— Но почему ты молчала, Карина? — он мерил шагами кухню. — Почему сразу же мне об этом не сказала?

— А что бы это изменило? — я невесело усмехнулась. — Ты передумал бы требовать с меня мое обещание?

— Нет, — Руслан и бровью не повел. — Не передумал бы.

— Даже несмотря на то, что если Олег с Вадимом узнают, то убьют тебя? — поразилась я. — Тебе настолько нужен целый талисман? Но тебе ведь в любом случае не победить Паладинов, они…

— Карина, — перебил меня Руслан, — плевать я хотел на твоих Паладинов, они мне не указ, что делать, а что нет. Что же до талисмана, — он как-то непонятно улыбнулся, — ты путаешь причину со следствием. И долго ты собиралась молчать? Не сомневаюсь, ты так ничего и не сказала бы мне, если бы не напилась сегодня.

— Не сказала бы, — не стала отрицать я, — да я и сейчас не уверена, что поступила правильно, открыв тебе правду.

Руслан молча на меня смотрел не меньше минуты. Я не выдержала, отвела глаза.

— Знаешь, что меня не устает в тебе удивлять, Карина? Ты категорически не хочешь замечать очевидное. Ты старательно возводишь вокруг себя преграды, дико боясь, что пробьется нечто такое, чего ты не ожидаешь, во что ты бы очень хотела поверить, но опять же боишься. Боишься, что поверишь, подпустишь это к себе, а оно окажется совсем не тем, на что ты надеялась. Откуда в тебе этот страх?

Его слова задели меня за живое.

— Это не страх! Это банальное осознание реальности! Понимание, что моя наивная вера в любовь лопнула как мыльный пузырь, и нечего теперь строить глупые иллюзии. Когда-то я думала, что Эридан любит меня, но это чувство лишь как гарантия его предназначения, что он его выполнит, что будет защищать меня, черт знает от кого. Я думала, что меня любит Андрей, но он оказался тем же Эриданом, с точно такими же чувствами и их причинами. Я думала, — перевела дыхание, голос дрожал от переполняющих эмоций, — я думала, что меня любишь ты… Я безумно хотела в это верить… — сам собой голос перешел на сбивчивый шепот. — Но это оказалось всего лишь воздействием расколотого талисмана… И не надо теперь тут иронизировать по поводу моего восприятия мира.

Я только сейчас решилась на него посмотреть. Глаза Руслана были почти черными, он подошел ко мне совсем близко, я едва не отступила на шаг, настолько меня напугал его взгляд.

— А тебе не кажется, Карина, — от его голоса у меня по коже побежали мурашки, — что мне виднее, что я чувствую и почему. То, что ты сама себе напридумывала причин и поверила в них, еще не значит, что на самом деле все так и есть. Если бы все дело было только в талисмане, — он злился все сильнее, — думаешь, я бы стал столько ждать? Да я бы еще давно соединил бы его, и ты бы и слова мне против не сказала!

— Тогда зачем ты хочешь соединить его теперь? — эмоции закипали все сильнее.

— Ты издеваешься?! Я что, на каком-то другом языке говорю?!

— Я действительно не понимаю! Будь уж любезен, объясни! Если как ты утверждаешь, талисман тебе не нужен, то зачем ты тогда требуешь от меня его соединения?!

— Да затем, чтобы ты перестала его тягу чувствовать! Чтобы все было по-настоящему! — Руслан схватил меня за плечи. — Неужели ты этого не понимаешь?!

— К твоему сведению, мои чувства не имеют никакого отношения к талисману, — зло парировала я. — Я не чувствую его тяги уже давно. Спасибо, конечно, за столь благой порыв спасения меня от надуманного влияния артефакта, но твое благородное самопожертвование ничего не изменит. Если бы я чувствовала именно тягу талисмана, то уж нашла бы способ от нее избавиться. Да если бы вообще я могла бы избавиться от того, что к тебе чувствую, то непременно бы это сделала! — сорвалась я.

— От того, что ты ко мне чувствуешь? — Руслан мрачно усмехнулся. — По-твоему, это любовь?

Я даже растерялась, а он продолжал:

— Ты не любишь меня, Карина. Если, как ты утверждаешь, талисман тут ни при чем, то я даже и не знаю, что именно тогда ты чувствуешь. Одно я могу сказать тебе точно, ты меня не любишь.

Меня аж затрясло, по кончикам пальцев угрожающе скользили языки пламени, хотя Руслану они не могли причинить вреда, но возникли сами собой, без моего желания.

— Знаешь что, Руслан, мне глубоко плевать, что ты по этому поводу думаешь. Верить или нет — твое личное дело. Но не смей оскорблять мои чувства своими презрительными выводами! Мне уж точно виднее, что я чувствую! Да, я люблю тебя, но это лично моя проблема, и тебя никаким образом не касается!

— Если бы ты любила меня, — сорвался Руслан, — то этот чертов фаньен соединился бы!

Я враз опешила, вся злость куда-то мгновенно улетучилась. Я растерянно смотрела на него, боясь пока делать выводы.

— Что?.. — робко прошептала я. — Что ты хочешь этим сказать?..

— А ты сама не понимаешь? — мрачно парировал он, хотя его ярость тоже пошла на убыль.

— Не понимаю, — упрямо ответила я.

Руслан отошел от меня, отвернулся к окну и несколько секунд молча смотрел на изрезанное морозными узорами стекло.

— Руслан, — не унималась я, одновременно надеясь и боясь услышать ответ.

— Поговорим об этом утром, — странным голосом ответил он.

— Но почему?

— Потому что утром ты повторишь мне все то, что сейчас говорила. И про свои чувства, и про заговор Паладинов…

Его слова уже донеслись до меня как сквозь туман. Резко накатившая сонливость едва не сбила с ног. Глаза закрылись сами собой.

Кое-как удерживая сознание в реальности, я почувствовала, как Руслан взял меня на руки и куда-то понес. Вскоре положил на кровать.

— Подожди, — прошептала я уже в полудреме, — почему утром, ты что этим хотел сказать? Ты мне не веришь?

— Я тебе верю, Карина. Я не верю твоему состоянию сейчас.

И последнее, что я услышала, это звук закрывшейся двери.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

ПОХОД ПО МАГАЗИНАМ КАК РАЗНОВИДНОСТЬ СТРЕССА

Разбудил меня вопль «Карина!», я с перепугу чуть не свалилась с кровати. Резко открыла глаза, с трудом понимая, где я, кто я, и вообще в голове был сплошной туман. Еле как определила, что я в комнате Руслана. Вопили, судя по всему за дверью, в коридоре, откуда сейчас доносился приглушенный голос Руслана:

— Парфенов, не ори, спит она.

— Так пусть просыпается! — не унимался громкоголосый Вадим.

Судя по стихшим голосам,