–Какая кропотливая работа.

–Все они созданы художниками. По крайней мере, так гласит история. Уменя есть команда, единственная задача которой обслуживать ипри необходимости ремонтировать эти колонны.

Конечно, есть. Разумеется, он рассматривает этот символ истории как наследие, ане то, что нужно уничтожить истереть слица земли ради нового иблестящего.

–Они прекрасны. Хочу увидеть их все.

На его лице появляется странное выражение.

–Не знаю, сможем ли мы обойти их все до весны. Но можем попытаться.

Странное теплое чувство расцветает вмоей груди.

–Спасибо, Аид.

–Пойдем, спрячемся от холода.– Он тянется открыть дверь.

Не знаю, что яожидала обнаружить внутри, но мы оказываемся внебольшом цветочном магазинчике. Букеты расставлены на прилавках всимпатичных маленьких ведерках. Белый мужчина сбритой головой ивесьма впечатляющими черными усами при виде нас отходит от стены, ккоторой прислонялся.

–Аид!

–Мэттью.– Аид кивает.– Оранжерея открыта?

–Для тебя? Всегда.– Он лезет под прилавок ибросает на него связку ключей. Не присмотрись явнимательнее, то могла бы принять его эмоции за страх, но мужчина ивпрямь выказывает нетерпение. Он рад, что Аид здесь, ипочти не скрывает этого.

Аид вновь кивает.

–Спасибо.

Не сказав больше ни слова, он тащит меня через зал кмаленькой двери, спрятавшейся вуглу. Дверь ведет вузкий коридор скрутой лестницей вконце, наверху которой оказалась еще одна дверь. Ямолча поднимаюсь, стараясь не вздрагивать оттого, что каждый шаг отдается болью вногах.

Но зрелище, предстающее перед нами за последней дверью, слихвой компенсирует весь мой дискомфорт. Янакрываю рот ладонью исмотрю во все глаза.

–Ох, Аид. Как красиво!

Оранжерея, как мне кажется, занимает всю крышу здания. Вней ряд за рядом растут цветы всех сортов ирасцветок. Спотолка свисают горшки свьющимися растениями, розовые ибелые цветы каскадом тянутся вниз. Розы, лилии ипрочие, названий которых яне знаю, аккуратно выстроились под искусно скрытыми линиями подачи воды. Воздух здесь теплый, умеренно влажный исразу согревает меня внутри.

Аид уступает мне дорогу инаблюдает, как яиду по проходу. Останавливаюсь перед гроздью огромных, шарообразных цветов. Боги, какие же они красивые. Ловлю себя на том, что непроизвольно говорю вслух.

–Когда ябыла маленькой девочкой, амама еще не стала Деметрой, мы жили за городом вокрестностях Олимпа. Там было цветочное поле, на котором мы ссестрами играли.– Яподхожу квороху белых роз инаклоняюсь вдохнуть инасладиться их ароматом.

–Мы притворялись феями, пока не стали слишком взрослыми для таких игр. Это место напоминает мне отех временах.– Несмотря на то, что цветы здесь высажены вручную, ане растут сами по себе, воранжерее царит волшебная атмосфера. Быть может, это кусочек весны среди города, окутанного зимой. Стекла слегка запотели, скрывая вид за окнами исоздавая впечатление, будто мы стоим среди другого мира.

Похоже, Аид полон решимости водить меня из одного портала вдругой. Сначала комната за черной дверью. Теперь этот маленький кусочек цветочного рая. Какие еще сокровища хранятся внижнем городе? Яхочу увидеть их.

Чувствую, что Аид стоит позади, хотя он тщательно сохраняет дистанцию между нами.

–Оказавшись здесь, легко забыть, что ты вОлимпе.

Аэто очень ценно, когда несешь на себе бремя, которое несет Аид. Даже если он не активный член Тринадцати, становится ясно, что на нем лежит большая ответственность. Учитывая, что на его плечах забота обо всем нижнем городе, неудивительно, что время от времени ему хочется сбежать.

Яоборачиваюсь исмотрю на него. Он так неуместно выглядит здесь всвоем черном костюме исхмурым видом, как адская гончая, забредшая на вечеринку всаду.

–Почему здесь?

–Мне нравятся цветы.– Его губы слегка изгибаются вулыбке.– Ивид отсюда потрясающий.

Замерев на секунду, ядумаю, что он говорит обо мне. Смотрит на меня так, словно пространство вокруг нас перестает существовать. Яневольно задерживаю дыхание ижду, что он сделает дальше, но Аид лишь берет меня за руку иведет по проходу через стеклянные двери, которые яне заметила раньше. За ними прячется второе помещение размером поменьше, которое напоминает гостиную. По стенам всюду тоже висят цветы, но вцентре комнаты стоит несколько кресел идиван на толстом ковре. Рядом– невысокий журнальный столик со стопкой книг, ався обстановка так иманит устроиться здесь изабыться на несколько часов.

Аид обходит мебель ивстает возле стеклянной стены, которая доходит до крыши.

–Смотри.

–О,– выдыхаю я.

Он прав. Вид потрясающий. Окна оранжереи выходят на извилистое русло реки Стикс, разделяющей верхний инижний город. Этот участок реки имеет глубокий изгиб ввиде перевернутой буквы «С», создавая небольшой полуостров на стороне верхнего города, отчего вода оказывается совсем рядом снами. Отсюда граница между частями города едва заметна. Мы далеко от центра, издания на стороне верхнего города старше иразнообразнее тех, что япривыкла видеть. Интересно, есть ли уних колонны, вроде тех, что яувидела внижнем городе? Пересек ли создавший их художник реку, чтобы оставить свой отпечаток?

–Магазин принадлежит старому другу семьи. Когда-то яеще ребенком влез внеприятности, ивкачестве наказания меня на несколько недель отправили ухаживать за оранжереей.

Сумев оторвать взгляд от вида, ягляжу на него.

–Вкакие неприятности?

Он морщится.

–Это неважно.

О, теперь яобязана узнать. Япридвигаюсь ближе кнему ирасплываюсь вулыбке.

–Брось, Аид. Расскажи мне. Вкакие неприятности ты мог вляпаться?

Он колеблется, иразочарование грозит испортить мне настроение, но все-таки он неохотно произносит:

–Явзял машину владельца, чтобы прокатиться светерком. Мне было четырнадцать. Вто время это казалось хорошей идеей.

–Возмутительный поступок.

Он смотрит на реку.

–Яхотел, не оглядываясь, убраться кчертям из Олимпа. Порой слишком много всего наваливается, понимаешь?

–Понимаю,– шепотом отвечаю я. Во мне нарастает желание прикоснуться кнему, но не уверена, что он примет от меня утешение.– Тебя поймали?

–Нет.– Он хмуро смотрит на стекло.– Ядобрался до границ города ине смог этого сделать. Даже не попытался перейти границу. Просто пару часов просидел вмашине, проклиная себя, родителей, Андреаса.– Увидев мой вопросительный взгляд, он поясняет:– Он был правой рукой моего отца. Когда родители умерли, он заботился обо мне.– Аид проводит рукой по волосам.– Япоехал обратно, вернул машину ирассказал Андреасу отом, что пытался сделать. До сих пор не знаю наверняка, была ли работа воранжерее наказанием или способом дать мне небольшую передышку.