень жалобно. Из своего укрытия Кайлану была видна лишь ее спина и подрагивающий на ее крыльях свет ночного неба. Ее собеседник либо скрывался из вида, либо был невидимым. Во тьме Кайлан больше никого не увидел, хотя отчетливо услышал тихий ответ:

– Ты уже подвела нас. Мы пошли на большой риск, доверив тебе мальчишку дренчена, и что ты наделала? Ты его потеряла! Зря мы тебе его доверили. Мы об этом очень сильно сожалеем!

Пристыженная Тавра так зажмурилась, словно ее ударили плетью.

– Простите, мой лорд…

– Ты уверена, что они тебя не разоблачили?

– Они ничего не сказали. Я в состоянии почувствовать, когда они сновидятся, – они этого не делали…

– Единственная хорошая новость от тебя. В твоих интересах, чтобы они не узнали.

Тавра поспешила успокоиться, но говорила так, что Кайлан засомневался, она ли это. Сколько раз Тавра тайно общалась с кем-то, уходя одна в лес? А самое главное, с кем она говорила и с какой целью?

– Это тело не выдержит, мой лорд. Оно начинает отключаться. Чтобы продолжать, мне нужно новое тело.

– Ну в таком случае не позволяй гельфлингам терять так много времени! Ба-а-а… возьми спритона или гроттана. Можешь убить их, если так будет проще. Нам все равно.

– Спритон слишком слабый! Я предпочитаю дренчена…

– Только попробуй протянуть свои хлипкие конечности к дренчену, и мы тебя раздавим!

Хрустнула веточка, когда Кайлан сжал кулак, и Тавра обернулась на шум. Судя по тому, как она направляла уши то вперед, то назад, он понял, что она не увидела его и не смогла определить направление.

– Мне лучше уйти. Они приближаются.

Спрятав что-то в складках своего плаща, она выпрямилась из покорного полупоклона, в котором стояла рядом со своим невидимым повелителем. Она снова обрела вид суровой воительницы… Вот только после услышанного Кайлан понял, что она едва ли походила на себя. Его сердце колотилось так громко, что удивительно, как она его не услышала, и он замер. Стоит ли ему дождаться ее возвращения к остальным, сделать круг и вернуться с другой стороны, чтобы она не догадалась, что он ее видел? Стоит ли заговорить с ней прямо здесь? Нет, это слишком опасно! Если побежать сейчас, чтобы предупредить остальных, она его точно услышит – но о чем он предупредит их? Пока не совсем понял, что именно он здесь увидел и услышал. Сейчас больше всего на свете ему хотелось сновидеться с Найей на расстоянии, но он не мог этого сделать. Он никак не мог упредить Тавру и рассказать друзьям о случившемся.