Энтони усмехнулся.

– Из этого я делаю вывод, что не Джеймс послал вам приглашение, а наша бабушка. – Молодой человек снова улыбнулся.

Кэролайн кивнула.

– Да, наверное. Ведь если бы ваш брат прислал приглашение, то не выглядел бы таким сердитым.

Энтони сделал большие глаза.

– Вы думаете?.. Думаете, что он выглядит сердитым?

Кэролайн снова кивнула.

– Именно так. Выглядит как Люцифер, которому что-то пришлось не по вкусу.

Энтони издал громкий смешок, и лорд Хантингтон, который возглавлял процессию, идущую в столовую, оглянулся и бросил на младшего брата мрачный взгляд.

– О, все это просто восхитительно! – воскликнул Энтони.

Кэролайн нахмурилась.

– Вы находите ситуацию смешной? Может, скажете, что вас так забавляет?

– Вы будете на балу у Барроу?

– Да, наверное, – ответила девушка.

– Тогда я вам расскажу… Нет, только после того, как вы станцуете со мной вальс.

– Ах, Энтони, какой же вы…

– А вы помните наш уговор? Мое молчание о вашем присутствии на собрании суфражисток в обмен на танец.

Кэролайн бросила опасливый взгляд на тех, кто находился поблизости, но все были заняты собственными разговорами.

– Такой уговор больше похож на шантаж, – заявила она.

Энтони сокрушенно покачал головой.

– А я-то думал, мы согласились не употреблять такое некрасивое слово.

– Это вы так решили, а у меня не было выбора. И сейчас у меня тоже нет выбора. Но после танца расскажете мне, что происходит?

– Обязательно. Для меня будет большим удовольствием просветить вас на сей счет, – ответил Энтони, смешно пошевелив бровями.

Кэролайн хотелось на него рассердиться, но она не могла удержаться от улыбки.

– Сэр, вы настоящий злодей.

– Да, вы правы, – с важным видом кивнул юноша и тут же рассмеялся.

Они вошли в парадную столовую – красные шелковые обои поверх кремовой обшивки и огромные пейзажи в позолоченных рамах в верхней части стен. А массивные канделябры, украшенные хрустальными капельками, отбрасывали разноцветные блики на всех присутствующих и на белые брюссельские кружева, которыми была оторочена льняная скатерть.

Кэролайн усадили рядом с Энтони – напротив Анны. Лорд Хантингтон сидел во главе стола, а леди Рэндалл – слева от него; причем светлые локоны вдовы резко контрастировали с его черными волосами. Взглянув на эту пару, Кэролайн почувствовала, как болезненно сжалось ее сердце. Она поспешно отвела глаза, не желая на них смотреть.

Во время первых перемен блюд за столом царил лорд Альстед, развлекавший присутствующих рассказами о своем путешествии в Индию.

– Я катался на слоне, который был даже больше, чем мое ландо [9], – говорил Альстед.

– Я слышал, слонов можно дрессировать, чтобы они стояли на задних ногах и кланялись, – сказал лорд Пендельтон.

– Да, верно. Если вы способны переносить их запах, то они могут показаться удивительно умными животными.

– А вы катались на верблюде, милорд? – поинтересовался Энтони, когда лакей убрал тюрбо [10] в соусе из омаров.

– О, это отвратительное животное. Постоянно жует свою жвачку. Один из них попытался сжевать мою шляпу.

– Не может быть! – воскликнула леди Пендельтон.

– Чистейшая правда, миледи! Причем шляпа была на моей голове!

Некоторые из гостей рассмеялись. Кэролайн же подняла свой бокал и посмотрела сквозь него на улыбавшегося Хантингтона. Словно что-то почувствовав, он поднял на нее глаза, и их взгляды встретились. При этом выражение его лица тотчас же стало серьезным.

«Отвернись», – шептал Кэролайн внутренний голос, но оказалось, что она не могла это сделать.

– Ах, Джеймс… – Леди Рэндалл положила руку ему на локоть, и маркиз мгновенно к ней повернулся, а она нежно ему улыбнулась.

После десерта оказалось, что в течение всего обеда Кэролайн больше пила вино, чем ела. А как иначе? Конечно же, пропадет аппетит, если лорд Хантингтон бросает на нее мрачные взгляды, а леди Рэндалл смотрит так, будто она, Кэролайн, надела корсет поверх платья. Более того, вдовствующая маркиза тоже на нее постоянно поглядывала. И если она правильно поняла выражение лица пожилой дамы, то та ее как бы оценивала. Может, старуха хотела, чтобы у них с Энтони завязался роман? Что ж, это объяснило бы и приглашение, и оценивающий взгляд. Но если так… Тогда неудивительно, что Хантингтон сердит. Наверное, маркиз не хотел такого брака. В таком случае неловкости между братьями не избежать.

А Энтони снова улыбался. Неужели он считал все происходившее забавным? Но он ведь должен понимать, что его бабушка и ее, Кэролайн, отец полагали возможным подобный политический и финансовый союз…

Лакеи подали на стол фрукты, сыр и мадеру. А что, если… Может, если вдовствующая маркиза решит, что она, Кэролайн, пьяница, то тогда…

Схватив бокал, Кэролайн одним глотком опорожнила почти половину – и тут же закашлялась.

Энтони наклонился к ней и прошептал:

– Ваша кузина упадет в обморок, если вы сделаете еще один такой глоток.

И действительно, Анна побледнела и сделала едва заметное движение головой, – мол, ты и так уже выпила достаточно. Но Кэролайн, проигнорировав кузину, снова подняла хрустальный бокал и допила вино. Если потребуется, она будет до конца играть роль алкоголички – только бы старуха сочла их брак с Энтони невозможным. Она вообще не хочет выходить замуж – ни за Энтони, ни за любого другого мужчину. Она хочет сосредоточиться на своих статьях, поэтому…

Подозвав жестом лакея, Кэролайн указала на свой пустой бокал, – мол, надо наполнить.

Анна в изумлении раскрыла рот, а ее кузина повернулась к вдовствующей маркизе и сделала еще один большой глоток.

– Леди Хантингтон, у вас прекрасное вино, – сообщила девушка. – Знаете, я так люблю мадеру… Впрочем, я люблю любое вино – и сладкое, и терпкое, и сухое. – Кэролайн изобразила идиотский смешок.

Анна задохнулась от возмущения, а Энтони фыркнул. Старуха же смотрела на девушку с любопытством.

Тут лорд Альстед тоже принялся хвалить мадеру, а Кэролайн, снова посмотрев на маркизу, допила до конца и этот бокал.

Энтони наклонился к ней и прошептал:

– Дорогая, мне кажется, я понимаю, что вы затеяли, но не стоит заходить слишком далеко.

И он был прав. Комната начала как бы раскачиваться…