но разве там есть хоть слово неправды?

Наши оппоненты затыкаются. ДжеУк, — не смотрю, но чувствую, — глядит на меня, будто впервые видит. Никакого креатива у этих взрослых… эх, ладно, раз ничего не можете придумать, придётся вам помочь. Не забесплатно, конечно, у меня тоже интерес должен быть.

— Можем сделать так. В воскресенье у меня есть дело в одном месте. Рядом есть кафе. Приду туда в 15.00 и примерно минут сорок пять — пятьдесят буду находиться там, — называю адрес. — ГаМи может прийти туда, и мы с ней полчаса поболтаем. Не важно, о чём. Просто поболтаем. Как вы это обыграете, мне всё равно. Если меня кто-то спросит, отвечу уклончиво и нейтрально. Но так как вы забираете моё время, вам придётся заплатить. Немного, я всё-таки не такая важная птица. Хочу пять миллионов. Придётся заплатить налоги, поэтому с вас шесть с половиной.

— После налогов будет немного меньше пяти, — господин Кан слегка оживает.

— Пустяки, господин Кан, — отмахиваюсь, — за полчаса работы шикарная оплата. Хватит на пять раз в парикмахерскую сходить.

Господин Кан, да и господин Сон тоже смотрят на меня не без уважения. ДжеУк слегка с испугом.

— Только сразу предупреждаю, если ГаМи начнёт хамить, общение немедленно прекратиться, и больше с вами я встречаться не буду.

— Она не будет хамить, Лалиса-ян, — господин Кан совсем оживает и глядит на дочку со значением.

Даю им номер своей карты, на том беседа затухает, но расстаёмся далеко не сразу. Просто потому, что корейский этикет прощания сложный. О-о-х! Как же я устала!

Маленький победный штрих. Когда мы выходим из кабинета, засекаю от мужчин, исключая ДжеУка конечно, вороватые взгляды на мои ноги. Мнится мне, не зря старалась с тренировками. Евгений! Пожалуйста, не надо делать такое лицо!

Окончание главы 9.

Глава 10. Школа — наше всё

Место действия: школа искусств Сонхва.

Время действия: 29 октября, второй урок (пара), физика.

— Аньён, дети. Садитесь. Лалиса-ян, ты нас так долго не радовала. И своим видом и замечательными стихами, — учитель Пэ ЧханМин сияет, как только что отчеканенная монета.

— Можно не вставать, сонсенним? Мне пока запрещены резкие движения.

— Можешь не вставать, Лалиса-ян, — ослепляет меня своей улыбкой учитель. — И сегодня и всегда.

Класс сразу оживился, когда понял, что их нахальная одноклассница окончательно вернулась и грозного физика можно не опасаться. На беспрецедентное разрешение реагирует волной шушуканий, которые немедленно прекращаются, как только учительский взгляд переводится на них.

— Сегодняшняя тема «ядерный распад»? — получаю подтверждение. И к восторгу класса, который сразу понимает, что терзать сегодня никого не будут, начинаю:

— Ядерный распад.

Распался двести тридцать пятый дом.

Бегут оттуда прочь нейтроны-близнецы.

Взорвётся ли город, не знают того

Ни в чём не повинные братья.

Немного пугает, — уже отвыкла, — откровенное блаженство на лице учителя. Это я такое сделала? Самой не верится в настолько сокрушительный эффект всего лишь слов. Удачно сложенных и всё-таки, всего лишь слов.

— Браво, Лалиса-ян, — опять эти мурлыкающие нотки в голосе. — Безусловно, «отлично».

Учитель открывает наполовину прикрытые глаза.

— Все поняли, что такое «двести тридцать пятый дом»? Никто не понял? Лалиса?

— Изотоп урана 235, сонсенним. Именно из него делают урановые ядерные бомбы.

— Да. Всё верно, — учитель встаёт и начинает расхаживать по классу. — Атомные бомбы бывают не только урановые, но об этом позже. Итак, чем примечателен уран-235 и в чём его отличие от намного более распространённого урана-238?

Рассказ учителя почему-то и класс и я слушаем с предельным вниманием. Может, потому, что голос учителя доброжелателен и проникновенен.

— При распаде Урана-235 на два осколка, — могут образоваться ядра разных элементов, часто это барий и криптон, — образуются два или три свободных нейтрона. Именно их Лалиса назвала братьями-близнецами. Правильно назвала, потому что отличить один нейтрон от другого невозможно. Впрочем, это касается любых элементарных частиц.

— Городом Лалиса назвала совокупность атомов урана-235, ведь что получается дальше? Если нейтрон попадает в такой дом, то есть, ядро урана-235, он тоже распадается. Но нейтрон может и вылететь за пределы куска урана-235. И когда взорвётся «город», то есть, некая масса урана-235? «Город» взорвётся, если масса урана достигнет критической величины. Тогда количество братьев нейтронов, попавших в соседние ядра, станет больше тех нейтронов, что смогут покинуть массу урана, не столкнувшись с ядрами и не вызвав их распад.

Учитель ненавязчиво вводит коэффициент размножения нейтронов (2,5 для урана), коэффициент поглощённых нейтронов и, соответственно, условия возникновения ядерной цепной реакции и ядерного взрыва.

— Скажи, Лалиса-ян, я верно истолковал твои образы? Дом, город, братья-близнецы?

— Ещё вернее, чем я сама, сонсенним, — признаю честно под несмелые смешки класса. — Под городом-то я имела в виду обыкновенный город, который может погибнуть от ядерного взрыва, но ваша интерпретация намного лучше, сонсенним.

— Чем же, Лалиса-ян? — польщённо и хитренько улыбается учитель.

— Если дом это ядро урана, то естественнее предположить, что город это некое скопление атомов, а значит, и ядер урана. К тому же ваше истолкование позволяет ввести понятие критической массы. И ответить на вопрос в конце стиха: взорвётся ли «город»?

— Замечательно, Лалиса-ян! — учитель приходит в восторг. — Жаль нельзя поставить две оценки за один урок. Почему все остальные молчат? Вы хотя бы спросите чего-нибудь!

Храбрости набирается ДаСоль, поднимает руку, хоть и не уверенно.

— Скажите, сонсенним, а только «дом двести тридцать пять» может развалиться, выпустить нейтроны и, возможно, вызвать ядерный взрыв?

— Хороший вопрос, молодец, ДаСоль. Ещё один подобный вопрос или догадка и тебе тоже поставлю отлично. Нет, не только уран способен на такое. Атомные бомбы ещё делают из плутония, он тоже при распаде испускает нейтроны…

Развёрнутый ответ учителя на вопрос ДаСоля добивает остатки урока.

Обеденный перерыв.

Плыву неторопливо в обществе ЧэЁн, болтая на ходу.

— Лалиса, как у тебя так получается? — подружка смотрит на меня с благоговением.

— Ты про что, онни?

— Стихи на тему физики. На литературе тоже здорово, но понятно. Литература это стихи, проза… но физика! Она же жутко скучная! — отчего-то переживает ЧэЁн. Не пытаюсь понять, что ей не так. ЧэЁн соткана из противоречий. Одним больше, одним меньше…

— А у тебя что, не получается? — входим в столовую, идём к раздаче.

— Что? Стихи? Не знаю… я не пробовала, — теряется подружка.

За нами, будто специально, пристраивается ДаМи. Делает вид, что не прислушивается.

— То есть, ты даже не пробовала, но удивляешься тому, что получается у кого-то другого? — одаряю её недоумённым взглядом. — Ты — странная. Сначала попробуй, причём не один раз, а много. И если в сотый или даже тысячный раз у