Соседка меня поблагодарила. Она ушла, а мне стало даже легче. Может быть, я хоть так смогу кому-то помочь, раз не смогла даже своей дочери. Через некоторое время я и думать забыла о той беседе. Я продолжала свою серенькую жизнь, как внезапно та же соседка пришла ко мне и абсолютно огорошила. Оказывается, родственники все же отвели свою сумасшедшую к врачу. И очень подробно побеседовали с ним. Высказали все свои опасения и привели в пример меня – мол, у знакомой-то вон как вышло. Лечили ее дочь, лечили, даже такие-то и такие-то таблетки она принимала, но не помогло.

И тут произошло невероятное. Врач сказал, что должно быть собеседники что-то путают. Что названными препаратами это заболевание не просто не лечат – оно может даже дополнительно усугубить ситуацию. И именно эти слова и передала мне соседка. Я лишь пожала плечами, попыталась как-то закруглить разговор, хотя моя собеседница настойчиво мне советовала подать в суд на психиатра за неправильное лечение. Я еле выпроводила ее за дверь.

Впервые за долгое время я решила сесть за компьютер дочери. Я его не любила, плохо умела им пользоваться, но какие-то базовые вещи, конечно, сделать могла. Я зашла в поисковик и вбила там название препарата. Сначала стала читать инструкцию, которая вылезла среди прочего в выдаче. Но она была написана слишком сложным для меня языком. Тогда я решила поискать отзывы тех, кто принимал этот препарат.

Там было проще. Люди более простым языком объясняли, для чего им этот препарат, как они его принимали и вообще при каких болезнях его назначают.

У меня волосы встали дыбом. Слова соседки подтверждались. И мое сердце бешено заколотилось. Мне казалось неправильным и некрасивым подозревать в чем-то врача, который на общественных началах взялся за лечение моей дочери. Но, хоть я и не обладала каким-то невероятным интеллектом, я все же понимала, что не мог профессионал с таким большим стажем так сильно ошибиться.

И в то же время мне было дико неудобно просто за мои мысли. Человек помог нам совершенно бескорыстно. При этом в отличие от многих врачей, которые работают в государственных психоневрологических диспансерах и интернатах – а мне приходилось общаться с персоналом, когда мой муж навещал свою безумную мать, и приятного в таком общении было мало – так вот, в отличие от этих людей он был добр, терпелив и вежлив. Он спокойно отвечал на любые мои вопросы о состоянии дочери, а еще всегда говорил так уверенно, что никакого сомнения в правильности диагноза и лечения не могло и возникнуть.

Я долго решалась, но в итоге все же позвонила оперативнику. Робко сказала ему, что хотела бы поговорить, но в приватной обстановке – и призналась, что тема довольно деликатная, и я не знаю даже, с чего начать. Впрочем, молодой человек на том конце провода не стал мучать меня вопросами, согласился на встречу, и мы обговорили ее дату и время.

И вот теперь я ждала, когда же он придет. Сердце билось все сильнее, я сомневалась, правильно ли я поступаю. Периодически мне казалось, что я просто очень глупа и сама не разобралась в произошедшем, а потому только стану посмешищем в глазах полицейского.

Но, наконец, раздался звонок в дверь. Я отперла створку и впустила оперативника.

– Добрый день, – поздоровался парень и, услышав ответное приветствие, принялся разуваться. Я пригласила его в кухню и предложила свежезаваренный чай. Пытаясь себя чем-то занять перед его приходом, я еще и испекла пирог, хотя обычно не утруждала себя подобными занятиями, а уж после смерти Марины и подавно.

Оперативник устроился за столом и вопросительно посмотрел на меня. Но вот начать разговор у меня все никак не получался. Я нервничала и постоянно что-то теребила в руках: то кухонное полотенце, то ложку для сахара, то прихватку для кастрюли. Впрочем, мой собеседник это заметил, а потому доверительным тоном начал сам:

– Вы хотели со мной поговорить. Вас что-то беспокоит?

– По правде сказать, да, – собралась с духом я, – понимаете, моей дочери выписывали неверные медикаменты! Я только недавно узнала, но мне кажется, ее неправильно лечили!

– Давайте по порядку, с самого начала и как можно более подробно, – ответил оперативник и уверенным жестом достал из рюкзака, который был у него при себе, ручку и ежедневник. В его голосе не было ни капли сомнения в моих словах, и я вдруг воспряла духом. И начала говорить.

Надежда

Меня переполняло нервное возбуждение. Кажется, дело сдвинулось с мертвой точки! Мать еще одной девушки – той самой, после которой в списке суицидников должна была следовать я – тоже сообщила оперативнику, который работал по моему делу, что ее дочери назначили неправильное лечение. Значит, это не паранойя, не выдумки. Все действительно так.

Во мне боролись разные эмоции. Торжество от правоты. Страх – как только наступало осознание, насколько близка я была к краю пропасти, мне становилось просто жутко. Ведь при всем том, что в моральном плане я себя чувствовала хуже некуда, на самом деле я хотела получить помощь, а не закончить жизнь вместе со страданиями. Да, в самые тяжелые и безысходные минуты, признаюсь, у меня мелькали подобные мысли, но я их гнала. А этот психопат гнал меня обратно – навстречу к ним. И такое поведение человека, который должен был давать клятву Гиппократа или какую там давали клятву в годы его учебы, было за гранью добра и зла.

А ведь после того, как я нашла нормального специалиста, мне стало легче. И хотя я по сути только начинала разбираться со своими проблемами (ведь предыдущий «специалист» мне ни на йоту не помог, если не сказать, только ухудшил мое состояние), я уже ощущала поддержку и видела протянутую руку помощи.

Но другая девушка ожидаемой помощи не дождалась, и у меня мороз бежал по коже, когда я задумывалась об этом. Он использовал ее, поиздевался над и так не защищенной и больной пациенткой, вынудил свести счеты с жизнью. Можно ли быть такой хладнокровной тварью?

Мысли роились в голове, не желая покидать ее. И сейчас я молила об одном. Скорей бы закончилась вся эта тягомотина с психопатом. И я могла бы нормально заняться собой и своими проблемами. А эту страшную страницу своей жизни все-таки закрыть.

Глава 4. Кто не спрятался, я не виноват

Врач-психопат

Анонимки продолжали сыпаться. И ведь по сути это все началось не так уж давно, но из-за