году Мирра познакомился с девчонкой, которая держала прилавок в Саут-стрит-Сипорт, рядом с Фултонским рыбным рынком, и начал ее обхаживать.

— Выбил для нее местечко, — сообщил он мне. — Давай туда съездим. Я ей обещал перетащить весь товар к прилавку до вечера, чтобы она успела все разложить.

Я отвез его к Саут-стрит. Девчонка оказалась очень миловидной и приятной, но что-то неуловимое в ней было не так. Мы затащили товар в тачку и отвезли девчонку к Малберри-стрит.

Прощаясь, Мирра бросил ей:

— Увидимся вечером, зая.

Я спросил его:

— Давно знаешь эту девицу, Тони?

— Только познакомились. Сегодня после гуляний покувыркаемся с ней.

— А у тебя получится?

— Не пори хуйню! — вскипел он.

Вечером Тони отправился на свидание. Я сидел в кофейне, когда он ворвался в полной ярости.

— Ты знал, что она пиздососка! — заорал он. — И молчал, долбоеб! Сукин ты сын! Я выбил для этой лесбиянки ебучую лавку, только чтобы к ней в трусы залезть. Короче, в эту лавку хуй она больше вернется — я ей так и сказал!

Если бы Мирру изучали психологи, они сделали бы не одно научное открытие. Но для меня он был просто отморозком, которого приходилось терпеть. Он вечно подкалывал меня за то, что я не был таким же бабником, и пытался перевоспитывать. Я вяло отпирался, рассказывал про подружек в Джерси и Калифорнии, но старался как можно меньше разговаривать на личные темы.

У женатых мафиози всегда имелись подружки. Они даже не пытались это скрывать. Но и за каждой юбкой они не гонялись, вопреки моим ожиданиям. Женщины сами липли к ним постоянно, готовые на все ради секса с такими крутыми парнями, поэтому им не приходилось особо напрягаться. Они и не напрягались, проявляя куда больше интереса к выпивке и разговорам о делах с корешами.

Я установил для себя твердое правило: ни при каких обстоятельствах не иметь ничего общего с женщинами, которые ошиваются вокруг мафиози. И дело тут было даже не в супружеской верности. В первую очередь я не хотел подставлять себя на будущее, когда придется свидетельствовать в суде. Приходилось выдумывать подружек, и это срабатывало. Время от времени для пущей убедительности я знакомился с какой-нибудь дамой из своего района и приводил ее в качестве пары. Мы ужинали с ребятами, потом я отвозил ее домой и быстренько сваливал.

На том гулянии в 1977 году мы как-то засиделись в кофейне на Малберри-стрит с Левшой, парой других парней и несколькими местными девчонками. Время уже было за полночь, и тут девица, которая сидела рядом, начала наглаживать мою ногу под столом, приговаривая:

— Куда потом собираешься?

— К своей девчонке в Джерси.

— Может быть, в городе заночуешь?

Мало того что она была дочкой мафиозо, так ее папаша еще и сидел рядом с нами! Если она обидится на мой отказ и соврет папаше, что это я лапал ее под столом, — я покойник. Такое не прощают. Пришлось действовать осторожно.

— Не хочу врать своей подружке. Я обещал приехать, она ждет меня.

— А чего сама не пришла?

— Ей тут нечего делать.

— Ладно, если созреешь — звони.

— Обязательно. Как только будет некому врать, — изящно выкрутился я.

Помимо прочего, Мирра держал игровые и торговые автоматы самого разного типа: классические с азартными играми, аркадные[21], для игры в пинбол, для продажи снеков и орешков. Они стояли по всему городу в магазинах, закусочных, клубах, ночных заведениях. Автоматы с азартными играми были запрещены, поэтому их обычно устанавливали в подсобках. Мирра часто брал меня с собой, когда ехал забирать выручку из автоматов или договариваться с новыми точками.

Чтобы забрать бабки, нужно было открыть автомат специальным ключом, пересчитать выручку и отстегнуть владельцу заведения долю — 25 баксов или около того. Мирра складывал остальные бабки в бумажный мешок, и мы отправлялись к следующей точке. Со всего маршрута он собирал около двух тысяч баксов в неделю.

Когда Мирра хотел поставить автомат на новой точке, он просто приходил к владельцу и заявлял следующее: «Я Тони, тебе срочно нужен мой торговый автомат». Обычно владелец узнавал его в лицо или по имени — и мгновенно соглашался:

«Да, Тони, я как раз хотел тебе звонить, попросить торговый автомат». Если кто-то не проявлял должного интереса к предложению, Мирра мягко сообщал: «У тебя сутки, чтобы узнать, кто такой Тони с Малберри-стрит. Зайду попозже и проверю — вдруг передумаешь».

Ко второму визиту передумывали все.

А еще он пытался завезти свои автоматы в Атлантик-Сити[22]. По его словам, семья закупила пятьсот игровых машин, и они лежали на складе, пока Тони пытался выбить нужные разрешения через юристов, чтобы поставить автоматы прямо на побережье.

Как-то раз Мирра обращается ко мне:

— Поехали прокатимся в центр города.

— В чем дело?

— Надо встретиться с типом, который мне бабок должен.

Ну, думаю, очередной долг выбивать будем.

Едем мы, значит, к какому-то ресторану на Первой авеню. Заходим, встаем у барной стойки. Вскоре приходит должник. Ему около тридцати, с виду самоуверенный. Он подходит к Мирре и только открывает рот, как Мирра поднимает руку:

— Стоп. Никаких имен, иначе я тебя тут же прирежу.

Если бы парень сказал, что успел обсудить вопрос с другим правильным парнем, и назвал бы конкретное имя, то Мирре пришлось бы иметь дело уже с этим мафиозо, таков бандитский этикет. Поэтому Тони с ходу заткнул парня.

— Сначала ответь на вопрос: где, блядь, мои бабки?

— Боже, Тони, я все отдам. Сейчас я на нуле, но скоро все достану.

— Я уже две недели это слышу, и нихрена. Пойдем прогуляемся.

Я начинаю беспокоиться. Если Мирра зовет на прогулку, значит, он готов забить или зарезать своего компаньона в ближайшем переулке. Как действующий агент ФБР я должен пресекать такие ситуации. Но из образа выходить тоже нельзя.

Я встреваю:

— Слушай, Тони, давай пока я проветрюсь с парнем. Мы сами разберемся.

Он кивает мне и пихает парня к выходу.

Я вывожу должника наружу. Надо выиграть время, дать Тони остыть. Говорю парню:

— Я только что спас твою шкуру. Лишний труп нам не нужен, но в следующий раз меня может не оказаться рядом. Сейчас мы зайдем, и ты предложишь Тони встретиться завтра, чтобы расплатиться. И я тебе очень рекомендую достать бабки до вашей встречи. А теперь заходим обратно, и ты делаешь вид, что я тебя хорошенько отделал. Будешь неубедителен — я тебя сам порежу. Мне с Тони проблемы не нужны.

От самоуверенности парня не осталось