— Чичагов был убит на правом берегу Березины шальным пушечным ядром, — продолжил рассказ Панкратов. — Но армия его выстояла и переправиться французам не позволила. То, как адмирал расположил свои войска, историки называют не иначе, как гениальным предвиденьем. Народная молва, правда, приписывает долю заслуг некоему гусарскому поручику Ржевскому, — с хитрой усмешкой заметил Виктор. — Якобы именно тот подсказал Чичагову, как следует действовать. Серьезные исследователи, разумеется, с этим не согласны. Но факт, что с тех пор поручик Ржевский — популярный герой русского фольклора.

— Ну да, — не без самодовольства хмыкнул я. — Например, анекдотов. Поток времени инертен и всячески стремится вернуться в накатанное русло, да?

— Что есть, то есть, — кивнул мой напарник.

— А про то, что все обернулось неоднозначно — это ты про гибель Чичагова? — уточнил я.

— Нет, — покачал головой Панкратов. — Все несколько… сложнее. Дело в том, что с пленением русскими Наполеона его Империя рухнула, словно карточный домик. Страны Европы наперегонки бросились отрекаться от павшего властелина и присягать на верность его былым противникам. Вот только воспользовалась плодами победы на берегах Березины не Россия, а Британия на пару с Австрией. Именно они быстренько прошлись катком по континенту. На пути же обескровленной русской армии встало Герцогство Варшавское — единственное государство, продолжившее борьбу — и продолжившее ее ожесточенно. Пока усталая Россия разбиралась с упрямыми поляками, Англия подмяла Европу под себя. Вот так-то.

— То есть, как и тогда, с Российско-американской компанией, все закончилось даже хуже, чем было? — разочарованно протянул я.

— Не хуже и не лучше — по-иному. Победоносный заграничный поход русской армии не состоялся — но не было и понесенных в нем потерь. К тому же, офицеры не набрались во взбалмошной Европе вольнодумства — как результат, тайные дворянские общества, созданные вскоре в России, оказались куда менее многочисленны и радикальны, чем те, что мы знаем до Скачка. Вот вспомни, кого сейчас называют «декабристами»?

— Дворян-революционеров… — не договорив, я осекся. — То есть нет! — вскинул голову, немало удивляясь собственным воспоминаниям. — Победителей молодежного музыкального конкурса, лауреаты которого всегда выступают с итоговым концертом на Сенатской площади в Петербурге! Он как раз в декабре проходит, концерт этот — поэтому «декабристы»!

— Именно так. А в декабре 1825-го никакого мятежа в России не случилось. Декабристов-революционеров история не знает. Только Столпы о них и помнят.

— И это, типа, хорошо? — неуверенно уточнил я.

— Множество умных, образованных людей не на каторгу отправились в расцвете лет, а послужили своей стране — конечно, это хорошо, — заявил Панкратов.

— То есть ради этого мы и…

— Слушай, я тебе не кот ученый, ходить вокруг дуба и языком чесать! — должно быть, утомившись, прервал меня на полуслове Виктор. — Давай, переодевайся уже скорее — и валим отсюда!

Опустив глаза, я обнаружил, что, увлекшись разговором, так и стою в одной штанине чакчир, и со вздохом продолжил переоблачение.

г. Москва, июль 20** года

Текущий поток времени

— Игорь, у меня для вас две новости! — такими словами встретил меня Эф Эф в одной из переговорных комнат штаб-квартиры.

— Как водится, хорошая и плохая? — с легкой усмешкой уточнил я, крепко пожимая руку Федору Федоровичу.

В текущей реальности адрес базы Ордена был мне известен уже второй месяц, и провожатый сюда мне давно не требовался… Но все же на входе меня зачем-то дожидалась Полина — по ее словам, по просьбе своего отца. В кабинет, где мне была назначена встреча с Эф Эф, мы с девушкой так и прошли вдвоем.

— Что такое хорошо и что такое плохо, когда речь идет о манипуляции потоками времени? — развел руками бородач. — Так что просто две новости. Присаживайтесь, — указал он нам с Полиной на два стула по одну сторону от невысокого столика, сам же расположился в кожаном кресле по другую.

Мы сделали, как нам было сказано. Девушка откинулась на спину стула, небрежно — пожалуй, даже демонстративно небрежно — закинув ногу на ногу и положив сверху руки — уперев правый кулачок в левую ладонь. Я, напротив, весь подался вперед, в нетерпении ожидая объяснений.

— Итак, новость первая, — дождавшись, пока мы устроимся на своих местах, проговорил Федор Федорович. — Ковальский выжил.

— Что? — ахнул я, полагавший, что разговор коснется предстоявшей мне вскорости миссии — но никак не этого.

— Штабс-ротмистр Ковальский выжил в ноябре 1812 года, — едва ли не по слогам повторил Эф Эф. — Ваш выстрел его лишь ранил, лишив сознания. Казаки подобрали Томаша — так его зовут (вернее — звали) — в овраге и доставили в лазарет. Битву при Березине Ковальский пропустил, но позже вернулся в строй и даже успел поучаствовать в покорении Герцогства Варшавского. Дослужившись до майора, после окончания войны вышел в отставку. Дальнейшую его судьбу мы пока проследить не успели — но работа продолжается.

— Э… Понятно… — пробормотал я — в общем-то, с нескрываемым облегчением: падающий с коня молодой улан уже не раз и не два являлся ко мне во сне, заставляя просыпаться в холодном поту (а минимум однажды — даже с криком просыпаться — если, конечно, верить фантазерке-Ирочке, которую я тогда якобы здорово напугал… ну да об Ирочке как-нибудь в другой раз). Пусть, в понимании Ордена, это и не было убийством, содеянное немало меня тяготило — насколько сильно, понял я, наверное, лишь теперь, когда эта многотонная гора разом низверглась с моих плеч.

Впрочем, все это, конечно, замечательно, но с другой стороны…

— Связанную с этим угрозу Машина считает несущественной, — продолжил между тем бородач, упредив даже не слова мои — мысли.

— Так же, как и в прошлый раз? — а вот этот вопрос, вероятно, следовало задать мне, но озвучила его Полина — с такой порцией сарказма в голосе, которую я вряд ли мог себе позволить в разговоре с ее отцом.

— Да, удалось разобраться, почему Машина не развела нас в 1812-м? — все же сподобился добавить что-то к словам девушки я.

— Эта работа тоже еще продолжается, — спокойно ответил Эф Эф. — Как только появится ясность, я обязательно вас проинформирую.

— С нетерпением буду ждать, — склонил я голову. — А какая вторая новость? — тут же, впрочем, вскинул ее вновь. — Федька тоже выжил?

— Федька? — непонимающе свел брови «домиком» Федор Федорович.

— Ну, казачок, в которого стрелял Панкратов, — пояснил я, уже догадываясь, что снова «попал пальцем в небо».

— А, — сообразил мой собеседник. — Нет, там Виктор сработал чисто. Вторая новость об ином. В вашей команде замена.

— Замена? — пришла моя очередь выказать недоумение. — В команде?