Я морально готовлюсь смотреть какую-то оглушительную чушь, но ради Иды готов стерпеть все это.

— О, начинается, — восклицает она, и мы оба сосредотачиваемся на просмотре.

Сериал и правда отстойный. Даже драка в этой серии не показательная, чтобы хоть немного поощрить отважного мужчину, решившего посмотреть этот шедевр турецкого кинематографа. Ида по большей части молчит, погрузившись в сюжет, но охотно отвечает на мои вопросы и проясняет поступки героев. В какой-то момент мне становится интересно, но не из-за сериала, а из-за моей Кошечки. Она так увлечена просмотром, что ее голос становится возбужденным. Она захвачена сюжетом, и это придает особую остроту ее голосу. Я возбуждаюсь. Хреново заводиться, глядя на картонных героев сериала, но этот процесс сдержать даже я не в силах. Я сжимаю член через трикотажные шорты, и у меня темнеет перед глазами. Делаю несколько больших глотков пива, чтобы остудить свои внутренности.

Сериал заканчивается, естественно, хэппи эндом. Главные герои обнимаются и целуются, и клянутся друг другу в вечной любви. Кажется, сейчас с моего телевизора начнет капать сироп. Я кривлюсь, но не комментирую.

— Ну вот, — вздыхает Ида в трубку, и я слышу, как она приглушает звук на своем телевизоре, я же свой выключаю вовсе.

— Тебе понравилось?

— Сериал – да. И смотреть с тобой понравилось. Только это слишком нервно как-то.

— Почему?

— Потому что я, наверное, больше думала о том, чтобы тебе понравилось, чем о самом сюжете. Хотя головой я понимаю, что мужчине такая сопливая картина вряд ли будет по душе, но мне приятно, что ты все же разделил со мной просмотр.

Мне хочется сказать, что я соскучился. Что хочу приехать к ней в больницу. Хочу полежать рядом и хотя бы немного ослабить ее боль. Это спонтанные мысли, и они пугают своей необдуманностью. Если сейчас поддамся порыву, завтра могу об этом пожалеть и сделать Иде больно. Наверное, стоит оставить все, как есть. Или, во всяком случае, обдумать свой поступок прежде, чем его совершать. Поэтому я держу язык за плотно сомкнутыми зубами, и внимательно слушаю рассказ Иды о том, как она волновалась перед просмотром.

— Когда тебя выписывают?

— Обещают в пятницу, но это не точно. Врач посмотрит шов сначала. Если что, сказал, что отпустит домой на выходные, но в понедельник я буду должна явиться в больницу на осмотр. Домой хочу так, что аж выть хочется, — тише говорит она.

— Что облегчит твое состояние?

— Поговори со мной еще немного. С тобой я чувствую себя не такой одинокой.

Где-то в груди странно покалывает и во мне рождается желание обнять Иду, показать ей, что она не одна, что я рядом. И снова, собрав в кулак свою волю, я молчу, чтобы не натворить глупостей. Это все пиво и то, что Кошка в больнице. Как только она будет здорова, ко мне тоже вернется здравость рассуждений. Надо только немного потерпеть.

Наконец она выздоровела достаточно, чтобы встретиться. Я думал, что за время болезни Иды я сотру себе ладонь. Друзья все время стебались надо мной, что я слишком нервный и мне пора спустить пар. И я действительно нуждаюсь в этом. Только спустить его я хочу в Иду. На Иду. Под Идой. Бесит, что я так сильно нуждаюсь в ней, но понимаю, что стоп-кран сорван, и я на полной скорости несусь к скале, не в силах притормозить.

Дверь номера открывается, и я перестаю дышать, пока не щелкает замок и я не слышу цоканье каблуков по паркету. Я снял этот номер на постоянной основе. Плачу бешенную кучу бабла за то, чтобы раз в неделю сказать:

— Добрый вечер, Ида.

— Добрый, — повторяет она слегка дрогнувшим голосом.

Привычным движением Ида откладывает на стоящее сбоку кресло сумочку, подходит к кровати и надевает маску. Меня потряхивает от предвкушения, а возбуждение сводит мышцы в паху. Я настолько напряжен, что, кажется, вибрация моего тела заставляет стекла дрожать. Я подхожу к Иде со спины, кладу руки на ее плечи и, слегка наклонившись, шумно вдыхаю запах ее волос. Я скучал по ней, и теперь мне даже не страшно в этом признаться. Страшно произнести это вслух и разрушить до основания то, что есть между нами. Не факт, что нам все еще будет вкусно, если Ида увидит мое лицо.

— Мне знаком твой запах, — произносит она негромко.

— Ты уже чувствовала его.

— Не здесь. — Я замираю на мгновение. – Я как будто чувствовала его в повседневности, не в наши редкие встречи.

— Возможно, — мне приходится заставлять себя держать достаточно ровный тон беседы. – Моя туалетная вода не такая уж и редкая.

— Да, но на разных людях запах «звучит» по-разному. А я чувствовала именно этот.

— Расскажи мне о сегодняшней фантазии, Ида, — не совсем деликатно ухожу от темы.

Я слышу ее улыбку.

— Скоро и я смогу считывать тебя, Темный.

— Думаешь?

— Я на пути к этому.

— Чувствуешь себя уже настолько уверенно?

Она тяжело выдыхает.

— Нет. Рядом с тобой я как раз чувствую себя, словно неопытная девочка.

— Ты она и есть. Ты – моя неопытная девочка. И я рад, что ты выбрала меня, чтобы набраться этого опыта. Так что с фантазией, милая?

— Анальный секс, — едва слышно произносит она, и меня тут же уносит в ее фантазию.

— Переходим к серьезным играм, Кошечка? – хрипло спрашиваю я, перекидывая ее шикарные волосы на одну сторону.

— Я подготовилась.

— Правда? – мои брови сами собой взлетают вверх.

— Да. Я знаю, что неподготовленным можно нанести травмы, поэтому я купила… ох, черт… это, оказывается, сложнее произнести вслух, чем думать об этом.

Я поглаживаю ее плечи. Моя трепетная лань. Трясется, как осиновый листок на ветру. Такая беззащитная.

— Смелее, Ида, — подбадриваю ее.

— Я купила смазку и… пробку. Прочитала на форуме, что лучше начать с нее, прежде чем… ну, ты понимаешь.

— Не понимаю, — я прикидываюсь дурачком, потому что хочу услышать, как она произнесет это вслух. Как она скажет: «Прежде, чем твой член трахнет мою задницу». От самой мысли сводит яйца, и я готов упасть на колени перед этой женщиной за то, что так сильно будоражит мою фантазию и заводит меня.

— Прежде чем ее заменит твой член.

Так тоже неплохо.

— Где все то, что ты купила?

— В моей сумке.

— Медленно раздевайся, Ида. Останься в чулках и туфлях.

Я облегчаю ей работу, не торопясь расстегивая молнию на спине, и она снова вздрагивает от мимолетного касания к обнаженной коже. Пячусь к креслу, чтобы не сводить взгляда с Иды. Мне нравится, как в свете пробивающихся с улицы фонарей, смешанного со светом луны, ее нежное тело постепенно оголяется от темной ткани платья. Как будто она разворачивает для меня фантик самой вкусной конфеты на свете. И я уже готов сожрать эту конфету, но всему свое время. Я открываю сумочку и достаю то, что Ида приготовила. Умница моя, позаботилась о своем удовольствии. Меня это радует. Изначально Ида была настроена на то, чтобы доставлять удовольствие мужчины, но мне хочется верить в то, что это именно я учу ее заботиться о собственном.