не обратили на нас никакого внимания. Я сразу увидел их командира – его слегка резкие движения выдавали характерную степень одурманивания. Вкупе с выпитым спиртным… завтра кто-то проснется с дикой головной болью и лишь фрагментами воспоминаний. Как Шорру удалось споить этих вечных трезвенников?

Мы расположились в тени ниши. Джен и Блисс сели по левую руку от меня, Шорр уселся в подставленное слугами кресло и хлопнул в ладоши. Часть факелов потушили, запах дурманящей травы стал сильнее, и двери зала открылись – грациозно скользнули танцовщицы в шелковых полупрозрачных одеяниях под легкую, зазывающую музыку.

Одна из прекрасных дев заструилась прямо рядом с нами. От нее шел легкий аромат надушенного тела, губы влажно блестели, а танец выдавал томление… призывное и возбуждающее.

Она ждала, когда кто-нибудь подаст знак – и вот она бросится к нему, раскроет объятья и подарит наслаждение.

– Кш-ш, – шикнула на нее Джен. Ее длинные розовые волосы, заплетенные в две косы, как будто чуть заблестели и приподнялись.

Шорр усмехнулся и протянул руку деве. Та поцеловала протянутую руку, и ее глаза сверкнули в полумраке льдинками. У меня слегка закружилась голова, и я усилием разогнал вокруг нас дурман.

Оссаклы. Прекрасные и манящие девы с черной душой из Вечных пустынь за границами Таррвании. Их намерения так же холодны, как глубина их льдистых голубых глаз.

Шорр отозвал деву, и нас оставили наедине за завесой из музыки, смеха и шиальской ткани.

– Белый дракон скоро вернется к нам, повелитель, – тихо произнес герцог, склонив голову в почтительном поклоне.

– Но только от нас зависит, как долго пробудет он с нами, – так же тихо ответил я. – Прости за задержку, мой верный слуга, мы попали в ловушку и никак не могли прибыть ранее. Пришлось подкинуть буре парочку имперских кораблей. Но я никак не ожидал, что один из них будет уже здесь. Она действует на опережение.

– Мой повелитель, они все одурманены. Никто из них, если вы пожелаете, не выйдет из зала.

– Шорр, брось, зачем мне их смерти? Они такие же подданные Таррвании, как и мы. Им не повезло быть на неправильной стороне.

– Они убивают существ и служат суке-императрице. Они враги.

Шорр присоединился к Сопротивлению тридцать лет назад – после смерти дочери и любимой супруги. Он вместе с семьей был призван ко дворцу в честь окончания строительства великого храма Зеленого дракона. А во время устроенного пира императрица Аниса выбрала дочь Шорра для своего близкого круга, прельстившись ее красотой. Но мать не захотела отдавать дочь ко двору. Она всегда заботилась о благочестии единственной дочери.

Императрица приказала высечь их обеих прилюдно и заставила герцога Шорра лить солевой раствор на их спины. После пятидесяти ударов плетью-кошкой они испустили дух.

– Ты знаешь меня. Я безмерно сочувствую твоему горю… поэтому и призвал к нам. Но потерпи еще немного. Она получит по заслугам. Докладывай, как обстановка в Бастарии?

– Наш залетный ученый передал послание: «Дитто подготовлен и на нашей стороне».

– Прекрасно. Именно тогда мы и утвердимся… начинать ли действия или нет. А пока быть наготове. Сопротивление не должно начинать действия до моего приказа.

– Да, повелитель. И мы нашли то, что вы искали. Заперли в одной из башен, положив рядом огораживающие травы онемасов.

Мое сердце забилось быстрее.

– Почему ты не начал разговор с этого? – тихо сказал я, с трудом сдерживая рычание.

– Я знал, что вы несколько… импульсивны в этом вопросе, – ответил Шорр, пряча улыбку в уголках глаз.

Он отогнул полог и выпустил нас в зал. Вонь дурман-травы ударила с новой силой. Имперцы были во власти дурмана, алкоголя и прекрасных дев, уводивших некоторых из зала. Их командир поглаживал полуобнаженное бедро одной из них, искусно исполнявшей горячий танец, почти сидя на его коленях.

Интересно, как бы изменилось его лицо, узнай он, что перед ним безжалостная убийца, которой понадобится всего три секунды, чтобы перерезать ему глотку?

Мы спокойно прошли вдоль стен за герцогом Шорром. За одной из ниш скрывалась потайная дверь.

Герцог провел нас длинным путем к крепкой деревянной двери, которую охраняли два воина из личной охраны. Уже на подходе к двери я почувствовал…

Он там.

По знаку герцога дверь отворили – внутри было темно. Но тьму разрезала пара желтых светящихся глаз с вертикальным зрачком, и с недовольным шипением к нам ступил в свет черный дракон.

Подросток с узкой змеиной мордой. Еще даже не летающий, только сбросил вторую шкуру – приподнятые в угрожающем жесте крылья совсем тонкие.

Я отстранил герцога и ринулся к нему. Дракон не понял моего порыва и яростно зашипел, раздувая ноздри.

И тогда моя сила соприкоснулась с ним. Я зашептал ласковые слова, и дракон, задрожав, бросился ко мне. Он ластился и крутился вокруг моих ног, его чешуйчатое тело отзывалось на дрожащие потоки воздуха, клубящиеся вокруг него, сереющие и чернеющие, наполняющие эту комнату зарождавшейся связью.

Вместе. Ты проделал хорошую работу… Теперь твое место рядом со мной. Ты в стае, друг.

Дракон ответил утробным урчанием согласия. Его черная, обсидиановая шкура переливалась в свете подставленного факела.

– Шорр, где перехватил?

– Пиратское судно выставило на ночных торгах. Сколько таффов заломили… но я им быстренько цену сбил, припомнив бойню в бухте Трех ветров. И потопленные торговые судна. Мои судна, – мрачно ответил герцог Шорр. – Никто не может оскорбить герцога и уйти безнаказанным.

– Мы забираем его и уходим сегодня же ночью.

– В такой шторм? При всем моем уважении, но хотя бы три дня…

– Мы спешим на бал в честь вступления в ряды стражей кадетов Бастарии, который откроет сама императрица Таррвании. Негоже опаздывать к таким знатным особам, верно?

Блисс поднял дракона на руки, скрыл под полами плаща и произнес:

– Нас ждет новая история.

Глава 20

Для всех найдется срок,

Прыг-скок, прыг-скок.

Смерть не помнит про зарок,

Прыг-скок, прыг-скок.

Народная песня Таррвании

Вильям

Пять дней до бала

– Оссаклово отродье, тебя сколько звать?!

Прислуга, вжавшись в стены, неприметными тенями проскользнула мимо. Мой гнев был почти осязаем. Я всего лишь приказал сходить за печатью одного из младших стражей… и в итоге пришлось отправиться самому. Жажда стянула горло петлей. Я нервно провел языком по клыкам.

Успокоиться.

Импульсивность не была мне присуща, просто подходило время для очередного отсутствия по делам куда более важным, чем эта писанина.

Я зашел в комнату, резко распахнув дверь. Металлическая ручка стукнула по стене.

Оставалось пять дней до бала и горы неподписанных документов. Очередная стопка от старшины высилась на столе. И