лет назад. Время идёт, а в чём-то ты такой же принципиальный. Скажи мне, Даниэль, что тебе даст то, если ты узнаешь всю правду?

— Элизабет, — только и ответил я.

Несмотря на кромешную тьму, я точно знал, что в глазах мужчины полыхает дикая злость. И мне всё ещё оставалось догадываться, ненавидел он меня за мою откровенность, Элизабет за её присутствие в моей жизни или самого себя за ту тайну, которую скрывал долгие годы. Дуло пистолета больше не касалось моего виска, ещё пару минут я стоял, не двигаясь, а затем дотянулся до выключателя и яркий свет ослепил меня. К этому моменту уже никого не было, и только пепельница и терпкий запах дорогих сигар могли сказать о не долгом визите. Я спустился в гараж, взял необходимые инструменты, раствор и картины, и приступил к делу.

Около полуночи

Парень, в помятой пижаме, запачканной всеми оттенками красок, сидел перед мольбертом и выводил тонкой кистью изящные плечи девушки. Единственная лампа еле светила и изредка дрожала, предупреждая о том, что скоро и её силы иссякнут. Темнота снова подкрадывалась из каждого угла небольшой комнаты, обхватывала запястье художника, тянулась к банке с голубой краской и выводила подол голубого платья.

Глава 18

Первый слой краски вместе с буквами N.W был успешно содран, а под ним красной краской была написана большая английская буква P. Я продолжил слой за слоем аккуратно убирать акварель. Следующими были L, E и H, которые складывались в общее слово HELP. С одной стороны художник просил о помощи, но с другой стороны всё не могло быть так просто, поэтому я внимательно вгляделся в каждую, прошёлся пальцами и почувствовал на букве P выступ. Слегка подковырнув лезвием, часть краски осыпалась, оставив недописанную E. Теперь всё читалось, как HELE, что могло быть непонятным другим, но не мне. Я взял ручку и вывел на листке HELE, а затем приписал изначальные инициалы N. W. Таким образом целая картинка представляла собой HELEN W, что означало одно: девушку, в голубом платье звали Хелен, а с W, возможно, начиналась её фамилия, но это мне ещё предстояло выяснить. Было около четырёх утра, и солнце начинало медленно подниматься над городом. Ещё было рано звонить помощнику художника, поэтому я решил дать себе пару часов на сон, а уже потом продолжить дело.

Элизабет сидела в своём кабинете и смотрела по кругу записи с видеокамер. Четыре пустых стаканчика и один уже с остывшим кофе говорили о том, что девушка не спала совсем. И хотя ни одно из видео ничего не дало, она не оставляла надежды найти хоть какую-то зацепку.

— Знал, что застану тебя здесь, поэтому купил кофе, но вижу, что он тебе уже не нужен, — сказал Лео, заметив бардак на рабочем столе. — Что-нибудь удалось найти?

— Абсолютно ничего, — глубоко вздохнув, ответила девушка.

— Прости, что вмешиваюсь, но, может, ты доверишься Даниэлю?

— Я ему доверяю. Просто не могу сидеть и ничего не делать. Не понимаю, как ни одна из камер не уловила ничего подозрительного.

— Давай я посмотрю, а ты пока возьмёшь перерыв.

— Но…

— Не спорь, иначе какая от меня польза, как от твоего помощника?

Девушка слегка усмехнулась, но по-доброму, что не могло не заинтересовать меня.

— О чём ты подумала?

— О том, что понимаю, почему Даниэль выбрал тебя, как друга. Хорошо, оставляю тебя наедине с компьютером, пойду немного посплю. Если что-то обнаружишь, сразу буди меня.

— Вас понял, командир, — с улыбкой ответил он, чем, если не снял полностью, но развеял мою грусть.

Я села в кресло напротив, поджав ноги под себя, а голову положила на подлокотник. Лео сделал глоток ещё горячего напитка, и включил первое видео. Его сосредоточенный взгляд говорил не о том, что он старается ответственно подходить к работе, а о том, что главное для него, помочь мне. Говорят, что нельзя с первого взгляда определить, какой человек внутри, но насчёт него, без преувеличения можно было сказать, что он являлся лучшей версией самого доброго и искреннего, что есть в этом жестоком мире. Я продолжала наблюдать за действиями напарника, пока мои веки не закрылись сами собой, и я уснула. Не знаю, сколько прошло времени, но сквозь сон я услышала голоса, тихо перешёптывающиеся между собой.

— И с чего ты хочешь начать?

Если бы меня спросили об этом месяца два назад, то я бы не задумываясь, ответил, что для начала нужно разобраться с галереей. Но в данный момент я, прежде всего, думал о человека, которому требовалась помощь, поэтому мой ответ мог удивить всех, кто ранее имел со мной дело, особенно Бёль, но он также и порадует её.

Часом ранее

— Я вас слушаю, — ответила девушка на телефонный звонок.

— Детектив Остин, — представился я.

— Что-то случилось?

— Простите, что беспокою вас, но это касается картин.

— Что-то с Брайном? — обеспокоенно спросила она.

— Пока не могу ответить на этот вопрос, поэтому и позвонил вам.

— Чем я могу помочь?

— Вас зовут Хелен?

— Нет, я Анна.

— Тогда, возможно, вы знаете кого-то с таким именем?

— Боюсь, что нет. Хотя, подождите, я слышала, как Брайан во сне несколько раз произносил это имя, мы ещё из-за этого поругались.

— Так вы его девушка?

— Бывшая. Изначально я была его помощником и менеджером, но через некоторое время он стал странно себя вести, его картины больше не несли в себе той жизнерадостности. Я видела, что с ним происходит, пыталась помочь, но он и сам не знал, что вдруг на него нашло. Мы всё чаще стали ругаться, а после того, как почти каждая его следующая работа стала похожа на другую, и имя Хелен слетало с его губ, я ушла. Можете меня осуждать, но вы не знаете, сколько попыток я предприняла, чтобы вытащить его из темноты.

— Вы знаете, где он сейчас находится?

— Скорее всего, в студии, последние месяцы он и шагу оттуда не ступил.

— Можете прислать адрес?

— Я могу поехать с вами, в конце концов, он не чужой мне человек.

— Мне нужен час, чтобы кое-что решить, и я заеду за вами.

Девушка прислала мне адрес, откуда я должен был её забрать, и у меня оставалось минут сорок в запасе, чтобы обсудить всё с Лео, которого я уже предупредил, что скоро буду в участке. Когда я вошёл в дверь, друг приставил палец к губам, показывая мне не шуметь, и кивнул головой в сторону кресла, на котором спала Элизабет. Как можно тише я прошёл