– Мне пора вернуться в дом, – сказала она. – Вечерний воздух слишком прохладен для моих легких. Они теперь уже не те, что прежде.

Хантингтон хмыкнул в ответ; он явно не верил, что бабушка страдала чем-то еще, кроме желания манипулировать людьми. Маркиз уже раскрыл рот, чтобы сказать об этом, но внезапное появление леди Рэндалл и лорда Хановера, выходивших в сад, остановило его гневную отповедь. Он выпустил руку Кэролайн – и она вдруг почувствовала себя ужасно одинокой. К тому же ей стало холодно. Ах, как это глупо!

– А… Джеймс, вот ты где, – проговорила леди Рэндалл, делано улыбаясь. Эта ее улыбка походила на кашель старой леди Хантингтон.

– Прошу извинить нас за то, что мы так долго отсутствовали, – ответил маркиз.

– Хантингтон очень хотел полюбоваться на один прелестный бутон розы в нашем саду, – добавила старая маркиза.

Кэролайн вспыхнула под взглядом старухи, слова которой явно имели скрытый смысл. И, судя по хмурому лицу леди Рэндалл, та все поняла.

Но лорд Хановер, казалось, не понял намека, потому что с улыбкой сказал:

– Обожаю сладкий запах бутонов, когда лепестки еще не распустились.

– Конечно-конечно, Хорас! – Вдовствующая маркиза взяла его под руку и заставила повернуть к дому.

Хантингтон же предложил руку Кэролайн, но не произнес ни слова, пока они шли по дорожке, ведущей в дом.

Час спустя, после того как леди Пендельтон сыграла Шопена, все решили, что пора отправляться на бал к Барроу.

Леди Альстед прижала пальцы к вискам и объявила, что чувствует приближение ужасной головной боли, поэтому не сможет поехать на бал. Кэролайн заметила, как Хантингтон едва заметно улыбнулся – будто услышал ему одному понятную шутку.

А вдовствующая маркиза прижала руку к груди и заявила:

– Я тоже останусь дома. Неважно себя чувствую…

Хантингтон коснулся руки бабушки:

– Если вы плохо себя чувствуете, то я останусь с вами и позову доктора Тримбла.

– Ни в коем случае! Я слышала, что вы обещали вальс мисс Лоуренс. Вам следует выполнить обещание.

Вальс? Кэролайн прикусила язычок. Милорд ничего подобного не обещал. А леди Хантингтон… Ох, она похожа на гончую, которая преследует зайца. И теперь, если Хантингтон не станет с ней танцевать… Тогда все, кто слышал этот разговор, сочтут его весьма странным.

Тут леди Альстед положила руку на плечо Кэролайн и тихо прошептала:

– Вы всегда можете пожаловаться на головную боль, как сделала я. Тогда вам не придется танцевать с ним.

Подобное замечание ужасно возмутило Кэролайн, и она заявила:

– Для меня большая честь танцевать с лордом Хантингтоном, я с нетерпением этого ожидаю.

Едва Кэролайн произнесла эти слова, как вдруг почувствовала, что сказала правду. Ей действительно хотелось танцевать в его объятиях, хотелось ощущать его рядом, когда он будет вести ее в танце через зал.

– Мисс Лоуренс, возможно, вы не знаете о его прошлом, об ужасном случае, произошедшем с его женой. Она умерла. Вам не следует поощрять его ухаживания.

– Миледи, я уверена, что он не имеет ни малейшего отношения к той трагедии, которая произошла с его женой.

Леди Альстед придвинулась к Кэролайн еще ближе.

– Разве вы не читали статью в газете «Лондон Реформер»? – спросила она. – Даже автор этой статьи считает его виновным.

Кэролайн невольно вздохнула. О боже, ведь это она несла ответственность за злобные слова этой женщины.

Заставив себя усмехнуться, девушка заявила:

– Миледи, этот журналист – просто болван. – Она указала на лорда Альстеда, беседовавшего с Хантингтоном: – Неужели вы ставите мнение С. М. Смита выше доброго мнения вашего мужа? Я уверена, что такой благоразумный и уважаемый джентльмен, как лорд Альстед, не стал бы разговаривать с маркизом, если бы считал его недостойным человеком. И если ваш муж считает его порядочным человеком, то и я того же мнения.

Кэролайн немного помолчала, потом добавила:

– Как же так, миледи? Неужели вы ценили мнение какого-то С. М. Смита выше мнения вашего мужа?

Сплетница раскрыла рот, но так ничего и не сказала. Ведь не могла же она подвергать сомнению ум и принципиальность своего мужа…

– Да, действительно… – пробормотала она несколько секунд спустя. – Альстед очень проницателен в делах такого рода. Возможно, я поторопилась с осуждением…

– Возможно? – переспросила Кэролайн, приподняв бровь.

– О нет-нет, я была не права, – поспешно ответила леди Альстед.

Энтони вальсировал с Кэролайн в бальном зале у Барроу под звуки вальса Штрауса, но она при этом все время смотрела на лорда Хантингтона. Маркиз беседовал с несколькими джентльменами, а леди Рэндалл – единственная женщина в этой группе – стояла совсем рядом с ним. Она явно хотела быть не просто другом Хантингтона.

Энтони откашлялся и проговорил:

– А вы знаете, что у него была любовница и множество внебрачных детей?

Кэролайн едва не упала, зацепившись за собственные ноги. Сильные руки Энтони поддержали ее, и она в ужасе прошептала:

– Вы о ком? – Сердце девушки гулко забилось.

– Конечно, об Иоганне Штраусе, авторе этой прелестной музыки. А вы о ком подумали? – Энтони весело ухмыльнулся.

Кэролайн с трудом подавила желание наступить ему на ногу. Этот негодяй специально ее дразнил! Он понял, что между ней и Хантингтоном что-то происходит. Энтони любил изобразить легкомысленного гуляку, хотя вовсе не был таким.

А молодой человек с той же ухмылкой продолжал:

– Мне кажется, что старая ведьма, которую все знают как мою бабушку, уже объяснила вам, что хочет выдать вас замуж за Джеймса, не так ли?

– Да, верно. А вам бы следовало сказать мне об этом раньше.

Энтони пожал плечами.

– Я думал, будет лучше, если Джеймс вам скажет. Значит, дорогая Кэролайн, вы станете моей сестрой?

Она промолчала. Интересно, что это значит – быть замужем за Хантингтоном и стать членом его семьи, вместе с ним воспитывать детей? Кэролайн отогнала глупые мысли и отвернулась, чтобы не видеть карих глаз Энтони с длинными густыми ресницами – таких же, как глаза его брата.

– Нет, мы с лордом Хантингтоном вовсе не собираемся вступать в брак, – ответила наконец девушка.

– Какая жалость!

Они вальсировали рядом с другими парами; когда же приблизились к группе, в которой стоял Хантингтон, Энтони привлек ее к себе так близко, что она сочла это неприличным. А темные глаза старшего брата внимательно следили за ними.

– Перестаньте, Энтони! – строго сказала Кэролайн.

Негодяй громко рассмеялся, и на это многие обратили внимание.