На этом мы простились до завтра.

Когда Михал Михалыч услышал, что ему предстоит пойти наприем к адвокату, он жутко обрадовался и заволновался.

– Ох, а что же я ему скажу? А вдруг я что-то не такляпну? – бормотал он в трубку.

– Михал Михалыч! Не волнуйтесь! Сориентируетесь наместе. Ну наплетите ему что-нибудь про раздел имущества, про ссоры с женой, проквартиру, что вы не хотите из нее выписываться, что имеете право на половинуплощади, – перечисляла я все, что слышала вокруг о разводах.

– Ну вот, теперь всю ночь не усну, буду придумыватьверсии.

– Вот еще! Спите спокойно, а мы сами придумаем для васхорошенькую версию. Такую, что комар носа не подточит. Матильда у нас спец!

– Правда? – обрадовался он. – А я за вами сутречка заеду. Когда там прием начинается?

– Он принимает с одиннадцати.

– Отлично! До завтра, девоньки!

Михал Михалыч заехал за нами вовремя, но по дороге мы дваждыпопадали в пробки и в результате приехали к консультации в половинедвенадцатого. Во время поездки мы втолковывали Михал Михалычу то, что придумаливчера. Он несколько раз повторил урок и с удовольствием рассмеялся.

– Да, как выражается мой сын, вы крутые телки! Апо-нашему – умные чертовки!

В консультацию Михал Михалыч вошел в сопровождении Кости, амы втроем остались ждать в машине. Минут через десять Костя выскочил и сообщилнам, что к Дружинину очередь, придется подождать.

– Ничего не поделаешь, подождем, – сказала Мотька.

Костя убежал к Михал Михалычу, сказал, что тот оченьволнуется. Вот чудак!

Прошло еще минут пятнадцать, и вдруг Мотька закричала:

– Аська! Смотри! Это он!

– Кто? Где?

– Да вон! Идет! Наверное, к Дружинину!

И тут я увидела Лже-Кошелева, который не спеша направлялся квысокому крыльцу юридической консультации.

– Кто это? – спросил Митя.

– Папочка! Людкин папочка. Якобы, – объяснилаМотька, не спуская глаз с высокого седого господина.

Он поднялся по ступенькам и скрылся за дверью консультации.

– Митяй, беги за ним! Нам с Аськой нельзя тампоказываться!

Митя тут же кинулся в консультацию.

– Ой, не могу, – стонала Мотька. – Вдруг онитам напортачат! Я сбегаю погляжу!

– Сиди. Только все испортишь. Они же не дураки!Сообразят! – прикрикнула я на подружку.

Прошло еще минут десять, и на крыльце появился Лже-Кошелев.Он очень неспешно спустился и пошел ко входу в магазин фарфора. Митя сразуустремился за ним. И тут же примчался Костя.

– Где он?

– Митька за ним пошел в «Дом фарфора», – сообщилая.

– Они через десять минут встречаются во дворе, –доложил Костя. – На лавочке. Надо во что бы то ни стало подслушать ихразговор! Следующий в очереди – Михал Михалыч. Дружинин принял женщину передним и извинился перед Михал Михалычем, сказав, что ему надо отлучиться надесять минут.

Но вот опять появился Лже-Кошелев, а за ним на некоторомрасстоянии двигался Митя. Они свернули за угол, и «папочка» направился клесенке, ведущей вниз, во двор. Митька, засунув руки в карманы брюк инасвистывая что-то, с небрежным видом шел за ним.

– Матильда, – сказал Костя, – вся надежда натебя!

– То есть? – не поняла Мотька.

– Он сейчас сядет, а ты уж подберись поближе или хотьпод лавку залезь, но разговор подслушай.

– Легко сказать! Какие там лавки-то?

– Пошли посмотрим.

– А мне что делать? – спросила я.

– А ты будешь машину сторожить, – распорядилсяКостя.

Мне это показалось ужасно обидным. Но тут к машине подошелМихал Михалыч.

– Братва, что тут у вас происходит? – спросил он.

Костя вкратце объяснил ему ситуацию.

– Иди ты! Надо же, как интересно! Значит, это тот тип,который и документы мои стибрил, и машину без спроса брал! Вот погань! Может,мне пойти и вызвать милицию? Если он с моими документами ходит…

– Нет, что вы, Михал Михалыч, – возразилая. – Разве можно? Это еще вопрос, найдут ли у него ваши документы, он,может, их только на дело берет. И что тогда? Перед ним извинятся, он спокойноуйдет, но нам его уже не найти!

– Все-все, молчу. Мне просто обидно стало, понимаешь?

– Понимаю! – с облегчением засмеялась я. –Смотрите!

На крыльцо вышел Дружинин и чуть ли не бегом кинулся клесенке, ведущей во двор.

Поскольку Михал Михалыч был здесь, я помчалась к этойлесенке – поглядеть хотя бы сверху, что там внизу делается. Лже-Кошелев сиделна скамейке, окруженной кустами. Мотьки пока не было видно. Митя стоял всторонке. Вот Дружинин приблизился к скамейке, сел, и тут же из кустов подспинку скамейки юркнула Мотька. У меня замерло сердце – а вдруг они услышат? Нонет, все прошло благополучно. Мотька уселась на землю и устроилась поудобнее.Мужчины о чем-то довольно оживленно говорили. Лже-Кошелев размахивал руками, аДружинин сидел неподвижно. Так прошло минут десять. Бедная Мотька, ей,наверное, не слишком удобно сидеть, скрючившись. Но вот Дружинин поднялся,пожал руку Лже-Кошелеву и стремительно направился к лесенке, легко взбежал поней и вскоре уже скрылся за дверью консультации. Лже-Кошелев еще посидел, потомтоже поднялся и неторопливо пошел в другую сторону. Митя двинулся за ним. АМатильда выбралась из-под скамейки, потерла затекшую спину и побежала к нам.

– Ну, что? – спросила я.

– Интересные дела! У Людкиных шнурков явно естькакая-то штучка, которую они хотят добыть!

– Какая штучка?

– Не знаю, но стоит она больше ста тысяч баксов! Нешутка! Еще он сказал…

– Кто?

– Дружинин. Сказал, что это надо провернуть не позднеевоскресенья, потому что в понедельник он улетает в Лондон. Значит, берет этуштуку с собой!

– Как же быть? – растерялась я.

– Первым делом надо предупредить Люду, – сказалКостя.

– Но она же не хочет иметь с нами ничего общего, –пожала плечами Мотька.

– Это, братва, глупости, – вмешался МихалМихалыч. – Подумаешь, поссорились, большое дело! Помиритесь, и чем скорее,тем лучше! А то представьте себе, эта несчастная Люда мыкается одна со своимизаботами и страхами! Разве так можно, вы же… вы же золотые ребята, неужелибудете держать обиду из-за пустяков; у девочки просто нервы сдали, а вы…