— Олюшка, — медленно приходя в себя, слышу довольный рокот. — Я люблю тебя, малышка. Чуть с ума не сошел, когда понял, что происходит.

— Ты меня спас, — шепчу я, устраиваясь на плече Вадима. Медленно провожу ладошкой по поросли на груди. И чуть дернув за волоски, шепчу еле слышно.

— Ты точно решил на мне жениться?

— Да, — резко заявляет он. — Мы же обсудили это. В туалете. Помнишь? Сейчас поедем за Робертом и купим кольца по дороге. Завтра подадим заявление, через месяц нас распишут, и ты станешь моей женой. Ольга Николаевна Косогорова.

«Я и так Косогорова, — еле удерживаюсь, чтобы не напомнить Вадиму. Но держу язык за зубами. Не тот момент. Сейчас воспоминания о Кирилле совершенно не уместны.

— Откуда ты знаешь эту женщину? — спрашиваю лениво. — Она очень красивая…

— Ленка? — хмыкает сонно Вадим. — Красивая? Не смеши! Мы с ней учились вместе. Она — вдова Епифана, известного криминального авторитета. На первом курсе за него замуж вышла. Он за ней на вишневой Вольво приезжал. Гордый такой и мрачный.

— А ты?

— Ну, что я, Оль, — смеется Вадим. — Списывать ей давал, конспектами делился. В морге подстраховывал. Ленка — хирург от бога. Довелось нам вместе немного поработать. Ну и талант, конечно, в бизнесе. Не знаю, уж как она отмыла добела деньги мужа, но только на них отстроила роддом для ВИПов, там все по высшему классу, хоспис и клинику. Да и связями Епифана сумела выгодно воспользоваться. Нигде ничего не упустила. Вот я и решил пойти с королевы, раз военные действия развернулись на ее территории.

— У тебя получилось, — тихо мяукаю я и добавляю неуверенно. — Ты бы женился на ней. От такого брака сплошная выгода. Жена — красивая и деловая… — осекаюсь я.

— Может быть, — фыркает Вадим, укладывая меня на себя сверху. — Но люблю-то я тебя, глупая женщина.

Наши тела мокрые от пота мгновенно прилипают друг к другу.

— Точно? — спрашиваю я для проформы.

— Ну конечно! Мчался с важной встречи на другой конец города. Поднял на уши всех. Ленку, вон, из спа-комплекса вытащил…

— Тогда ладно, — шепчу, оглаживая плечи любимого. Снова тянусь с поцелуем. И угомонившись, укладываюсь рядом. Засыпаю и вновь распахиваю глаза, вспоминая красную морду Шевелева, недовольную физиономию тетки и слабые предостережения отца.

«Что-то здесь не так…» — думаю напряженно и внезапно вздрагиваю от странной догадки. Была ли наша встреча с Кириллом случайной? Или он заранее знал, кто мой отец.

«Наверное, знал, — саму себя убеждаю я. — Совершенно случайная встреча в ночном клубе. Головокружительный роман и постоянный праздник. Розы и завтрак в постель, чтение стихов лунной ночью, катание на лодке по озеру и билеты на концерт моих любимых Би-2». Мне казалось, что Кирилл — идеальный муж и всем сердцем любит меня. А оказалось… «Господи, — вздымаю я глаза к небу, — пусть я ошибаюсь, пожалуйста!»

«Не познакомься ты с Кириллом, никогда бы не встретилась с его отцом», — тихо напоминает мне внутренний голос. И я, сморгнув набежавшие слезы, вдыхаю запах любимого и, наконец, понимаю, что я дома и безумно счастлива.

От Ольги трудно оторваться. И будь моя воля, я бы запретил ей выбираться из моей постели. Да и себя бы рядом приковал наручниками. А так…

— Вадим, — шепчет Олюшка в полудреме. — Нам еще за Робертом ехать.

— Я отправил к твоей матери Рому. Можно позвонить, он привезет.

— Все равно вставать надо. Мама не поймет. Я ей пока ничего не говорила.

— Почему? — вскидываюсь я и внимательно смотрю в зеленые бесхитростные глаза, затянутые поволокой.

— Как-то не пришлось к слову. Мама просила сходить к отцу и долдонила одно и то же, пока я не согласилась. А отцу я сообщила…

— Почему? — снова удивляюсь я. Вроде бы отношения с Колей не подразумевают откровения.

— Он спросил, я ответила. Еще что-то бурчал насчет завещания.

— С этим разберемся, дорогая, — скривившись, бурчу я и одним махом переворачиваю Ольгу на спину. Нависаю над ней, желая только одного. Но нельзя… Нужно ехать за Робертом.

— Подъем, мадам, — смеюсь я, приникаю губами к розовому соску. И уже представляю, как сладкий бутон затвердеет у меня во рту и превратится в горошину, когда Ольга выворачивается из-под меня и устремляется в ванную. Я только успеваю шлепнуть ее по голой заднице. От легкого звонкого шлепка нас обоих пробирает смех. Ольга, накинув халат, хохоча, бежит в душ, а во мне просыпается дух охотника. Я в два шага догоняю ее в коридоре. И подхватив на руки, перекидываю через плечо. Чувствую, как по моей ж. пе молотят маленькие кулачки, и понимаю, что с этой женщиной мне все нипочем. Ставлю Ольгу как куклу на разноцветный узорный пол, а сам включаю душ и становлюсь рядом с любимой. Тропический ливень обрушивается нам на голову сразу. Я только успеваю накрыть Ольгин рот поцелуем и прижать к стене. Чувствую, как ее ноги обвивают мой торс, и, осторожно приподняв под бедра, насаживаю на Одноглазого.

— Сейчас быстренько, и поедем, — шепчу я, вколачиваясь. Два коротких удара, один глубокий. Ольга обвивает руками мою шею и чувственно стонет в ухо.

— Я не могу, Вадим. Больше не могу…

— Я тоже не могу, малыш, — тяну я, прижимая Ольгу к себе. — Хочу безумно, чтоб мне подохнуть.

— Не надо, — хрипло шепчет она и в порыве чувств прикусывает шею. — Живи долго, Вадечка. Мне без тебя не жить.

— Вот и не живи без меня, — огрызаюсь я, сосредотачиваясь на надвигающейся кульминации. И могу поклясться, ни с одной другой женщиной мне не сносило башню наотмашь. А тут… Ничего не могу с собой поделать. Чувствую, как в голове под тяжелый рок какая-то неведомая сила запускает красочные фейерверки.

Наваливаюсь на Ольгу, не выпуская ее из своих рук. И, прижавшись к ней всем телом, прислоняюсь лбом к холодному кафелю.

«Твою мать, — силюсь не застонать я. — Что же ты творишь со мной, Олюшка!»

Мы приезжаем к Ольгиной матери, опоздав всего лишь на полчаса.

— Я уже измучилась, — говорит она, встречая нас. — Что-то с собакой вашей произошло, Оля. Бегал-бегал песик и упал навзничь. Уж как Робочка его ни шевелил, никаких признаков жизни. Сидит теперь на полу и плачет, — всплеснув руками, причитает она.

«Помер Бимка, что ли?» — ужасаюсь я, устремляясь в комнату к ребенку. Роберт сидит на ковре рядом с тщедушным тельцем и негромко всхлипывает, устав плакать.

— Дедушка, ты же врач, — снова плачет взахлеб. — Сделай что-нибудь…

Я сажусь на колени рядом с внуком, беру в руки его пса и прислушиваюсь к дыханию. И даже без профессиональных манипуляций слышу мерное сопенье щенка. Ощущаю, как вздымаются ребрышки на вдохе и опускаются при выдохе.

Роберт во все глаза смотрит на меня, а в дверях застыли Ольга и Катерина.