шутника Родриго, ставшего счастливым обладателем невиданной новинки. Виола, с помощью подмастерья отыскавшая перо и чернила, в продолжение их беседы молниеносно завершила письменные формальности, покуда никто не передумал.

Получив устные инструкции по обращению, Родриго заботливо упрятал свое приобретение повыше от мальчишки, после чего пожал руку Себастьяну и кивнул его сестре. Совершил он это действо дружелюбно, однако, без торжественности – по всему читалось, что принятие в братство достигалось весьма обыденно, так что и поздравлять особенно было не с чем.

– Буду рад официально представить вас братству в будущий четверг на общем собрании, – дополнил он, – Распорядок наших встреч вы найдете на доске у входа.

Едва ли для очередного крохотного оружейного предприятия состояние в гильдии становилось решающим, скорее его мыслили как дань формальности и возможность расширить круг общения. Безусловно, Виола имела другие взгляды, но завоеванным преимуществом предстояло еще верно распорядиться.

– Не желаете взглянуть на репетицию? – с точки зрения Родриго, гильдия давала бенефиции совсем иного рода. – Теперь вы с полным правом можете участвовать в наших постановках. Поверьте, у нас очень сильный состав. Мы который год обходим кузнецов и скорняков на столичных фестивалях!

Себастьян пробормотал что-то о сугубой своей недостойности, но горячо поблагодарил за дозволение лицезреть высокое искусство даром. Он намекнул также, что его сестра может оказаться очень годной царевной или ведьмой, смотря по сюжету и ее настроению.

Родриго с новым интересом посмотрел на девушку, но та, против ожидания, смутилась мало:

– Отчего бы и нет, – подхватила она с готовностью, – если господа оружейники будут снисходительны к моей неопытности.

Господа оружейники, Родриго и Совен, наперебой сослались на известную свою терпимость и обещали покровительство молодым дарованиям.

Юноша пришел к выводу, что шутка не очень удалась и может стать причиной серии припадков у женской части семейства Карнелис. Маменька еще не стара и крепка, а вот с бабушкой стоит проявить исключительную бережность. Поблагодарив за невзыскательность и еще раз подчеркнув свою радость от принятия в гильдию, Себастьян с мягкостью урожденного аристократа незаметно свернул беседу и вывел сестру в коридор первого этажа прежде, чем та успела всерьез увлечься открывшимися перспективами.

Хватит с нее пока и прежних.

Стало быть, они поступили в гильдию. Даже коридор теперь смотрелся как-то иначе. Мастера, снующие по рабочим помещениями, только что казались чужими, а ныне станут звать их братьями. Себастьяну не привыкать, он уж двадцать лет как “брат”, а вот Виоле будет в новинку. Или оружейники все-таки решат именовать ее сестрицей Виолушкой?

Необходимо было свести несколько знакомств и начать обживаться, но маг стал опасаться всерьез, что вся эта приятельская атмосфера вскружит сестре голову. Поэтому он не благословил ее взглянуть на репетицию финала какой-то пьесы даже “одним глазочком, Себастьянчик!”. Он призвал ее отложить приветствия до торжественной встречи, полагая, что успеет за почти седмицу обсудить с ней дальнейшую манеру поведения среди представителей столь мужественной специальности.

– Ты разве не желаешь изучить распорядок встреч и план мероприятий, – сдобрил он пряником свой неумолимый тон. – Как бы нам не пропустить что-то важное.

Он бил в цель безо всякой жалости. Слова “распорядок” и “план” в сознании сестры размещались где-то около “пирожных” и “фейрверков”. Не говоря уже о том, что “пропустить что-то важное” запросто могло оказаться сценарием ее ночного кошмара.

– Ты прав, – мгновенно согласилась она, и от резкого разворота ее платье чуть не окрасилось о сохнущие у стены щиты. Как видно, на приход нарядных леди здание было не слишком рассчитано.

У выхода в сени обнаружилась искомая доска объявлений, насаженных на маленькие гвоздики.

Первое в самом деле содержало расписание встреч: уроки от мастеров, репетиции, общие вечерние сборы и официальные ужины по четвергам. Присутствие на последних обозначалось как желательное. Маленькая записка ниже стыдила пятерых должников по взносам, впрочем, не обнародуя их имен, а только призывая образумиться тех, “которые сами о себе ведают”.

Но самой любопытной бумагой, заставившей сердце Виолы вострепетать, оказался документ с красным имперским гербом. В патетических выражениях он призывал достойных оружейников принять участие в конкурсе на изготовление приспособлений под нужды армии.

“Гражданин или предприятие из числа гильдейских, чье изобретение будет признано наиболее полезным для военного развития Ладии, получит субсидию на глубинную проработку в размере трехсот золотых лун и последующий заказ.

Срок подачи заявлений – 1 июля 7109 года от сотворения мира” – завершалась публикация.

Виола непроизвольно обхватила руку мага и повисла на ней всей своей тяжестью.

– Вот оно! То, для чего я проделала столь долгий путь для причисления в гильдию! – прошептала она, ощущая биение сердца, которое барышни ее возраста должны бы испытывать при совершенно иных обстоятельствах.

Себастьян, которого она едва не свалила, тоже счел энтузиазм не совсем уместным, но имел на то свои причины.

– Я полагал, ты мечтала добыть для меня пропуск в библиотеку, – поднял он брови почти обиженно.

– Это укрепило мои намерения, – кивнула Виола, выпуская брата, но продолжая раз за разом перечитывать извещение. – Мы займемся этим вопросом через седмицу или две, когда завоюем доверие и разведаем обстановку. По-настоящему же мы поборемся теперь именно за имперский заказ!

Она не стала озвучивать, но угадывала, что бороться среди прочих придется с предприятием Дариев. Вот уж кто наверняка не пренебрег такой возможностью.

– Ума не приложу, зачем воякам “скалочницы”, – попытался вразумить сестру юноша. – Едва ли генералы окажутся столь же остроумны и впечатлительны, как добрые наши братья оружейники.

– При чем тут скалочницы? – подивилась Виола небрежно, как будто это не она пять седмиц доказывала ему гениальность их произведения. – Для императорской армии мы изобретем нечто по-настоящему фантастическое!

– У нас два с половиной месяца, – вздохнул брат.

– Согласна, времени полно, – кивнула девушка, ничуть не отрезвившись.

– Уже есть идеи?

Виола, наконец, сбавила горячность и отворила наружную дверь.

– Признаюсь, пока ничего достойного.

Выйдя на крыльцо, девушка зажмурилась и подставила лицо косым лучам раннего вечера. В уме уже принялись шнырять обрывки каких-то замыслов, но пока гобелен не соткался.

– Будет непросто сочинить еще одно деревянное оружие, – призналась она брату нехотя, – но моя вера в твой талант не знает границ.

Себастьян тоже не торопился сходить с широкого крыльца, залитого светом.

– Боюсь, дерева действительно будет недостаточно, – заметил он, погодя.

– Разве ты уже освоил что-то из прочих материалов? – изумилась Виола.

– Поверхностно, – неторопливо поделился маг, продолжая размышлять. – Но дерево имеет множество ограничений. В частности, вопрос удержания заряда мне удается решить далеко не во всех случаях. Жаль тебя разочаровывать, сестренка, но, боюсь, без дополнительных основ магии другого рода ничего по-настоящему впечатляющего я не сотворю.

Столь великие