Теперь я снова набрала этот номер.

– «Кофе Хауз», – сказал мужской голос.

– Позовите, пожалуйста, Глори.

Мне было также известно, что она работает под псевдонимом. Никто бы не взял на работу девушку, чья сестра разыскивается Трибуналом. Глори и Тори – вымышленные имена, которыми мы называли друг друга в детстве. Мы засовывали подушки себе под футболки, изображая двух толстых дам – владелиц кондитерской лавки. Часами лепили пирожные из грязи на заднем дворе, украшали травой и лепестками и угощали посетителей – чаще всего эта роль доставалась Эвану, и он, смеша нас и пугая маму, пытался в самом деле откусить кусочек.

– Личные звонки не разрешаются, – сказал мужчина.

– Ее бабушка умерла! – рявкнула я, и он тут же ретировался.

– Алло? – Ее голос. Тревожный.

– Глори, это Тори, из кондитерской.

– Это ты? – запнувшись, шепнула она.

– Да, – сказала я и чуть не заплакала. Сколько всего я бы хотела сказать сестре, но это сейчас опасно. У меня иссякали последние минуты, пора было уходить, пока не вернулся Рафаэль, пока стражи не добрались до лесного дома.

– Боже, с тобой все в порядке?

– Да. Но мне нужна твоя помощь. Мне кое-что нужно из дома. Сумеешь найти для меня?

– Постараюсь. – Она заговорила тише. – Но будет непросто. Они все время возвращаются, обыскивают снова и снова. И она забрала из твоей комнаты все подчистую. Не сердись. Мы не сумели ее остановить.

Я сразу же догадалась, кто такая «она» – Мэри Мэй.

– На следующий день, после того как ты ушла, она явилась и разгромила твою спальню, а после того как дедушка … Тогда она забрала все. Все твои вещи. Они что-то ищут, им не ты нужна, как мне кажется.

– Ты права, – ответила я. – Куда она это увезла?

– Не знаю, но она была в обычной одежде, не в форме, и приехала на личном автомобиле. Запихала все твои вещи в мешки для мусора и уехала.

Это она сделала после того, как забрали дедушку, когда они не нашли меня на ферме. Значит, всего два дня прошло. И меня все еще ищут, то есть запись пока так и не нашли. Будем надеяться, Мэри Мэй не выбросила стеклянный шар. Зная ее, есть все основания надеяться.

Послышались шаги Рафаэля, и я закруглилась.

– Спасибо, ты очень помогла, – поспешно сказала я. – Я тебя люблю. – Выключила телефон и снова положила его на стол.

– Я оставил секретарю Кревана сообщение с просьбой срочно перезвонить мне, как только судья вернется, – сказал Рафаэль, ставя передо мной стакан воды. – Уверен, он сразу сообразит, о чем речь, ему к тому времени уже донесут, что ты здесь побывала. Да и в любом случае мой звонок он заведомо сочтет важным.

Его явно тревожило то, с чем он связался. Вернее, с кем – с самим Креваном.

Но я не собиралась дожидаться, пока Креван отзвонит или пока стражи сюда явятся. Я давно перестала понимать, кому можно верить. И чем мучиться неопределенностью, предпочитала иметь дело с фактами. По крайней мере, я знала, кому доверять нельзя.

И мне достаточно было короткого звонка, чтобы добраться до Кревана.

40

– Арт, это я, – заговорила я, прижимая трубку к уху и подскакивая на ухабах серпантина в «мини-купере» Рафаэля. Сердце стучало оглушительно, грохот его отдавался в ушах, гнев ослеплял. Мне хотелось заорать во весь голос: «Я знаю, кем ты стал!»

– Селестина? – изумился он.

Я включила наушники, обе руки положила на руль, сосредоточиваясь. «Мини» летел вниз по склону горы.

– Где ты? – Голос надломился.

– Мы должны встретиться, – решительно заявила я. – Мне нужно кое-что тебе показать.

– Что?

– Видеозапись. Твой отец и я.

– О чем ты говоришь?

– Встретимся через два часа. На обычном месте.

Он молча обдумал, потом:

– Ладно.

Я оборвала разговор.

Тут Кэррик прав: Арт – наживка.

41

Я спряталась на вершине нашей горы, под покровом ночи. Меня мутило – Сьюзен впихнула мне какую-то еду (вкус я по-прежнему не могла распробовать), чтобы придать мне сил, но эта еда взбунтовалась. Я ждала на вершине, откуда открывался вид на весь город, не так давно здесь мы с Артом встречались каждый вечер. Впервые я пришла раньше, чем он, обычно он ждал меня – тоже признак, что ситуация перевернулась.

Луна высоко в небе, не идеально круглая луна, как в последний раз, когда я была с Артом, когда он подарил мне ножной браслет из трех кругов, символ геометрической гармонии, идеала, – в ночь перед тем, как моя жизнь непоправимо изменилась. А может быть, луна и тогда не была идеально круглой, может быть, мне только так казалось, потому что, как я теперь понимаю, многое представлялось мне вовсе не таким, каким было на самом деле. Я стала вспоминать, какой я была, и увидела, насколько я была наивной, как верила, будто знаю все, могу все наперед спланировать, к каждой проблеме подберу решение. Думала, будто людям можно доверять.

Браслет, подаренный Артом, я все еще носила. Один только раз хотела сорвать его и выбросить – в ту минуту, когда увидела Арта в форме стражей. Но как шестое Клеймо, впечатавшееся мне в поясницу, так и этот браслет наделял меня властью. Теперь я знала, что браслет подарен мне стражем, сыном человека, приговорившего меня носить Клеймо, в то время как браслет символизировал Идеал. Оба они – лицемеры.

Захрустел гравий, и я отодвинулась в тень. Джинсы, темная толстовка, копна непослушных светлых локонов, мягкие черты лица, кроткие глаза, губы, изогнутые так, словно из них не может выйти ничего, кроме шутки. Арт. Я выждала, проверяя, один ли он пришел. Заставила его подождать – минуту, другую. Нет, никого больше не было. Пока.

Я вышла из тени.

– Привет, – произнес он так, словно я внушала ему страх. Оглядел меня с ног до головы. Потом оглянулся по сторонам, страшась шпионов.

Интересно, подумала я, Креван выскочит и схватит меня прямо сейчас или предоставит нам поговорить. А еще интересно, подослан ли Арт добыть у меня информацию или он даже не понимает, как его используют. Бедный Арт, на минуту мне стало его жаль, попался промеж двух противников. Но жалость быстро умерла – он выбрал не ту сторону.

– Привет, – ответила я намного мягче, чем собиралась.

Позади Арта раздались шаги, я приготовилась. Как жаль, подумала я, и сама удивилась этой мысли, что нам совсем не дали поговорить наедине. Явился не отряд, не спецподразделение стражей во всеоружии – только Креван, как я и ожидала. Понятно, что он не хотел приводить с собой подручных, которые тоже услышали бы про ту запись, Ему нежелательно, чтобы об этом знали. Он тоже надел джинсы, толстовку – копия Арта, лишь постарше. Неофициальная встреча.