– Это верно, – он выдохнул с энтузиазмом. – Знаешь, а ведь никто из моих бывших ничего подобного для меня не делал.

Черри изобразила удивление, словно это было самое естественное, что только может быть – бескорыстно запланировать поездку на выходные, которая понравится твоему возлюбленному.

– Неужели?

– Нет. Все больше я для них делал. Они могли предложить, но ни за что на свете они бы не сели со мной в машину, чтобы попробовать что-то новое. Они бы переживали за свои прически, или простуду, или еще что-нибудь, – он наклонился к ней и сжал ее колено. – Ты потрясающая.

– Ну, ты знаешь, я просто подумала, что неплохо было бы развеяться после такого напряженного старта в больнице.

Она видела, как он был тронут ее заботой.

– Спасибо.

– Всегда пожалуйста, доктор Кавендиш.

Он улыбнулся. Такие разговоры делали путешествие памятным, подчеркивали внимательность Черри и укрепляли его в чувствах к ней. Дождь не прекращался всю дорогу до Сноудонии, и в конце концов примерно в половине девятого навигатор вывел их к маленькому живописному выбеленному пабу. Они припарковались, силясь рассмотреть хоть что-то за потоками дождя на лобовом стекле. Видимость из-за темноты и дождя была ужасной. Дэниел заглушил мотор.

– Пойдем?

Черри кивнула.

– Вперед! – крикнула она.

Они выскочили из машины, он подхватил вещи, и, смеясь, они побежали в паб. До него было всего десять метров, но они успели промокнуть насквозь.

– Вы, наверное, Лейны? – спросил низкорослый крепкий мужичок за барной стойкой с сильным валлийским акцентом. – Я Тед. Мы все думали, когда ж вы приедете. В такую-то погоду.

Черри сморгнула капли воды с ресниц и улыбнулась. Она делала заказ на свое имя и не стала возражать против его предположения, что они женаты. Напротив, слышать это доставляло ей наслаждение, и такое прекрасное начало путешествия вселяло веру в то, что это будут очень удачные выходные.

– Давайте я покажу вам ваш номер, а потом приходите сюда пропустить по пинте, перекусите заодно чего-нибудь.

– Звучит замечательно, – сказал Дэниел.

Тед откинул перегородку и проводил их по залу, заполненному пожилыми местными жителями, преимущественно мужчинами в старых зеленых стеганых куртках, и молодежью, которые, как и они, приехали покорять бурные потоки реки Трайверин. Дверь из зала вела на узкую лестницу. Следом за Тедом они вышли в длинный коридор, где располагались комнаты для гостей.

– Как добрались? – поинтересовался Тед. – Вы же из Лондона, да?

Он сказал это так, как будто Лондон был другой страной.

– Все верно, – ответил Дэниел.

Тед открыл им дверь с номером три.

– Здесь вы переночуете. Все довольно просто, но если понадобится помощь с кранами, вы знаете, где меня найти, – он кивнул им и вернулся в бар.

Черри немедленно огляделась. Комната была маленькая, в ней кое-как помещались кровать, старый деревянный шкаф, низкий столик с местными брошюрами и две прикроватные тумбочки. Сама кровать была до смешного маленькой, как выглядели все полуторные кровати, когда ты привыкла спать на королевской или, в случае Дэниела, супер-королевской кровати. Она была застелена толстым покрывалом, и зеленый в крапинку плед был сложен у подножия кровати. Еще одна дверь вела в ванную, где, к ее большому облегчению, полотенца и душ были чистыми. А сама комната, слава богу, была белого цвета, а не какого-нибудь чудовищно устаревшего розового или зеленого. Стоило не бог весть сколько, но такие скромные траты могли сойти ей с рук за счет того, что вставать им было рано и ночлег должен был располагаться как можно ближе к точке старта у реки, что, ясное дело, ограничивало выбор.

Она вернулась в комнату, где Дэниел прыгал на кровати, как ребенок.

– Иди сюда, – сказал он, протягивая ей руку.

С улыбкой она присоединилась к нему. Они опробовали матрас – без сомнения, изношенный, но, слава богу, не скрипучий. Потом полежали немного рядом, и Черри почувствовала, как Дэниел перекатывает ее на середину кровати. Она вопросительно посмотрела на него.

– Так будет удобнее, – сказал он.

Она засмеялась и, вскочив, подбежала к окну. Отсюда она кое-как смогла разглядеть огромные чистые поля и что-то похожее на конюшни.

– Есть хочешь? – спросил Дэниел с кровати.

– Ужасно.

Было так холодно, что Тед разжег огонь. По ночам в воздухе стоял осенний морозец, отмечающий смену сезонов. Они нашли свободный стол. Там лежали завернутые в темно-зеленую салфетку приборы и подстилки под тарелки с черно-белым логотипом паба.

– Сегодня у нас только пирог с бараниной, – сказал Тед, поднося две тарелки, от которых валил пар. – Моя жена немного приболела и не успела сделать курицу.

– Баранина – это прекрасно, – сказал Дэниел, а Черри взглянула на доску с меню. Похоже, здесь готовили только пироги. С бараниной и в удачные дни – с курицей. Мелом на доске также утверждалось, что был пирог с говядиной, и Черри было интересно, что случилось с ним.

– Говядина закончилась, – сказал Тед, поймав ее взгляд, и ушел за напитками.

Она посмотрела на Дэниела, но тот, похоже, был очарован этим местом и угрюмостью Теда. Валлийская речь местных на фоне добавляла атмосферности, пирог оказался вкусным, а паб – теплым и уютным благодаря жару настоящего огня и шуму дождя, стучащего по стеклу. За пределами Лондона Черри чувствовала себе свободнее. Здесь она явно была утонченнее остального окружения, и не нужно было постоянно быть начеку и думать о том, соответствует ли она стандартам Кенсингтона. Дэниел поднял бокал, и они чокнулись.

– За незабываемые выходные, – сказал он, потом замолчал и взглянул на нее с чувством более глубоким, чем симпатия, более значительным, чем привязанность. – За нас. Я так счастлив, что ты мне повстречалась, Черри.

Глядя ему в глаза, она улыбнулась. Именно на такой взгляд она и надеялась в этом путешествии.

– И я, – ответила она мягко.

За ночь дождь перестал. Черри заметила это, когда проснулась из-за неудобного, колючего матраса, проседающего посередине. В комнате стояла непроглядная темень, и снаружи не доносилось ни звука. Тишина как будто просачивалась и сгущалась в комнате, наблюдая за Черри. Ей вдруг захотелось домой, где ярко освещенные улицы и вой сирен. Казалось, будто ей здесь не место. Она понятия не имела, сколько было времени и сколько еще пройдет, прежде чем сработает будильник, заведенный на семь утра. Она лежала так, казалось, целую вечность, уставившись в темноту и слушая ровное дыхание Дэниела под боком. Она вдруг почувствовала себя такой одинокой в этой темной комнате, что чуть не разбудила Дэниела, просто чтобы прижаться к нему поближе и ощутить его руки вокруг себя. Но мысль была глупой и наивной, и Черри не знала, как объяснит ему это, если разбудит его. Она закрыла глаза и постаралась уснуть. В какой-то момент ей это удалось, потому что следующим, что она помнила, был нарастающий писк, исторгающийся из телефона Дэниела.