Затем Телман вернулся на омнибусе на Ред-Лайон-стрит и начал обходить ломбарды и скупки, спрашивая везде о Коуле. Никто не знал этого имени, но в третьем магазине хозяин узнал его по описанию – особенно по шраму на брови.

– Этот парень заявлялся довольно регулярно, начальник, – сказал торговец, поприветствовав инспектора. – Всегда притаранивал чего-нить вкусненькое. О прошлый раз, к примеру, рыжую гаечку.

– Золотое кольцо? – переспросил Сэмюэль. – Откуда оно у него?

– А шо? Сказал, шо нашел, – хозяин скупки смотрел на полицейского не мигая. – Иногда он шастал по канализации. Ну, и находил кой-шо. – Мужчина с остервенением почесал ухо.

– По канализации? – недоверчиво переспросил полицейский.

– А шо? – кивнул его собеседник. – Рыжье там, камушки, всякая ерунда…

– Это я знаю, – сказал Телман. – И именно поэтому забраться в канализацию стоит громадных денег. И любой золотарь оторвет тебе голову, если ты только зайдешь на его участок.

Торгаш почувствовал себя не в своей тарелке. Видимо, он не был готов к тому, что этот его посетитель обладает такими обширными познаниями в области ассенизационных работ.

– Да ведь он сам мне так трындел, начальник! – резко ответил он.

– А ты так ему и поверил, – взгляд инспектора не предвещал ничего хорошего.

– А шо? Шо нет-то? Мне-с откуда знать, что он пургу гонит?

– А нос тебе зачем?

– Нос? – Скупщик изобразил на лице удивление, хотя на самом деле очень хорошо понимал, что имеет в виду полицейский. Запах золотарей невозможно было ни с чем спутать, так же, как и запах чистильщиков сточных канав, которые рылись там в грязи в поисках сокровищ.

– Типичный ворюга, – заключил Телман язвительно. – А ты и не догадывался, птенчик… И как часто он приносил тебе товар?

– Шесть, можа, семь раз. И я не знал, шо он ворюга. Он всегда гнал какую-то пургу. Я думал, шо он…

– Ну конечно. Студент-первокурсник, – закончил полицейкий за скупщика. – Ты сказал, что он все время приносил драгоценности? А книги, картины или что-то в этом роде?

– Ты шо, начальник? В канализации?! – Голос хозяина скупки стал выше на целую октаву. – Я, мож, и не знаю, как ты, о студентах-первокурсниках, но даже я знаю, шо картины в сортир не проваливаются.

– А я знаю, что ни один скупщик не будет покупать золото у кого попало, – улыбнулся Телман, показав зубы. – И не станет выслушивать какие-то темные истории, если сделка честная.

– А шо? Я ваще без понятия, где он нарывал свой хабар, начальник, – скупщик внимательно смотрел на инспектора. – Ежели он ворюга, то я-то не при делах. Так шо, ежели больше сказать нечего, освободите, пжалста, магазин. Покупателей распугаешь, начальник.

Телман ушел от него злой и озадаченный.

Новый Альберт Коул сильно отличался от предыдущего.

Инспектор перекусил в трактире «Бык и Ворота» в Хай-Холборне, который находился всего в нескольких ярдах от того угла, на котором Коул промышлял своими шнурками. Может быть, в холода он иногда заглядывал сюда, чтобы выпить кружку эля с куском хлеба…

Себе Сэмюэль тоже заказал пинту эля и хороший, толстый сэндвич с ветчиной и соусом из хрена. Затем выбрал место, где, по его разумению, можно было легко разговориться с завсегдатаями. Потом инспектор наконец приступил к еде и только тут понял, как сильно проголодался. Все утро он провел на ногах и сейчас с удовольствием вытянул их под столом. До последнего времени Телман не очень обращал внимание на то, как был одет, но за последние пару месяцев он прикупил несколько приличных вещей: новое пальто глубокого синего цвета и две новые рубашки. Мужчина должен себя уважать. Однако дороже всего стоили подходящие ботинки, и полицейский уже долго копил на них, начиная с самой первой зарплаты.

Телман откусил кусок бутерброда и вспомнил торт, которым угощала его Грейси. Что-то было в еде домашнего приготовления, съеденной на теплой кухне, что делало ее гораздо более привлекательной для желудка, чем самая дорогая еда, оплаченная в совершенно неизвестном месте. Грейси была смешной девушкой. Иногда она вела себя очень независимо, как настоящая хозяйка. И в то же время она работала на Питта и жила у них в доме, не имея своего собственного угла. Она всегда была к услугам семьи Питтов, даже по ночам.

Полицейский мысленно представил ее себе, не переставая жевать сэндвич. Грейси была совсем крохотной – одна кожа да кости. Такие женщины не очень-то привлекают мужчин, там ведь и обнять-то нечего! Инспектор вспомнил других женщин, с которыми у него были отношения. Вот Этель – светлые волосы, и мягкая кожа, и приятные округлости именно там, где надо. И характер у нее был подходящий – никогда не спорила. Она потом вышла замуж за Билли Томкинсона, и тогда Телману было очень больно. А сейчас, к своему удивлению, он спокойно вспоминал ее и даже улыбался. Интересно, что бы Грейси сказала об Этель? Полицейский широко улыбнулся и мысленно услышал голос мисс Фиппс: «Никому не нужный кусок мяса». Он легко мог себе представить выражение с трудом скрываемого презрения на лице молодой служанки, ее широко раскрытые глаза и резкие черты лица. Она сильная девушка. Мужественная и решительная. Грейси никогда не предаст, не убежит, не спасует ни перед кем. Она как маленький терьер – бросится на любого. И, уж конечно, может отличить плохое от хорошего! Железное сознание. Или, лучше сказать, стальное – такое же острое и… блестящее. Смешно, как многое это значит, когда об этом задумываешься всерьез…

А в общем-то, Грейси милашка – только по-своему. У нее очень красивая шея, длинная и очень гладкая, и самые хорошенькие уши, которые Телману доводилось видеть. И ногти тоже красивые – овальные, розовые и всегда чистые…

Что за ерунда приходит иногда в голову? Надо прекращать все эти мечтания и заниматься делом. Ему надо еще многое узнать об Альберте Коуле. Полицейский взял еще пинту эля и заговорил с крупным мужчиной, который стоял за стойкой бара.

На улицу он вышел спустя час, не услышав за это время о Коуле ничего плохого. По мнению бармена и постоянных посетителей, с которыми удалось переговорить, Альберт был правильным, веселым и работящим мужиком, очень честным и аккуратно относящимся к деньгам, однако никогда не забывающим проставиться, когда подходила его очередь.

Осенью, долгими сырыми вечерами, когда погода была слишком мерзкой, чтобы кто-то решил покупать шнурки, Коул покупал три-четыре пинты и просиживал за ними несколько часов, развлекая посетителей военными рассказами. Иногда это была просто история войн в Европе, а иногда героический боевой путь его полка, которым командовал сам герцог Веллингтон и который славно сражался против французов во время войны с Наполеоном. А иногда, когда его очень просили – а на него приходилось нажимать, потому что он был скромным парнем, даже стеснительным, если дело касалось его самого, – Альберт рассказывал об Абиссинской кампании. Он вспоминал генерала Нейпира, говорил, что тот был лучшим солдатом на свете, и очень гордился, что служил под его командованием.