– Как настроение, Диана Сергеевна? Может, хотите курить?

Она лишь взглянула. Андрей, ловивший каждый её жест, отметил, что его удивило. Зрачки Дианы стали меньше прокола швейной иглой, отчего глаза смотрелись почти неживыми.

«Интересно, брали ли у неё кровь на наркотики?» – Андрей невольно задумался. Окажись Диана наркозависимой, история с её липовым алиби и убийством Янины не будет стоить и выеденного яйца. Андрей открыл дверь кабинета:

– Сержант, пригласи медработника.

Медсестра принесла чемоданчик, тонко позвякивающий содержимым.

– Гражданка плохо себя чувствует, – сказал Андрей.

Медсестра понимающе кивнула и стала ощупывать вены на руке у Дианы.

Андрей не любил вида крови и всегда отворачивался, когда сам сдавал анализ. Но он проследил до конца, как медсестра перетянула тугим жгутом руку Дианы, нашла вену иглой, и в толстый пластиковый стержень потекла почти чёрная жидкость.

– Будет готово через десять минут, – обронила медсестра перед уходом.

– Подождём, Диана Сергеевна, – нарочито вежливо сказал Андрей и закурил. – Адвокат ваш сегодня приедет?

– Нет. – Диана не поднимала взгляда, усердно прижимая к месту укола салфетку, оставленную медсестрой.

Решив, что Диана переигрывает, в конце концов, просто так в изоляторы люди не попадают, Андрей строго спросил:

– Диана Сергеевна, да что с вами такое? Вы в норме?

– Да.

Она ответила односложно, но Андрею почудились нотки сарказма.

– У вас как дела? – спросила Диана.

Не услышать сарказма в вопросе было нельзя, и Андрей успокоился, по крайней мере, она повела себя предсказуемо.

– Всё хорошо, Диана Сергеевна.

– Всё сошлось? – Диана невесело усмехнулась.

– Не совсем, но… – начал Андрей.

Но она его перебила, подняв взгляд:

– Что такое гиосцин?

Андрей затянулся глубже, стараясь скрыть ликование оттого, что Диана так глупо промахнулась, и закашлялся.

– Гиосцин, Диана Сергеевна, – сказал Андрей, будто школьный учитель, ведущий диктант, – медицинский препарат для лечения эпилепсии. Список «Б», строгий учёт. Может быть, он вам лучше знаком под названием «скополамин»?

– Скополамин? – Диана задумалась. – Впервые слышу. И им отравили Янину?

– Заключение это подтвердило, да. А вам, позвольте осведомиться, откуда известно название препарата, которым отравили Янину? – Андрей поднял брови и начертил огоньком сигареты зигзаг. – Если к произошедшему вы не имеете отношения, как заявляете?

– Прочитала у вас на столе в кабинете, – сказала Диана. – Пока вы готовили чай. На первом допросе. Или уже на втором, я точно не помню.

– Вот я думал, – Андрей так затянулся, что искристое пламя, вспыхнув, добежало до фильтра, и замял сигарету в пепельницу, – меня в этой жизни удивить уже невозможно. Но вам, Диана Сергеевна, это вполне удаётся. И главное, который раз.

– Что вы имеете ввиду? – Диана поморщилась, разгоняя рукой густой дымок, идущий из пепельницы.

– Складно поёте, – ответил Андрей. – И главное, правдоподобно. Понятие «преступная осведомлённость» вам о чём-нибудь говорит?

Диана посмотрела недоверчиво и спросила срывающимся шёпотом:

– Вы что, решили, что я, убив Янину каким-то там гиосцином, стала бы у вас уточнять, что это за препарат? Вы, Андрей Анатольевич, тоже удивлять горазды.

Андрей с неохотой признал, что в логике ей не откажешь, но не сдался:

– Но как быть с отпечатками?

– Теперь, раз нашли мои отпечатки, я что, автоматически становлюсь убийцей?

– Хорошенькое «автоматически»! – не сдержался Андрей. – А показания свидетелей? А ваши собственные слова?

– Но я не видела никаких пузырьков в кабинете! – Диана, казалось, готова расплакаться. – Где его обнаружили?

– В мусорном ведре клиники.

– А вам не кажется нелогичным, – со скрытой истерикой в голосе спросила Диана, – оставить орудие преступления на месте преступления?

– Когда человек совершает убийство впервые… Вы же у нас совершили убийство впервые, осмеливаюсь предположить? – Андрей смотрел торжествующе. Диана вскинула затравленный взгляд, и он продолжил: – Так вот, когда человек совершает убийство впервые, у него мозг работает по-другому. То, что кажется нелогичным впоследствии, в тот момент воспринимается разумным.

– И где я достала ваш яд, этот ядрёный скополамин?

– Из какой-нибудь психлечебницы, – ответил Андрей. – Всем известно, что вы, доктора – все – друг за дружку. Но и это, в конце концов, мы раскопаем.

– Как гладко сложилось! – восхитилась Диана, но на лице отразилось отчаяние. – Поймали тупицу, которая прокуратуру следами лет на десять вперёд обеспечила! Тело нашла, алиби не подготовила, с пузырька отпечатки не стёрла. Ах, да! Выбросила пузырёк в ведро рядом с трупом. А то вдруг родная милиция не станет нигде дальше искать.

– Не так уж и гладко. Прямых улик против вас не было, пока не нашли отпечатки. – Андрей, однако, задумался. – Диана Сергеевна, что вам предложил вчера адвокат?

Диана прошлась рукой по глазам:

– Отказаться от сына.

– От какого ещё сына? В смысле, зачем?

– Понимаете ли, – торопливо заговорила Диана, – сын готовится поступать в высшее военное училище, и моя судимость испортит ему анкетные данные.

– Бред, – отрезал Андрей. – Хотя не лишено. Диана Сергеевна, это мужественный поступок с вашей стороны.

– А знаете, почему я сделала это? – Диана взглянула с вызовом: – Я ушла из семьи! Ушла к другому мужчине!

– Так вы, значит, сами решили от него отказаться? – Андрей окончательно запутался.

Диана вдруг согнулась и беззвучно запричитала в ладонь «мамочка», другой рукой сгоняя крупные слёзы. Пришлось вновь вызывать медсестру. Та пришла в этот раз с другим чемоданчиком, осмотрела Диану, проверила пульс, сквозь рыдания послушала сердце. Потом набрала что-то в шприц, вколола и, убедившись, что средство подействовало, обронила перед уходом:

– Андрей Анатольевич, всё чисто.

Ожидая, пока Диана перестанет всхлипывать, Андрей размышлял, как поступить. Он был готов к любому коварству и собирался в ответ давить и колоть, а пришлось утирать подозреваемой слёзы.

– Диана Сергеевна, – мягко сказал Андрей, – я понимаю, что вам нелегко…

– Андрей Анатольевич, – перебила Диана и промокнула салфеткой глаза, – помогите мне, пожалуйста. Помните, вы говорили, что в вашей практике не случалось, чтобы судили невинного, но меня, кажется, подставили.

– Подставили, да. – Андрей, возмутившись внутри, постарался сохранить тепло в голосе: – Ни больше, ни меньше.