class="p1">— Так это же она трейни, а не я. И вообще, что тут такого?

— Как что? — ДаМи возбуждённо округляет глаза. — Она же айдолом станет!

— Только ЧеРиш не говори, — хочу хихикнуть, но лицо отказывается выполнять сие простое действие, — а то она совсем позеленеет и станет на жабу похожей.

— А ты можешь попросить директора агентства, чтобы он меня прослушал? — в головке моей одноклассницы возникают завиральные идеи. Оно мне надо?

— А есть что слушать, онни? — идём в класс, скоро звонок.

— М-м-м-м… — задумывается.

— Погляди на неё, ЧэЁн, — предлагаю подружке. — Ты семь лет петь училась, а она хочет бац! И по знакомству в айдолы проскочить. ДаМи, а ЧэЁн тебе рассказала, что меня как раз не взяли?

— Тебя не взяли?! — по резко расширившимся глазам ДаМи понимаю, что дойти до этого места ЧэЁн не успела.

На уроке литературы сияющий учитель объявляет, что досрочно ставит мне отлично за весь семестр.

— Успел прочесть только пару страниц, Лалиса-ян. Не знаю, как будет дальше, но слог хорош. Засчитываю тебе заранее все сочинения и эссе, которые были и которые будут.

— Спасибо, сонсенним, — всё-таки вылезаю из-за стола и кланяюсь. Медленно и осторожно. Хорошо бы испросить разрешения писать книгу на уроках, но не стоит. Получится, как в анекдоте. Почему нельзя трахаться днём на городской площади? Потому что прохожие советами замучают. Так… Евгений! Не надо мне таких неприличных анекдотов, хи-хи-хи…

— Что ты сделала с волосами, Лалиса-ян? — мягко интересуется учитель. Вот оно! Всё-таки придираются!

— Важная встреча у меня была, сонсенним, — начинаю объяснять и выкручиваться. — Ещё подумала, что Сонхва это же школа искусств? А разве создание собственного имиджа не искусство?

— Искусство, — соглашается учитель, — но на это отдельный курс есть в старших классах.

— Подобные курсы для девочек надо с дошкольных учреждений вести, сонсенним.

Учитель смеётся и отстаёт от меня. Одноклассницы выражают солидарность со мной исключительно одобрительным выражением лиц. Всё-таки большое дело хорошее настроение учителя.

Урок музыки.

— Сонсенним, — обращаюсь к довольной музыкантше, — а давайте мы прослушаем каждого в нашем классе. Вдруг у кого-то голос очень хороший, а мы даже не знаем.

Она только поздравила меня с победой на городском конкурсе и призвала всех брать с меня пример. И погнала за пианино брякать те самые произведения, которые вывели меня на первое место.

ДаМи хотела прослушивания? Она его получит. Полной ложкой.

— Ребята, кто первый? — Сонсенним обращается к классу и на тебе! Ни одного желающего. Изо всех сил ловлю взгляд ДаМи. Бесполезно. Упорно прячет глазки.

— Давайте всех по порядку, сонсенним. Вот это, — предлагаю вариант, который пела ЧэЁн в агентстве. Довольно известная песенка, мелодия по сложности из разряда два притопа, три прихлопа.

— Я вас не понимаю, друзья, — обращаюсь к одноклассникам. — Я же знаю, многие из вас хотят попасть на прослушивание в какое-нибудь агентство, а кто-то даже прорывался. Почему туда не боитесь идти, а здесь между своих… вам кумихо язык откусила? Попробуйте. Мы послушаем и дадим совет, стоит вам идти на прослушивание или нет.

Переглядываются, но никто не рвётся. Надо же, своих намного больше опасаются, чем чужих. Понимаю. Сходишь в агентство, никто о твоём позоре не узнает, а в классе могут и того… затюкать и засмеять. Но у меня беспроигрышный вариант есть.

— ЧэЁн, ты моя самая близкая подружка, выручай, — как и следовало ожидать, онни резко пунцовеет и опускает голову. Не тут-то было. Учительница, подобно отлично выдрессированной собаке, исполняет команду «взять». Берёт девушку в мягкий, но неумолимый оборот. В корейской школе нет ничего проще. Учитель обращается к ученику, тот тут же встаёт. Дальше приказ выдвигаться и никуда не денешься. А если тебя ещё ласково за плечо берут, сопротивление абсолютно исключено.

— Обожаю тебя, онни, — для начала шепчу одобрение в алые ушки. Такая милашка!

— Сделай их всех. Нечего стесняться. Ты хочешь стать айдолом, считай это тренировкой, выступить перед классом. Я ту самую песенку сыграю, хорошо?

Готова? Вроде да. Слегка пробегаюсь по клавишам и начинаю вступление. Сначала идёт только моё, как приходит время, класс заполняет и вибрирующий нежный голосок подружки. От моей такой редкой сейчас улыбки в её сторону, онни отваживается раскрыть возможности своего голоса на полную катушку. Слегка звенят стёкла, поймав какие-то обертона, попавшие в резонанс.

— Это просто замечательно, ЧэЁн! — мадам СанМи одобряет так горячо, что хлопает в ладоши. И подаёт пример всему классу.

— Поклонись уважаемой публике и садись на место, — училка в прострации, приходится распоряжаться за неё.

Парадоксальным образом выступление ЧэЁн заблокировало желание остальных наглухо. ДаМи еле нашла взглядом на своём месте, так сильно она скукоживается. Моё выступление следом за ЧэЁн разряжает напряжение, но всё равно никто больше не решается.

— Неплохо, Лалиса, очень неплохо, — говорит мадам СанМи, сидя за пианино.

— Но до ЧэЁн далеко, я знаю, — отвечаю ей широчайшей улыбкой. И надо бы себя обезопасить от шпилек, поэтому говорю классу:

— Друзья мои, если никто из вас не хочет спеть, то заранее признаёт, что получится хуже, чем у меня. Понимаете? Вы не можете выиграть, не вступив в игру. Отказались, значит, проиграли.

Мой спич заставляет выйти ДаСоля. Негласный статус лидера обязывает. Поёт неплохим тенором, но в самом конце рвёт голос и сильно смущается. Раздаётся несколько смешков, но кто смеётся, не видно.

— Ничего, ничего, — успокаивает мадам СонМи, — у тебя голос до конца не мутировал. Бывает. А так очень неплохо.

Больше никого не находится. Парни уже получили отговорку, у них голоса не устаканились. Девочки просто прячут глаза.

Место действия: Сеул, общежитие группы Girls’ Generation.

Время действия: 30 октября, такая глубокая ночь, что почти утро.

Джессика

Еле слышно на самом деле, но в ночной тиши лёгкий скрип кроватных колёсиков представляется оглушительным. То и дело останавливаюсь и прислушиваюсь. Нет, всё тихо. Обитатели общежития спят глубоким беспросветным сном.

Потребовалось ещё одно воспитательное мероприятие для несносной соседки Юны, никак не желающей перевоспитываться. В мой шкафчик уже не залезает, но во всём остальном продолжает то же самое. Может взять и выпить приготовленный заранее сок и хлопать потом ресницами — а что такого? Взять и надеть мой халат после душа, если не успела его спрятать. Очень раздражает. Раздражало, пока ещё раз Лалисе не позвонила.

— Так это же хорошо, онни! — с первой секунды удивляет эта необыкновенная девочка. — Это снимает с тебя всякое чувство вины.

— За что?

— За то, что ты с ней сделаешь, — и хихикает. — У неё есть привычки, которые тебе не нравятся? Онни, пусть терпит твои привычки. Например, страсть к розыгрышам.

И принимается выспрашивать