– Эй, повежливей! – рассвирепел я, наступая на него.

Но свисток возникшего на поляне тренера Гая заставил нас замереть и синхронно повернуть к нему головы.

Тренер, конечно, пришел со стороны нормальной дороги. Теперь стоял среди поляны и молча ждал, когда самые измотанные поднимутся с земли и приблизятся к нему. Пару раз я поймал на себе его прищуренный взгляд, в котором плескалась насмешка. Даже любопытно стало: знает – не знает, разоблачит он нас перед всеми или нет? Но тренер молчал.

– Пойдем, – окликнула меня Иола, проходя мимо за руку с Бридж.

Мы подошли и заняли место в своей группе: народ, хоть и толпился, но четко делился по командному признаку. У большинства лица измученные и какие-то опустошенные. Я подумал, что самым правильным будет сейчас распустить всех по домам, какое уж тут продолжение игр.

Малодий поднял руку – и снова звуки словно стерли. Кто-то рядом со мной отчетливо клацал зубами, едва ли от холода, после такой-то пробежки. Я поглядел на тренера и снова поймал его взгляд, багровые губы Малодия растянулись в предвкушающей улыбке. Ну, точно, сейчас начнет нас изобличать…

– Победила команда золотых, – прогудел тренер. – Объявляю правила сегодняшней игры…

Странно и стыдно признать, но я испытал небывалое облегчение. Неужели все же боялся этого типа? Если так, то это удивительно и скверно.

– Сегодня играем в узников и конвоиров, – продолжал цедить слова он. – Победившие в первом состязании, естественно, конвоиры. Цель: провести всю группу по маршруту, отмеченному в ваших картах зеленым маркером. Если хотя бы одному человеку удастся сбежать – проигрыш. Конвоиров прошу проследовать за мной и получить инвентарь.

И зашагал к старой ели, нижние посеревшие ветви которой бессильно лежали на снегу. Тренер вытащил из-под еловых лап солидный рюкзак, видимо принесенный заранее, перевернул развязанной горловиной вниз и сильно встряхнул. Я просто глазам своим не поверил: на снег выпало несколько пистолетов. После повторной встряски их оказалось уже пять.

– Оружие получает капитан команды конвоя и распределяет по своему усмотрению, – сказал тренер.

И немедленно из толпы выделился парень-одиннадцатиклассник, которого я немного знал и никак не ожидал тут встретить: Платон Альдонин считался гордостью школы и вообще парнем был нормальным, правильным.

– Ух ты, настоящий, не пневматика! – взвыл какой-то семиклассник, вроде тоже новичок. – И что, заряжен? Боевыми?

– Испытай, – ухмыльнулся Малодий, и в этой ухмылке даже я учуял подвох. А семиклашка – нет. Он быстро цапнул один из пистолетов, щелкнул предохранителем и направил ствол куда-то в середину гладкого ствола сосны. Девчонки дружно позатыкали уши…

– Но если прозвучит хоть один выстрел, холостой или боевой, команде будет засчитан проигрыш немедленно, – про-цокал тренер.

Парень дернулся, уронил оружие, попятился и исчез в толпе. Альдонин осторожно поднял пистолет, обтер обшлагом куртки.

А тренер уже извлек со дна рюкзака моток веревки и небрежно швырнул на снег перед нами. Ребята тут же этот моток разворошили, веревка оказалась не цельная, множество отрезков каждый метра по полтора.

– Эй, чего застыл! – пихнул меня Витька, кажется, всерьез взявший надо мной шефство. – Хватай три куска, себе и девчонкам.

– До начала игры осталось десять минут, – объявил тренер и прошел мимо нас с таким видом, будто все это ему успело смертельно наскучить.

Немедленно ребята из команды золотых сбились в кучу, что-то горячо обсуждая. Витька тоже полез к ним, но я удержал его за рукав:

– Слушай, поясни, в чем сложность? Нас в командах поровну, если каждый будет вести кого-то одного, проблем не возникнет…

– Если бы. – Вид у Пронина сделался такой несчастный, будто проигрыш нам был обеспечен. Его заметно потряхивало, зубы выбивали чечетку от возбуждения. – Но у нас девок на две больше, чем у серебряных, а какие из них сторожа? Кому-то из парней придется приглядывать за двумя, а это опасно. Эх, так и чувствовал, что сегодня будет жесть…

– Не ходил бы.

Витька лишь метнул на меня злобный взгляд.

– А веревки зачем? – не отставал я.

– В смысле? Связывать их ща будем!

– Ничего себе! А они не возражают?

Пронин нетерпеливо мотнул головой.

– Ладно, но тогда им точно не убежать, думаю, – сказал я, честно пытаясь уловить смысл игры. Точнее, почему эта игра так пугает того же Витьку, например. Хотя особым смельчаком он и не был никогда…

И одноклассник все же снизошел до объяснений, наверное, чтобы избавиться от меня:

– Понимаешь, Леха, когда игра начнется, там еще всякие вещи будут происходить… Не знаю, как тренер это делает, но это реально жутко. Арестанты и разбегутся под шумок. Тогда хана, в их команде полно тех, кто проиграл в прошлый раз. Они же с нами такое…

Он побелел и судорожно схватил ртом воздух. Потом и вовсе присел на пень, борясь с панической атакой.

– Что это с ним? – спросила Иола, приближаясь к нам.

Я только плечами пожал. Даже в Черных Пещерах со мной не случалось такого внутреннего ступора и ощущения нереальности происходящего, как здесь, на поверхности земли, в паре километров от дома.

– А ты как решил, стратег? – со смешком спросила девочка, отводя меня в сторону. – Выигрывать станем или проигрывать?

– Да мне без разницы. Главное, чтобы закончилось все поскорее…

Тут я не смог удержаться от тревожного взгляда в сторону команды соперников. Они также совещались, Хонг с Та-сей стояли в общей толпе.

– До начала игры осталось пять минут! – объявил тренер, и все пришло в движение.

Прервав совещание, «конвоиры» двинулись к кучке арестантов. Альдонин распределял, кто за кем станет присматривать. Конечно, я прямиком направился к Тасе, но был схвачен за руку кем-то из старших, явно лидером команды:

– Куда? Вот его бери!

И подтолкнул ко мне парня из параллельного, кажется, тоже новичка на играх, если судить по его испуганному и бледному лицу. К Тасе же подошла полная и какая-то оплывшая девица из старших классов. А вот за Хонг выпало присматривать Иоле. Бридж все еще стояла в сторонке не у дел, тогда как остальные тюремщики принялись отработанными движениями связывать каждый своего узника. В основном вязали руки за спинами, но некоторые ухитрились набросить веревку на лодыжки так, что узник мог двигаться, только не слишком широко переставляя ноги. Самое поразительное, что никто не протестовал, по крайней мере, громко. Хотя я слышал, как какая-то девочка, которой парень грубо завел назад руки, робким голосом попросила:

– Можно не сзади, а? Я в тот раз упала и нос разбила.

– Я тебе упаду! – взвизгнул парень.

«Ага, значит, этим не впервой», – отметил я про себя. И взялся за своего арестанта, который уже посматривал на меня с удивлением. Без всяких затей осторожно связал ему руки за спиной, оставив себе достаточный кусок веревки, чтобы придерживать.