Я с трудом заставлял себя прислушиваться к тому, что онговорил. Где сейчас этот коварный дьявол? Я вспомнил его глаза – какими онибудут красивыми, если смотреть ими будет не он! Да, нельзя не признать:отличное тело для эксперимента! И правда, где он его взял? Нужно разузнать.

– Дэвид, я ухожу.

– Нет, ты не уходишь! Оставайся на месте, или с Божьейпомощью я пошлю тебе вслед легион проказливых бесов и всех паршивых духов, скоторыми я имел дело в Рио-де-Жанейро! Слушай меня.

– Тише, тише, – успокаивал я его со смехом. –Иначе нас вышвырнут из «Рица».

– Что ж, хорошо, давай заключим сделку. Я возвращаюсь вЛондон, сажусь за компьютер и вытаскиваю из него все файлы, касающиеся обменателами. Кто знает, что мы обнаружим? Лестат, а что, если он действительнокаким-то образом оказался в этом теле, но теперь оно разлагается, а он не можетни выбраться, ни остановить процесс? Ты об этом подумал?

Я покачал головой.

– Оно не разлагается. Я бы уловил запах. С этим телом все впорядке.

– За исключением того, что он, вероятно, украл его узаконного владельца, а та бедная душа бродит где-то в его теле, и мы понятия неимеем, как оно выглядит.

– Успокойся, Дэвид, прошу тебя. Поезжай в Лондон, покопайсяв файлах, как и собирался. А я отыщу мерзавца и выслушаю все, что он скажет. Небеспокойся! Я ничего не сделаю, не посоветовавшись с тобой. И если я все-такирешу…

– Ты не примешь никакого решения, не посоветовавшись сначаласо мной!

– Ладно, согласен.

– Клянешься?

– Клянусь честью кровожадного убийцы!

– Мне нужен номер телефона в Новом Орлеане.

Я пристально посмотрел на него.

– Хорошо. Я никому его не давал. Но тебе можно. – Япродиктовал ему номер телефона моей квартиры во Французском квартале. –Почему ты не записываешь?

– Я запомнил.

– Тогда прощай!

Я поднялся из-за стола, пытаясь, несмотря на возбуждение,двигаться как человек. Двигаться как человек… Подумать только, оказаться вчеловеческом теле! Увидеть солнце, увидеть его крошечный пламенеющий шар всинем небе!

– Да, Дэвид, чуть не забыл – здесь за все заплачено. Позвонимоему человеку. Он все устроит – билеты на самолет и прочее…

– Меня это не волнует, Лестат. Послушай, давай немедленнодоговоримся, где и когда мы встретимся, чтобы все обсудить. Только посмейисчезнуть, я никогда…

Я с улыбкой смотрел на него сверху вниз. Стоял над ним и улыбался.Видно было, что я его очаровал. Конечно, он так и не смог произнести вслух своюабсурдную угрозу никогда впредь не разговаривать со мной. Уверен, мое обаяниеподействовало на него в полной мере.

– Чудовищные ошибки… – Я по-прежнему не мог сдержать улыбку. –Да, иногда я их совершаю.

– И что с тобой сделают остальные? Что на это скажет твойдрагоценный Мариус, старейшие вампиры?

– О, они способны тебя несказанно удивить, Дэвид. Бытьможет, их единственное желание – снова стать людьми. Быть может, все мы этогохотим. Еще один шанс. Я вспомнил Луи в его новоорлеанском доме. О Господи, чтобудет с Луи, когда я ему все расскажу?

Дэвид сердито пробормотал что-то неразборчивое, но лицо егосветилось любовью и тревогой.

Я послал ему воздушный поцелуй и удалился.

И часа не прошло, а я понял, что не могу отыскать хитрогодемона. Если он и был в Париже, то скрывал свое присутствие так хорошо, что яне улавливал ни единого отблеска. И ни в чьих глазах не смог я увидеть егоотражения.

Это не обязательно означало, что его нет в Париже. Телепатиялибо бьет в цель, либо промахивается; а Париж – огромный город, в немкишмя кишат жители всех стран мира.

В конце концов я вернулся в отель и обнаружил, что Дэвид ужеуехал, оставив мне все номера для связи – факса, электронной почты и обычноготелефона.

«Пожалуйста, свяжись со мной завтра вечером, – просилон в записке. – К этому времени у меня будет для тебя информация».

Я поднялся наверх, чтобы подготовиться к путешествию домой.Я не мог торчать здесь в ожидании встречи с этим сумасшедшим смертным. И Луи –я должен обо всем рассказать Луи. Конечно, он не поверит, что такое возможно, итут же выскажет свое мнение. Но он поймет, насколько заманчива эта идея.Уверен, он поймет.

Я оглядывал комнату, пытаясь определить, что еще нужно взятьс собой, – ах да, рукописи Дэвида… Но не прошло и минуты, как на столике укровати я увидел самый обычный конверт. Его прислонили к огромной вазе сцветами.

«Графу фон Киндергартену» – твердым мужским почерком былонаписано на нем.

Едва увидев конверт, я понял, что это послание от него.Текст написан от руки – тот же твердый характер письма, буквы глубоко врезаютсяв бумагу:

«Не спешите. И не слушайте своего глупого приятеля изТаламаски. Увидимся завтра вечером в Новом Орлеане. Не подведите меня.Джексон-сквер. Там мы договоримся о нашем личном эксперименте. Думаю, выпонимаете, что поставлено на карту.

Искренне ваш,

Раглан Джеймс».

– Раглан Джеймс… – я прошептал это имя вслух. – РагланДжеймс. – Имя мне не нравилось. Как и его обладатель.

Я набрал номер портье.

– Эта система факсовой связи, которую недавноизобрели, – спросил я по-французски, – она у вас есть? Пожалуйста,объясните, как ей пользуются.

Как я и надеялся, точное факсимиле записки можно былоотправить по телефону из офиса отеля на лондонский аппарат Дэвида. Теперь Дэвидполучит не только информацию, но и образец почерка – может быть, это окажетсяполезным.

Прихватив с собой рукописи и записку Раглана Джеймса, яспустился вниз, остановился у стойки администрации и подождал, пока текстотправят по факсу, взял записку обратно и отправился в Нотр-Дам, чтобы немногопомолиться и таким образом попрощаться с Парижем.

Я обезумел. Совершенно обезумел. Никогда прежде я нечувствовал себя столь безмерно счастливым! Я стоял посреди запертого в позднийчас темного собора и вспоминал, как много десятилетий назад впервые переступилего порог. Перед церковными дверями тогда еще не было большой площади – толькомаленькая Пляс-де-Грев, втиснутая между покосившихся зданий; не было тогда исовременных огромных бульваров, на их месте тянулись широкие грязные улицы,которые казались нам великолепными.