Сотрудники таможни были удовлетворены таким объяснением, однако заново проверили весь багаж Мейсона. Досмотр прошел без задоринки, и Мейсон вернулся в туалет за своим снаряжением. Он вспомнил, что в прошлом году по пути на Кипр во время повторной проверки его мучили угрызения совести. На этот раз ничего подобного не было.

К тому моменту как объявили окончание посадки на самолет, Дэвис все еще не поднялся на борт, однако Мейсон вскоре испытал облегчение, увидев и узнав его. Валлиец путешествовал первым классом, Мейсон – эконом-классом.

До Дохи самолет летел наполовину пустым, но там салон заполнился, в основном азиатами, направлявшимися в Дубай и Маскат. Самолет совершил посадку в международном аэропорту Сееб уже после полуночи. Ночной воздух был прохладным. Дэвиса встречал водитель такси с фамилией на табличке. Когда Дэвис вернулся дожидаться своего багажа среди толпы шумных азиатов, Мейсон спросил водителя, свободен ли тот.

– Извините, сахиб, я уже везу другого господина в гостиницу «Залив». Но вы не беспокойтесь, на улице много свободных такси.

Мейсон вздохнул с облегчением. Спайк уже забронировал для него номер в «Маскатском заливе», лучшей из трех гостиниц, имевшихся во всем Омане. Теперь можно не тревожиться о том, что багаж Дэвиса появится на транспортере раньше чемодана Мейсона.

Билл Бейли, старший суперинтендант авиации королевской полиции Омана, проводил взглядом вертолет, скрывшийся в направлении гор. Предстояло срочно эвакуировать больного. Бейли послал Джона Миллинга, потому что никто не знал Джебель-Ахдар лучше его.

В распоряжении Билла Бейли были в основном «Аугусты-205». Этот вертолет, созданный итальянцами на основе американского «хьюи», был чрезвычайно надежной машиной, даже если эксплуатировался далеко за рамками указанных технических характеристик. В нормальных условиях он брал на борт двенадцать человек с полным снаряжением, но Билл однажды насчитал двадцать четыре дхофарца, которые выбрались из вертолета с объемистыми тюками собственных вещей.

Билл уже давно знал Джона Миллинга, в свое время оба служили в составе контингента королевской морской пехоты, расквартированного в Европе. Последние два дня Джон, обыкновенно веселый и жизнерадостный, был сам не свой, и Билл списывал это на недавнее сообщение о гибели при катастрофе вертолета королевы Иордании Ноор. Во время визита королевской четы в Оман в декабре прошлого года Джон на своем вертолете возил королеву по всем достопримечательностям страны и успел близко познакомиться с ней. Билл знал, что большинство его пилотов, узнав о трагедии, сказали бы лишь: «Как прискорбно». Но Джон принял ее близко к сердцу. Если человек нравился Миллингу, пилот становился ему самым преданным другом. И Билл всегда находил его немного романтичным. Вероятно, это было обусловлено генами: Джон происходил из семьи истовых протестантов, он родился в Северной Ирландии, в городке Бэллимони, где его отец в должности хранителя Северного побережья работал в Национальном тресте[17]. Высокий, стройный и невероятно красивый, Джон Миллинг за долгие годы покорил множество женских сердец по всему миру.

На самом деле его нынешнее задумчивое настроение никак не было связано с гибелью королевы Иордании. Причина всецело заключалась в жене Миллинга. Бриджет, или Бриджи, как ее называли все, была на седьмом месяце беременности, и все тревожные признаки указывали на то, что вторые роды получатся преждевременными. До изнурительной жары оманского лета оставалось меньше месяца, и Джон собирался отправить Бриджи рожать в Европу, а до тех пор он должен был обеспечить ей самый бережный уход.

От природы спортивный, Джон выступал за свою школу в соревнованиях по гребле. Отслужив в частях особого назначения на Дальнем Востоке, в 1969 году он был направлен советником в Вооруженные силы султаната и получил награду за мужество в бою. Затем Джон пилотировал вертолеты в Вест-Индии, а в 1975 году, уволившись из королевской морской пехоты, поступил в авиацию королевской полиции Омана. За полтора года служба на одном месте уже наскучила его беспокойной душе, и он посматривал на новые далекие горизонты.

«Аугуста» влетела в ущелье Сумайл. К югу простирались многие сотни миль песка и бесплодного камня провинций Вахиба и Шаркия; на севере возвышались величественные горы Джебель-Ахдар и Джебель-Нахл. Совершив посадку в лагере Изки, Джон выгрузил запасные части для генератора, после чего, немного отступив от официального полетного плана, направился на север к пышным садам Биркат эль-Мавз, Заводи Подорожника. К радости бортмеханика-оманца Али, вертолет летел в долину, рассекавшую ровную поверхность взметнувшегося на десять тысяч футов Джебель-Ахдара.

Джон заметно расслабился; личные заботы отступили перед необходимостью задействовать в полную силу мастерство пилотирования. Этот полет в самое сердце одного из живописнейших мест на земле требовал необычайной быстроты реакции, но дело того стоило. Каньоны Колорадо – лишь жалкие канавы по сравнению с закрученными спиралью ущельями Джебель-Ахдара.

Атмосферные условия в ущелье существенно отличались от тех, что были на открытом месте. Горячий воздух равнин столкнулся с нисходящими вдоль склонов потоками, и это тотчас сказалось на «аугусте». Джон умело манипулировал органами управления вертолета с восторгом подростка, увлеченного сложной видеоигрой. Однако сейчас опасность была реальной, мастерство летчика подвергалось самому строгому экзамену.

Внизу извивалось дно долины, вади Мийядин, в основном погруженное в тень, – петляющий коридор с водопадами, глубокими заводями и огромными валунами, нанесенными за долгие годы мощными паводковыми потоками.

Это был невыразимый восторг, который Джон испытывал, только когда летел в самое жаркое место боев в Дхофаре. С тех пор уже прошло шесть лет – целая жизнь. Джон с презрением относился к большинству своих соотечественников, служащих в Вооруженных силах Омана. Их, похоже, интересовали только высокие заработки; они просто не замечали эту чудесную страну и ее народ. Что же касается Джона, он искренне сожалел об исчезновении старого Омана. Хотя он и оценивал по достоинству огромные преимущества прогресса, принесенного в страну взошедшим на престол Кабусом, стране недоставало прежней чарующей, неповторимой атмосферы, которая призвала его сюда. Мужчины-оманцы по-прежнему носили традиционные белые халаты, головные уборы шемаг и кривые кинжалы на поясе, но солнцезащитные очки с поляризованными стеклами уже успели стать частью национального костюма. Бутылки кока-колы, телеграфные провода и мотороллеры стремительно заполоняли даже самые глухие уголки. Несомненно, все это было благословением для местных жителей, но вызывало сожаление у романтически настроенного стороннего наблюдателя.

Джон прилично говорил и писал на классическом арабском. Наверное, он смог бы преподавать английский в горах оставшегося под королевской властью Северного Йемена, где единственными приметами двадцатого века были смертоносные облака нервно-паралитического газа «табун», который десять лет назад выпускали египетские истребители. Разумеется, вначале такая жизнь наверняка покажется Бриджи слишком уж убогой и однообразной, но лишь поначалу, ведь она мужественная и решительная и умеет приспосабливаться к обстановке. Джон отточил умение мечтать о будущем до высокого искусства.