– Как вы, Диана Сергеевна?

– Как видите, Андрей Анатольевич.

Даже в её вежливом тоне был слышен сарказм, и нельзя было понять, умышленный он или нет, но жалеть её точно не стоило.

– Всё шутите, – заметил Андрей. – А с виду – умная женщина…

– А вы с виду – мастер на комплименты.

– Диана Сергеевна, может, достаточно препираться? И подумать, как помочь себе.

– И что я, по-вашему, должна сделать? – искоса взглянула Диана. – Признаться вам в том, чего не совершала? Неужели у вас нет и тени сомнения, что вы ошибаетесь?

– Тени сомнения не являются основанием для вынесения приговора. Есть осязаемые доказательства. Поймите, что по исходу дела вы можете заслужить как тюрьму со строгим режимом, так и колонию-поселение. Разница, сами понимаете, огромная. Советую использовать шанс, обусловленный вашим некриминальным прошлым.

– С чего вы решили, что оно у меня некриминальное? – Диана усмехнулась.

– Как с чего?

– Сами же говорили, я долго вынашивала план, а потом попыталась скрыть факт убийства. По-вашему, некриминальные личности на такое способны?

– Я не до конца сознаю ваш мотив, вы – состоятельная женщина, зачем было красть на работе? Или это профессиональное?

– Национальное. Не слышали разве: не сопрёшь – не проживёшь?

– Не соврёшь только там говорится.

– Один хрен.

– Ладно, Диана Сергеевна, думаю, ваш адвокат сможет вас убедить, как вести себя, чтобы отсюда выйти.

– С чего это вы так заботитесь обо мне? Вам же признание нужно.

– Диана Сергеевна, я не только следователь, а ещё человек. Вы не допускаете мысли, что я вам сочувствую? – Андрей постарался сказать с теплотой в голосе.

– Вы – мужчина, – сказала Диана.

На этот раз Андрей не услышал ни сарказма, ни иронии, ни даже намёка на шутку. Диана произнесла слова без эмоций, так говорят, например, «сегодня понедельник» или «вторник». И как ни крути, понедельник не станет средой.

– Ну да, да, вы правы, – перестал притворяться Андрей. – Просто хотел вас утешить. Видимо, не получилось. До свидания.

– Да нет, получилось вполне, – сказала Диана себе, когда Андрей вышел.

Получается, Дмитрий был прав. Кто-то подтасовал факты и решил, что она должна оказаться в тюрьме. Господи, кто? Как ни странно, ответ быстро нашёлся. Диане подумалось, до чего она была легкомысленна, полагая, что супруг не знает о её тайной связи. Эх, Дима, Дима, и машины чужие не помогли.

Партер заполнили мужчины в парадной форме и женщины в вечерних одеждах. На сцене выступали разномастные артисты, в перерывах предоставляя слово виновникам – ветеранам Министерства внутренних дел. Алёна повертела головой в темноте зала:

– Боже, какая скучища!

– Переживаешь, что твоё обалденное платье никто не видит? – шёпотом спросил Андрей.

– Конечно, зачем жене носить красивое платье? Ты бы, наверное, хотел, чтобы я, как ты, по праздникам в белой рубашке с погонами ходила?

– А что? Тебе бы пошло. – Андрей усмехнулся.

– Андрей, ты серьёзно?

– Нет, конечно, Алён. Платье – отпад! Ну, плечи и грудь без всего – твоё коронное, но оно длинное?! Ты же никогда не носила такое?

– Длинное? А ты разрезы с боков не заметил?! – подсказала жена.

– Молодые люди, – донеслось откуда-то сбоку и сзади, – не могли бы вы наряды свои в фойе обсуждать?

– Хорошо, хорошо, извините, – бросил Андрей за плечо.

– Андрюш, что вокруг за деды-зануды? – недовольно спросила Алёна.

– Не зануды, Алён. Это они и есть, ветераны. Вслушайся, интересно рассказывают!

– Скажи ещё, что тебе концерт этот нравится. Допотопные песни и пляски. И сколько нам здесь торчать?

– Торжественная часть, после – банкет. Приказано быть.

– Может, пойдём по коктейлю? А то у меня ощущение, что сама покрываюсь пылью.

Андрей с Алёной вышли из зала в тускло освещённый вестибюль у запасного выхода. Центральный праздничный вход, холл которого украшала огромная хрустальная люстра, почему-то был в этот вечер закрыт.

– Андрей Анатольевич! Какие люди! – послышалось от одного из дальних столиков, выстроенных рядом с передвижным буфетом. Андрей узнал заместителя прокурора.

– Пойдём, Алён, поздороваться надо.

– Долго же вы тягомотину эту слушали! Здравия желаю, – поздоровался тот, когда они подошли. – Разрешите представить, моя дражайшая половина.

– Приятно познакомиться. – Андрей кивнул жене прокурора, подвинув Алёне стул.

Зампрокурора не сводил с неё взгляда.

– Тебя, значит, ваша «замша» отправила. А я гляжу, гляжу, не пойму, почему её нет? Ну, а ваша жена, Андрей Анатольевич, просто нет слов! Нужно отметить знакомство. – Он потянулся бутылкой к рюмке Алёны. Но она накрыла её рукой и сказала капризным тоном:

– Андрюш, принеси мне дайкири.

– Вряд ли такое здесь найдётся, Алён, ты же видишь – стихийный буфет. – Андрей отошёл к лотку с алкоголем.

– Да, да, да, – с жаром подхватил зампрокурора. – Водка – и та из дома. Не компот же из их сухофруктов пить! Законный выходной! Можно что и покрепче.

– Не части! – наказала прокурору жена.

Андрей раздобыл небольшой кувшин явно перелитого из коробки апельсинового сока и стакан с ледяными кусочками:

– Что придумал, Алён. Можно «отвёртку» замутить.

– Водку не надо. – Алёна взяла стакан. – Не могли ресторан человеческий снять.

– Человеческий! – Зампрокурора скривился. – Человеческие снимают лишь для людей. А мы кто? Так – мелкие сошки. Хотя что по мне, то годится! Живём рядом, на бензин, опять же, не тратиться. Вы-то как, на такси, Андрюш? – Зам поднял рюмку, наморщив лицо в сторону увещевающей его супруги.

– Конечно. – Андрей поднял свою. – Мне вообще приказано раньше окончания не уходить. Наберусь по-любому. Давай только не про работу?

– Куда без неё? – Зампрокурора выпил и с жаром сказал: – Алёна! Вы не представляете, что за человек ваш супруг! Голова! Нет. Две головы! Нет. Не мозг, а – компьютер!

– Прокурор, брось, – отмахнулся Андрей.

– Нет, Андрюшенька, – противным голоском проскрипел тот, – жёны частенько недооценивают мужей. Так что должен сказать вам, дорогая Алёна, что ваш муж…

– Жены частенько недооценивают мужей по тому, – перебила Алёна, покачивая бокал, чтобы кусочки льда позвякивали о стенки, – что мужья эти им дарят.

– В смысле? – Зампрокурора наморщил лоб.